Мечты и планы - Ольховицкая Диана. Страница 35

Ох, Эльт-Эльт… Я ни капельки не воин, но почему-то тебя понимаю. То, что происходит сейчас, не просто бой, кровавое ремесло, риск, выживание. Это – ритуальный поединок. Главная битва жизни. То, к чему всегда подсознательно готовишься. Взлет, пик карьеры, высшая точка развития личности!

Событие, дату которого когда-нибудь напишут на его надгробии. Да, в древности на могиле не писали даты рождения и смерти. Кому они нужны? Разве так важно, когда человек появился на свет и как скоро его покинул? В те времена считали, что главное – запечатлеть на века то, для чего человек приходил в этот мир. Предназначение. Роль. Самое яркое событие в жизни.

Печально отвожу взгляд. Да, для Эльта эту магическую дату уже написали. Сколько лет прошло-то… И, машинально поправив прическу, вновь смотрю в глаза древнему герою. Да, похоже, я все поняла правильно. У ритуалов особые законы. Один из них – зрелищность. И цель здесь не просто победить или умереть. Нужно прожить, продышать, нарисовать поединок так, чтобы каждое движение, каждый миг, каждое биение сердца сложились в единую, гармоничную и правильную схему. Словно жизнь и смерть, добро и зло, страх и мужество всего лишь разноцветные краски на яркой палитре судьбы. И сейчас Эльт тонкими выверенными мазками рисует, творит, наносит картину битвы на холст Вечности. Завороженно улыбаюсь. Даже рана его – не более чем удачная часть композиции. Все справедливо – боль за боль, кровь за кровь.

Кровь… Горячая, яркая – человеческая и темная, липкая – из ран демона. Красное и черное. Красиво. Да, тролль меня подери, красиво! Жуткий, леденящий душу, но такой завораживающе-притягательный танец со Смертью.

Вытерев тыльной стороной ладони глаза, бессильно опускаю руки. Эх, люди, люди! Какая же вы еще, в сущности, юная раса…

Медленно, немного неровной походкой Эльт приближается к разъяренному, но уже почти побежденному зверю. На мгновение останавливается, окидывая чудовище отрешенным взглядом. Словно произведением искусства любуется, тролленок! Что ж, вот оно! Кульминация, итог поединка, финальная сцена! И раны нипочем, и смерть не страшна, и вообще… время остановилось. Зрители на трибунах – то есть я – застывают в напряженном ожидании. Тишина. Безмолвие, звенящее, абсолютное. Кажется, я даже дыхание задержала.

Угадав присутствие смертельного врага, бык отчаянно срывается с места. Загребая непослушными ногами кровавую жижу, летит, мчится, в последнем прыжке-падении намереваясь задавить Эльта своей тушей. Учитывая прошлую ошибку, тот осторожно отступает назад и в сторону. И-и-и… Мощнейший удар сверху вниз. Меч входит в холку быка, точно между лопаток. Легко так, словно острый нож в кусок деревенского сливочного масла…

А я в последний миг зажмуриваю глаза. Ну уж нет! Я не боевой маг и не собиралась. Играйте, мальчики, в свои игры сами! Моя часть легенды была раньше. Да-да, все то, что закончилось ледяными зеркалами!

Гулкий звук – то ли грохот, то ли хлюпанье. Нет, не вижу, но догадываюсь, что это монстр падает на пол. Предсмертный хрип. Чувствую легкий укол ледяной иглы в сердце. Правда, какой-то слишком легкий. Но ведь эта история была очень давно? Смерть. Победа!

Раскрыв глаза, с недоумением смотрю на Эльта. Победа? Вроде бы да… Но почему у меня на душе какое-то странное беспокойство? Вновь придирчиво оглядываю зал. Эх, как-то все уж слишком просто! Нет, Эльт хороший воин, прекрасно владеет оружием, в тактике разбирается и еще всякое такое… Но неужели врет учебник по боевой магии? Да, по моему нелюбимому предмету. Но хоть что-то я помню! А там… там твердо сказано, что магам – боевым магам, ешкин тролль! – рекомендуется воевать с великаном-демоном минимум втроем! И чтобы простой человек убил такого монстра, да и еще обычным оружием, словно глупого жертвенного быка… Что-то тут не то! Шевелю губами, копаясь в памяти. Нет, не так! Это еще не все! Вот правильный ответ. Демоны-демоны… Вздрогнув, широко раскрываю глаза. А-а-а!!! Я вспомнила! Бросаю на Эльта взволнованный взгляд. И что же человек-легенда? Знает, что его ждет?

Тот, сняв доспех и разорвав исподнюю рубаху, старательно перетягивает рану. Губы героя упрямо сжаты, а во взгляде – отчаянное решение идти до конца. Э-э-эх! Без сил сползая по стене, опускаюсь на корточки. Да знает он, знает… Но ведь… Ведь это невозможно! И словно в ответ на мои мысли, туша убитого быка рассыпается прахом, разлетается грязной пылью, утопая в грязи, оседая на стенах, с легким треском осыпаясь в жаровне.

Стены замка вновь сотрясает чудовищный хохот:

– Ты думал, что убил меня, щенок?

По залу гуляют непонятные сквозняки, поднимая в воздух, закручивая, собирая то, что осталось от великана-демона. И, как итог такой вроде бы бестолковой работы, в центре помещения медленно, но неумолимо возникает странная потусторонняя фигура.

Борясь с тяжелым предчувствием, стискиваю руки в замок. Вот она – мечта некроманта! И его же ночной кошмар. Демон-призрак, один из самых сильных и коварных видов нежити.

Эльт, Эльт… С искренним сочувствием разглядываю его. Ты, конечно, герой – не спорю. Но я совершенно не хотела бы сейчас оказаться рядом с тобой! Наяву! В твоем времени и измерении. Да я бы и с тремя лучшими боевыми магами королевства туда не потащилась! Ужас. Дрожащие губы непроизвольно растягиваются в нервной ехидной улыбке. А бычок, кстати, был ничего себе так. Вполне симпатичная зверушка.

Эльт бросает на призрак оценивающий взгляд. Процесс материализации нежити близится к завершению. Еще несколько минут и… Ой, и думать не хочется! Молодой воин неспешно поднимает с пола оружие. И куда это он собрался? А вид у него сейчас и вовсе не боевой – без доспехов и в разодранной нижней рубахе, сквозь которую неумолимо проступают капли крови, он выглядит… Наткнувшись на спокойный, полный твердой решимости взгляд, раздраженно прогоняю недостойные мысли. Истинная сущность человека в характере, а не в доспехах и оружии. Да, Эльт, глядя на тебя, я искренне в это верю!

Дышу на замерзшие ладошки, согревая. Но разве бывает выход из безвыходного положения? Эльт, пройдя через зал, останавливается у каменной жаровни и, поклонившись огню, произносит торжественно:

– Приветствую тебя, священный огонь!

– У-ха-ха! – громыхает где-то под самым потолком зловещий смех. – А ты еще и дурак!

Эльт, не обращая внимания на то, что творится вокруг, с трепетом смотрит на пламя. И, взяв оружие двумя руками, подносит к нему:

– Благослови, священный огонь, этот меч на борьбу с нежитью!

Печально вздохнув, угрюмо подпираю щеку рукой. Эх, чудо героическое, мыслишь ты верно, да вот только… Подобное благословение просят в храмах Той-Что-Дает-Жизнь. Закаленным в священном огне оружием действительно можно победить нежить, но здесь…

– Ну и идиот! – продолжает веселиться потусторонний голос, подтверждая мои безрадостные догадки. – Неужели не видно? Это сияние гнилушки, блуждающие болотные огоньки, кладбищенский свет. Разуй глаза, тупица, – это мертвый огонь!

Молодой воин, не отрывая от огня благоговейного взора, легким движением проводит ладонью правой руки по стальному лезвию. Снова кровь – несколько теплых дрожащих капель. Медленно стекают по серебристой стали оружия и, на миг задержавшись на острие, неудержимо падают вниз, в жаровню, встречаемые недовольным шипением голубоватого пламени.

– Прими, священный огонь, – торжественно произносит Эльт, – в жертву честную кровь воина. И если я хоть раз проявил в бою трусость, да гореть мне в проклятом пламени до скончания веков!

Уже не в силах испытывать какие-либо эмоции, слежу за происходящим. Понятно… Опять боль и кровь. В каком все-таки жестоком мире живут эти человеческие воины. Нет, я догадывалась. Но одно дело – понимать, а другое – видеть собственными глазами.

Тем временем Эльт спокойно подносит оружие к груди, рисуя тонкую царапину в районе сердца:

– Прими, священный огонь, в жертву горячую кровь влюбленного. И если я хоть на минуту усомнился в своем выборе, да бродить мне тысячу лет по земле поганой нежитью!