Мечты и планы - Ольховицкая Диана. Страница 17

– Тяжелая у тебя работа, – произносит Адриан сочувственно, – не позавидуешь. У меня тоже – света белого не вижу. Неделя, как принял командование местным гарнизоном, а уже сделал больше, чем этот старый хрыч Доминиан за год. Если бы ты видела, какой он бардак оставил!

Милый бросает взгляд на бутылку коллекционного:

– А покрепче ничего нет? Да ты сиди-сиди, я сам.

Драгоценный по-хозяйски лезет в бар, вытаскивая элитный гномий коньяк, пять звездочек, и, налив полный бокал, торжественно произносит:

– За великую целительницу! За Лику! До дна! Я горжусь нашим знакомством! Правда!

Снова ныряет в бар, добывая из его недр какое-то доисторическое засохшее печенье. На мгновение засомневавшись, все же отправляет в рот.

– А нормального чего погрызть не найдется? – простодушно уточняет Адриан, дожевывая трофей.

Злорадно ухмыляюсь. Вкусное, видать. Такую гримасу состроил. Как бы плохо драгоценному не стало-то.

И тут же, разглядев что-то в моих глазах, милый исправляется:

– Нет так нет. Я же понимаю – ты устала. Утром сам для нас завтрак приготовлю. – И, усевшись на кровать, пытается стащить сапог, продолжая делиться наболевшим: – Так вот, представляешь, водопровод засорился, вода идет гнилая, болотом воняет. А это же болезни… Ты, как специалист, подтвердишь. И вообще мне нужен твой совет: хочу нижние казармы перестроить, утеплить. Так что я тебя в гости жду. – Адриан смущенно улыбается: – Заодно и дела обсудим. А сейчас иди ко мне. Нам обоим нужно немного расслабиться и отдохнуть.

– Адриан, – устало подпираю щеку рукой, – ты что, не понял?

– Понял. – Синие глаза смотрят серьезно и спокойно. – Я понял и признаю, что вел себя недостойно. Целитель – важная и нужная профессия, отнимающая много времени и сил. А я идиот, потому что сразу не спросил, чем ты занимаешься. Но я рад, что ты все-таки решила дать мне шанс и пригласила к себе. Поверь, я не разочарую.

Хм… Задумчиво морщу лоб. А ведь он никуда уходить не собирается. Похоже, твердо решил ночевать у меня. И почему-то… Почему-то мне совершенно расхотелось его выгонять. Какой-то он родной, что ли. Ответственный, хозяйственный, за гарнизон волнуется. Что-то есть у нас с ним похожее. Или мне просто хочется так думать?

Тяжело вздыхаю. Наверное, так оно и происходит. Хочешь найти понимание, поддержку, сочувствие, а в результате оказываешься втянутой в обычную пошленькую интрижку. И абсолютно никаких мыслей, как этот подарок судьбы отсюда выставить. Что-то я слышала о таком – когда легче на все согласиться, чем объяснить, почему ты этого не хочешь.

Упрямо сжимаю губы. Нет, я такого точно не желаю. Долго объяснять почему. Даже не потому, что аморально, или опасно, или бесперспективно. В таких отношениях есть что-то разрушительное. Может, совсем немного, но я маг Жизни – я чувствую. И, как назло, так тянет побыть рядом с любимым человеком. Просто побыть рядом. Медленно встаю и, пройдясь по комнате, нерешительно сажусь на краешек кровати. Надеюсь, ума хватит этим ограничиться. Раньше всегда хватало.

Милый молча притягивает меня к себе, бережно устраивая на своем плече. Уютно с ним так. И почему-то совсем не ощущается, что это малознакомый мужчина, явившийся ко мне с определенной целью. Разве бывает с чужим так хорошо просто молчать?

– Адриан, – наконец-то формулирую вопрос из несвязного потока мыслей, – а как ты понял, что я пригласила тебя? Вроде бы я ничего такого не говорила.

– Я же принц, – улыбается драгоценный, ласково перебирая мои локоны. – Забыла? Хоть я и с семнадцати лет на службе, но воспитание-то придворное. И язык цветов мне знаком.

– «Язык цветов»? – сосредоточенно вытянув губы трубочкой, копаюсь в памяти.

Что-то знакомое. В голове крутится, но никак не ухватить. А-а-а!

– Есть такое, – смущенно прижимаюсь щекой к любимому плечу. – Раздел любовной магии и этикета. На втором курсе один семестр изучали.

– Вот видишь, – довольно улыбается Адриан, бросив на меня снисходительный взгляд. – Значит, мы друг друга правильно поняли.

– Дело в том… – В моем голосе тягучее сомнение.

Рассказывать – не рассказывать? Все-таки я одна из лучших выпускниц школы магии и горжусь этим. Возможно, у меня чрезмерное самолюбие, но я терпеть не могу говорить о промахах, ошибках и неудачах. Но, с другой стороны, если любишь – значит доверяешь? Значит, не боишься показать слабые стороны?

– Просто так вышло, – нервно облизнув губы, все-таки решаюсь на признание, – что я по этому предмету все занятия пропустила, ни на одной лекции не была.

– Студенческая жизнь, – многозначительно усмехается Адриан. – Вино, гулянки, мальчики. – И тут же, поймав мой обиженный взгляд, добавляет серьезно: – Шучу. Работала, да?

– Да, – радостно соглашаюсь я, ободренная пониманием. – Как раз была возможность устроиться на практику в военный госпиталь, а часы дежурств, как назло, совпадали с занятиями по предмету. Я просила перенести экзамен, но преподша уперлась. Так что все, что я помню из курса, – вопрос из экзаменационного билета.

– А ну-ка расскажи! – заинтересованно просит драгоценный, легонько коснувшись губами моей щеки. – Интересно, сдал ли бы я экзамен в школе магии?

– Хорошо, – расслабившись, соглашаюсь я. – Задание: девушка посылает молодому человеку веточку белой сирени, цветок пижмы и дубовый листочек. Требуется расшифровать ее письмо.

– Так это же просто. – Милый, воздев глаза к потолку, мечтательно улыбается. – Красивый и печальный ответ любящего и благородного сердца. «Ты – моя первая любовь, – говорит она. – Но существует непреодолимое препятствие, из-за которого мы не можем быть вместе. Поэтому я предлагаю тебе искреннюю дружбу».

Ах вот оно что! Смущенно отвожу взгляд. Теперь ясно, почему после моего ответа наша вторая магическая группа зашлась в диком хохоте. И это белое как мел лицо преподавательницы…

– Представляешь, – шепчу доверительно, заглядывая в глаза Адриану в поисках поддержки, – а я сказала, что она советует ему вылечить радикулит, избавиться от кишечных паразитов и намекает на неприятный запах изо рта…

– Что?! – Глаза у милого делаются похожими на два кофейных блюдечка. Отстранившись от меня, он закрывает лицо руками, пытаясь сдержать приступ смеха. Безрезультатно! – У-ха-ха! Гы-ы-ы! – Адриан сгибается пополам. – Ну, Лика! Ты шедевр!

Хм. Обиженно обхватываю коленки. Где-то я уже это слышала.

– Кишечные паразиты! Ой, мама! – захлебывается Адриан. – И вообще, закрой рот, козел, а то воняет!

Печально поправляю край платья. Да уж, сочувствия к моим подростковым обидам, вижу, здесь не дождешься.

– Вот это послала – так послала! Это покруче, чем в морду дать! – продолжает веселиться драгоценный.

– Я не посылала, – гордо произношу я, решив положить конец оскорбительным насмешкам. – Поставила диагноз и сделала назначение. И ничего веселого в этих болезнях нет. Их лечить нужно, а не ржать дурным голосом.

– Стой! – Адриан, резко прекратив смеяться, смотрит на меня во все глаза, словно впервые увидев. – Так ты что – подарила мне просто розы? Всего лишь красные цветы, двенадцать штук? – И, схватившись за голову, робко отодвигается к стене. – Вот это да…

Минутное молчание.

– Слушай, Лика… – вопросительно заглядывает в глаза милый, – а не сходится. Если бы ты не сдала экзамен, тебя бы отчислили. А ты школу все-таки закончила. Значит, выучила. И пересдала.

События тех дней внезапно встают перед глазами, будто произошли только вчера. Я рыдаю на экзамене под хохот группы, крича, что в руки не возьму этот вонючий учебник…

– Что, прямо так и сказала? – удивленно качает головой драгоценный. – А преподаватель что?

– Да, – вздыхаю я, незаметно промакивая горькие слезы обиды. – Так и сказала. Юношеский максимализм. А преподша очень злая была и действительно хотела отчислить, но за меня ректор заступился и заставил ее нарисовать трояк. Это потому, что я его кошечку вылечила. Любимую. От нее даже профессура отказалась…