Просто вместе - Гавальда Анна. Страница 83
Камилла устроила ее поудобнее.
- Вот так. Сиди прямо.
- А я всегда держусь прямо!
Сделав несколько набросков, она положила карандаш.
- Я не могу рисовать тебя, не зная твоего имени… Ответом ей стал взгляд, полный величественного презрения:
- Меня зовут Мари-Анастасия Бамундела М'Байе.
Мари-Анастасия Бамундела М'Байе никогда не вернется в этот квартал в одеянии королевы Дьюлулу - деревни, где она родилась, Камилла была в этом уверена. Ее портрет никогда не будет закончен, и Пьер Кесслер никогда его не получит, ведь он не способен увидеть малышку Були, притаившуюся в руках этой «прекрасной негритянки»…
Если не считать этих двух визитов и вечеринки по случаю тридцатилетия коллеги Франка, где Камилла, совершенно распоясавшись, кричала «У меня аппетит как у барра-куды, ба-ра-ку-дыыы», не произошло ничего из ряда вон выходящего.
Дни становились длиннее, Филибер репетировал, Камилла работала, а Франк каждый день терял капельку веры в себя. Она его очень любила - и не любила, готова была отдаться - и не давалась, она пыталась - и сама не верила.
Однажды вечером он не пришел ночевать. Решил посмотреть, что будет.
Она ничего не сказала.
Он повторил опыт - раз, другой, третий. Напивался.
Спал у Кермадека. В основном один, в день внезапной смерти Полетты - с какой-то девкой.
Довел ее до оргазма и отвернулся.
- И все?
- Отстань.
10
Полетта теперь почти не вставала, и Камилла перестала задавать вопросы, но постоянно, днем и ночью, держала ее в поле зрения. Порой старушка пребывала в нетях, но в другие дни находилась в отличной форме. Камиллу это изматывало.
Где проходит граница между уважением к правам другого и неоказанием помощи человеку, которому угрожает опасность? Этот вопрос постоянно терзал Камиллу, но всякий раз, когда она, лежа среди ночи без сна, принимала твердое решение пригласить врача, старая дама просыпалась веселенькая и свежая, как утренняя роза…
Уже много недель она не принимала никаких лекарств, потому что бывшая пассия Франка - лаборантка из больницы - отказывалась давать ему препараты без рецепта…
В вечер премьеры Филибера Полетта чувствовала себя не слишком хорошо, и им пришлось попросить госпожу Перейру посидеть с ней…
- Да сколько угодно! Я двенадцать лет прожила со свекровью, так что сами понимаете… Я умею обращаться со стариками!
Представление должно было состояться в одном из молодежных клубов на окраине Парижа - им предстояло ехать по линии RER А.
Поезд отошел в 19.34. Они сидели друг напротив друга, мысленно разговаривая.
Камилла смотрела на Франка и улыбалась.
Убери эту чертову улыбочку, мне она не нужна. Только улыбаться и умеешь… Завлекаешь людей, путаешь их… Да прекрати же ты лыбиться! Помрешь одна в своей башне в компании цветных карандашей - ничего другого ты не заслуживаешь. Как же я устал… Земляной червяк, полюбивший звезду, как вам это понравится…
Франк смотрел на Камиллу, сцепив от злости зубы.
Какой ты милый, когда бесишься… До чего же ты хорош в гневе… Почему я не могу довериться тебе? Почему заставляю тебя страдать? Зачем ношу кольчугу под латами и портупею через плечо? Какого черта зацикливаюсь на идиотских мелочах? Да возьми же ты открывашку, черт бы тебя побрал! Поищи в чемоданчике, там наверняка найдется инструмент, чтобы проделать дыру в броне и дать мне дышать…
- О чем ты думаешь? - спросил он.
- О твоей фамилии. Я недавно прочла в одном старом словаре, что «эстафье» - это выездной лакей, человек, бежавший за всадником и державший стремя…
- Да ну?
- Угу.
- Ясное дело - слуга, холуй…
- Франк Лестафье?
- Здесь.
- С кем ты спишь, когда не спишь со мной?
- …
- Ты делаешь с ними то же, что со мной? - продолжила она, кусая губу.
- Нет.
Они взялись за руки, выныривая на поверхность. Хорошая вещь - рука друга.
Ни к чему не обязывает того, кто ее протягивает, и очень утешает того, кто ее пожимает…
Место было унылое.
Пахло клеем, теплой «Фантой» и нереализованными мечтами о славе. Ядовито-желтые афиши сообщали о триумфальном турне Района Риобамбо с оркестром - музыканты были в безрукавках из меха ламы. Франк и Камилла купили билеты и вошли в зал, где было полно свободных мест, выбирай не хочу…
Зал постепенно заполнялся. Обстановка благотворительного праздника. Мамочки навели красоту, папаши проверяли видеокамеры.
Франк нервничал и, как это всегда бывало в подобных ситуациях, тряс ногой. Камилла положила руку ему на колено.
- Филу сейчас окажется один на один со всеми этими людьми, с ума можно сойти… Боюсь, я этого не переживу… А что, если у него случится провал в памяти? Или он начнет заикаться… Чччерт… Да его придется ложкой собирать…
- Шшш… Все будет хорошо…
- Если хоть один из этих придурков хихикнет, клянусь, я его придавлю голыми руками…
- Спокойно…
- Ну что спокойно, что спокойно?! Посмотрел бы я на тебя на этой сцене! Ты бы согласилась выступать перед толпой незнакомых людей?
Первыми вышли дети. Вы хотели увидеть Скапена, Кено, Маленького Принца, героев с улицы Брока? Извольте!
Зрелище было таким забавным, что Камилле никак не удавалось их нарисовать.
Потом на сцену высыпала группка угловатых подростков, проходящих курс реадаптации. Они дергались, звеня тяжелыми золотыми цепочками.
- Ну ни фига себе! Они что, колготки на головы натянули или как? - заволновался Франк.
Антракт.
Черт, черт, черт… Теплая «Фанта» и никакого Филибера на горизонте…
Когда свет снова погас, на сцену выскочила совершенно немыслимая девица.
Крошечная, как Дюймовочка, она была одета в полосатые многоцветные колготки, тюлевую мини-юбку зеленого цвета и летную куртку, расшитую жемчугом. На ногах у нее были ядовито-розовые кроссовки в стиле «new look». Цвет волос гармонировал с обувью.
Эльф. Горсть конфетти…
Трогательная безумная клоунесса, в которую либо влюбишься с первого взгляда, либо так никогда и не поймешь.
Камилла наклонилась к Франку и увидела на его лице глуповатую улыбку.
- Добрый вечер… Ну… э… Да… Так вот… Я… Я очень долго думала, как представлю вам… Следующий номер… И в конце концов решила… Что лучше всего получится, если я расскажу о том, как мы встретились…
- Ух ты, оно заикается. А рассказ-то нам адресован… - прошептал Франк.
- Так вот… Ээ… Это случилось в прошлом году…
Рассказывая, она отчаянно жестикулировала.
- Вам известно, что я занимаюсь детскими студиями в Бобуре, и… Я его заметила, потому что он вечно крутился у турникетов, считал и пересчитывал свои открытки… Каждый раз когда я проходила мимо, я поглядывала на него, и он всегда был занят одним и тем же: пересчитывал открытки и постанывал. Как… Как Чаплин, понимаете? С тем благородным изяществом, от которого перехватывает горло… Когда вы не знаете, плакать вам или смеяться… Когда вы уже вообще ничего не понимаете… Стоите, как дурак, и на душе у вас кисло-сладко… Однажды я ему помогла и… Ну и влюбилась, чего уж там… Вы тоже влюбитесь, сами увидите… Его нельзя не полюбить… Этот парень, он… Он один может осветить весь этот город…