Черные флаги Архипелага - Васильев Андрей. Страница 47

– Понятно, – кивнул я. – Пылинки сдувать буду.

Фыркнув, Дэйзи начала спускаться по лестнице, я направился за ней.

– И последнее, – раздался голос мага у меня за спиной. – Не верь Одноногому, если ты его встретишь, то он почти наверняка обведет тебя вокруг пальца. Кто-то боялся Витара, кто-то Тиамат… А Одноногого боялись все боги, потому и сослали его сюда, на Архипелаг.

Раздалось бульканье – маг явно возмещал потерю жидкости.

Глава 17,

в которой герой сначала злится, а после наводит порядок

Орудие действительно нашлось под лестницей, просто странно, что мы его сразу не заметили. Это оказалась длинная штуковина, на глаз, сделанная вроде как из меди и прикрепленная полосками прокованной стали к какому-то странному постаменту. В общем, пещерный век. Хотя на безрыбье… Вон как эта архаика нас тогда причесала.

– И как она работает? – Дэйзи с сомнением озирала творение магической оборонки.

– Вон гномы на том берегу шуршат, – прищурился я. – Сейчас сюда приплывут – расскажут.

На противоположном острове и впрямь обозначилось движение. Из раскуроченных ворот на белый свет вылезали коренастые подгорные жители, причем не с пустыми руками. Одни тащили к морю лодки, другие волокли кругляши, явно увесистые, поскольку было видно, что несут они их с усилиями, а ведь это очень неслабые ребята. Надо полагать, боезапас к этой, прости господи, мортире, или что это в артиллерийской табели о рангах, уж не знаю. Я в архаичных орудиях не разбираюсь. Хотя, если по чести, и в неархаичных тоже, как по мне – пушка, она и есть пушка.

А вот интересно – как они узнали, что это все нам надо вручить? Или у пьянчуги Фурро в башне телефон стоит?

– Сама орудие принимать будешь? – поинтересовался я у капитана.

– В смысле? – не поняла Дэйзи – Какое орудие?

– Ну вот это. – Я показал рукой на пушку. – Это называется: орудие артиллерийское, обыкновенное.

– А ты откуда знаешь? – цепко спросила Дэйзи. – Фурро говорил, что это камнемет, и это он его придумал.

– Камнемет, – согласился тут же я, ругая себя в душе за несвоевременную эрудицию. – А если на нашем языке, на западном: орудие.

– Да тьфу на тебя с твоим языком и Западом, – махнула рукой Дэйзи. – Не морочь мне голову. Лучше вон дуй на корабль, привези мне сюда Тревиса, и пусть он захватит с собой Чарли Оружейника, без него не обойтись. В конце концов, это по его части.

Я с радостью ушел от скользкого разговора и направился к лодке, искренне надеясь, что не мне придется орудовать веслами. Хотя, конечно, интересно было бы послушать, как эта ерундовина работает. Ну – нет так нет, потом посмотрю. Сомневаюсь, что эдакая красота долго без дела будет на корабле стоять.

На «Розе ветров» меня встретили Тревис и Билли.

– Это чего за гномы повылазили? Чего это вы из башни вытащили такое? О чем говорили с Фурро? – закидали они меня вопросами.

По мере сил я удовлетворил их любопытство, после передал приказ Дэйзи насчет Тревиса и неизвестного мне Чарли и с чувством выполненного долга пошел на полуют. Надо было разобраться в своих мыслях и переварить полученную информацию.

Чертов маг мог бы мне и побольше рассказать, чего уж там. Вот же вредный старикашка, чтобы ему похмельем пожизненно мучиться. Впрочем, нет худа без добра – я теперь точно знаю о трех метках на своем… Ну, не знаю… Астральном теле, наверное. Одна – Витара, бесспорная и основная, я как-никак его верный воин и помощник, вторая – женушки его, чтобы ей в Великом Нигде икалось, да с оттягом, третья, выходит, Тиамат, с которой я и вовсе незнаком, но метку ее, судя по всему, мне оставил либо Апофсс, либо странная девочка Пауни. С какого лешего они это сделали, мне неведомо, но какой-то смысл в этом быть должен, здесь такие штуки просто так не происходят, глаз даю. В разряде загадок пока находится наличие еще каких-либо печатей, которые могут быть или не быть, плюс отметка некоей сущности, явно не относящейся к богам, но тоже неслабой.

Ну и в свете этого возникает вопрос – и что мне с таким богатством делать, а?

– Давай-давай, заноси, – раздались крики моряков.

– Аккуратнее поднимайте, креветки безрукие, – послышался и голосок Дэйзи. – Не дай Одноногий, хоть царапина на камнемете будет, всех утоплю!

Сдается мне, что на корабль пожаловала наша артиллерия, надежда и опора фрегата и залог наших будущих побед.

– Это что же такое привезли? – Якоб уставился на пушку, как раз показавшуюся над бортом.

– Э, брат, это такая штука… – протянул я.

– Какая штука? – настырно спросил он. – Магию какую у Фурро выпросили?

– Что-то в этом роде – уклончиво ответил я, подумав о том, что очень уж любознателен этот голопузый корсар.

– Давай ее пока в трюм, – распоряжался невысокий, гибкий и немного раскосый пират в кожаном камзоле и с двумя клинками за спиной. – Нечего на палубе ее ставить, вот когда придумаю, как ее закрепить, – тогда и установим.

– А крепить-то зачем, она же вон уже закреплена? – возмущался Харрис.

– Так, ты со мной не спорь, – мяукающим голосом ответил ему гибкий. – А если шторм? А если буря? И ухнет это чудо за борт. Ты подумай только, что со мной за это капитан Дэйзи сделает!

– Правильно, Чарли, – сообщила Дэйзи, появляясь из-за борта. – И с тобой сделаю, и с ним. Да вам всем крышка будет!

Стало быть, это Чарли Оружейник. Ну, не знаю, какой он оружейник, но вот то, что он очень серьезный боец, так это наверняка, к гадалке не ходи.

Через час после того как на борт загрузили ядра, наполнили водой бочки и кеги и даже приперли откуда-то несколько корзин с бананами и еще какими-то неизвестными мне продолговатыми зелеными плодами, я услышал:

– Красавчика к капитану!

Стало быть, сейчас я и узнаю, куда мы идем, зачем и что нам предстоит сделать.

В каюте капитана собралась довольно теплая компания – сама Дэйзи, стоящая у стены с невероятно задумчивым видом, Тревис с поджатыми губами, штурман Билли, сидящий на здоровенном сундуке у противоположной от капитана стены, и, как обычно, злой до невероятности Харрис.

– Привет честной компании, – приподнял я шляпу, входя в каюту. – Кого хороним?

– Нас, – без тени шутки сказала Дэйзи. – Проклятый маг, чтоб его стошнило, отправил нас на верную смерть, по-другому и не скажешь.

– Смею вас заверить, капитан, я так думаю всякий раз, как только какая-нибудь добрая душа дает мне очередное задание, – сообщил я Дэйзи. – Однако же вот до сих пор жив и даже время от времени бодр. Кто-нибудь просветит меня о деталях мероприятия?

– Как-то ты больно быстро обжился, Красавчик, – прорычал Харрис. – На судне сутки, а уже командуешь?

– Ну, жизнь у меня такая, – улыбнулся я, глядя на него. – Я как житель Крайнего Севера – где упал в сугроб, там и новоселье.

Харрис зафырчал, наливаясь краской, но, судя по всему, так и не смог понять, то ли я ему хамлю, то ли нет. Да и откуда ему, сыну якоря и теплых морей, знать, где на свете есть такой Крайний Север и что такое сугроб?

– А ну цыц! – прикрикнула Дэйзи. – А то обоих утоплю.

– Молчу, мой капитан, – вытянулся в струнку я. – Так какую свинью нам подбросил старый алкаш?

Дэйзи помолчала еще с полминуты и наконец объяснила мне, что к чему.

Три части наследия Одноногого сразу после исхода богов, в те незапамятные времена, поделили между собой три его главных почитателя и приближенных лица, очень своевременно оказавшиеся в его жилище: самый влиятельный пиратский капитан той эпохи Джеффри Морган, представитель коренного населения Архипелага – дикий, но симпатишный вождь каннибалов Тонго-Лепа, и Стенли Фатт, злодей с на редкость скверной репутацией, впоследствии он стал родоначальником династии Фаттов, бандитского семейства, с которым без надобности стараются не иметь дела даже такие негодяи, как Себастьян Фирейра.

Прихватив по предмету на память о любимом божестве, эти три апологета веры понесли слово и дело Одноногого в массы, и каждый по-своему преуспел: Морган сколотил самую мощную на Архипелаге флотилию, Тонго-Лепа правил своими туземцами, получив статус наместника бога на земле и назвав племя своим же именем, ну а Фатт сколотил весьма недурственную империю, промышлявшую заказными убийствами, разбоем и контрабандой. В общем, все до поры до времени были при деле.