Теща Темного Властелина - Барбуца Евгения Васильевна. Страница 3

– Стоять! – рявкнула любимая родственница и подняла ладонь вверх.

Я остолбенел. Псина тоже. Стоит, хлопает черными круглыми глазами недоуменно. Только сейчас понимаю, что не дышу. Выдохнул. Можно расслабиться.

– Сидеть, – сказано это было таким тоном, что даже я с трудом удержался от того, чтобы не опустить свою пятую точку на асфальт.

Пес сел. По-моему, он сам в шоке от того, что выполняет приказы моей любимой родственницы. А я начал оглядываться в поисках хозяев зверюги, все-таки у нас редко ворота открытыми оставляют. Пес тем временем высунул язык и лег на асфальт.

– Я не разрешала лежать. Сел на место, – властным тоном приказала бабушка. Пес сел. И даже попытался скулить. – Говорить будешь, когда я позволю.

Все, попал ротвейлер.

– Абрамович! – услышал я голос со стороны злополучных ворот.

Нашему взору явился пухлый мужичок в спортивных штанах и дорогущих мокасинах.

– Ирма Львовна? – удивился он. Потом посмотрел на собаку и опять на бабушку. Побледнел. – Ирма Львовна, Абрамович вам ничего не сделал?

Это он пса так назвал? Я еле сдерживался, чтобы не заржать. За что он так собачку? У меня даже гнев пропал на нерадивого козла – то есть, я хотел сказать, хозяина животинки.

– Витюша, ты почто собачку без присмотра оставляешь? – ласково спросила бабуля.

Все, и мужик попал. Она такая ласковая только в случае большого гнева. Я решил молчать, не дай моб [1], попаду под горячую руку.

– Ирма Львовна, я не думал… – начал мямлить мужик. А бабуля в него свой коронный взгляд уперла. Не завидую я данному любителю животных. С чего вдруг мне лицо его знакомо? По телевизору видел? Ого, кажется, это тот мужик, что в мэры баллотироваться собрался.

– Не думал он. Это талант – не думать, Витюш. Вот скажи мне, если ты за собакой своей присмотреть не можешь, то как городом управлять собрался?

У дядьки даже уши покраснели. Мне его жаль стало.

– Ирма Львовна… – начал мужик укоризненно. И выглядел он как школьник, которого за курением застали, причем за первым.

– Что – Ирма Львовна?! А если бы твой Абрамович на внука моего напал? – рыкнула бабуля. – Твой пес мне ребенка покалечить мог.

Я поперхнулся. Мужик напрягся. Абрамович устыдился.

В каком месте я ребенок? Начинаю выразительно сопеть. Зачем она вообще меня впутала? Я мог бы и сам с чинушей поговорить, но с другой стороны, бабуля – авторитет.

– Ну…

И вновь его перебила бабуля:

– Не мямли. Значит, так. Собаку свою держишь в закрытом вольере высотой с твой забор, подальше от людей и детей. А в понедельник отправишься в наш университет, ректору с ремонтом актового зала поможешь. И чтобы я больше не видела этого зверя без намордника, – сурово глянула на собаку бабуля. А, ну тогда понятно. Обижаться я перестал.

На этом инцидент был исчерпан, и мы направились к своей даче.

В отличие от соседей, наше строение выглядело почти убого – одноэтажное здание с шикарной мансардой и двухметровым забором. Дачу бабуля получила от одного почившего друга. Чую, не только друга, но в личную жизнь родной бабушки лезть себе дороже, там черт ногу сломит.

Сейчас же мы успели попить чай из старинного самовара, бабуля такие любит, и принялись за поиски заначки.

– Ба, нет здесь ничего! – ору я, выползая из залежей макулатуры, что свалена у дальней стены мансарды.

– Может, я его в старой пристройке оставила? – задумалась она.

– Бабуль, ты там с самой постройки дачи не появлялась, – возмутился я. Возмутился справедливо, мне же туда лезть придется.

– Внук, прекрати артачиться и давай уже лезь в пристройку.

– Ба, я же там ни разу не был, что где лежит – не знаю. Может, сама? – лучисто улыбаюсь, надеясь на снисхождение.

– Данюш, пожалей бабушку. Я уже старенькая, косточки не те, давление скачет, ревматизм зверствует. А не дай Чехов я в темноте упаду и что-нибудь себе сломаю? Вот что ты будешь тогда делать? – припечатала меня бабуля тяжелой артиллерией.

– Ладно. Но ты все равно со мной пойдешь. Там же электричества отродясь не было, вот и посветишь фонариком.

Фонарь мы нашли, впрочем, он больше напоминал этакий мини-прожектор. Пристройку тоже нашли, она находилась в самом дальнем углу нашего немаленького участка. Мы туда на моей памяти действительно еще не заглядывали. А выглядело злополучное помещение как грубо сколоченный сарай. Электричество не проведено, что с крышей, тоже неизвестно. Наверняка все помещение украсила пыль и паутина. Хотя мне уже все равно, я и так весь грязью покрыт, пока домашние закрома разбирал, успел уделаться по самое не могу.

Как ни странно, дверь в пристройку открылась легко и без скрипа, они были качественно смазаны солидолом. И даже тяжелый металлический засов легко сдвигался. Это должно было меня насторожить, вот только не насторожило.

– Бабуль, посвети, – вошел я.

Любимая старушка шагнула следом. Мы сделали еще два шага в черный провал, когда мир вдруг потемнел и резко взорвался светом.

Стоим мы посреди огромной комнаты. Нет, даже не так. Это был огромный зал, как в ролевых играх про рыцарей. Как на картинках. Нет. Круче. Короче, красиво, пафосно, шикарно. Че за фигня?

Слегка подташнивает, и голова кружится.

– Маразм подкрался незаметно, – потрясла головой бабуля.

– Ба, ты это тоже видишь? – осторожно спрашиваю я.

Она осмотрелась. Потом подозрительно сощурилась, глядя на меня.

– Внук, скажи честно, что ты куришь? – и улыбается так ласково-ласково.

– Бабуль, ты не переживай, я не курю и другой дурью не балуюсь, – решил я ее успокоить. – Подозреваю, мы просто отравились газом.

– Какой газ?! У нас везде сплошь электричество! – возмутилась бабуля.

– Ну или чаем. Сама недавно заставила меня в Интернете искать информацию о недобросовестном производителе, – а сам моргаю часто-часто, потому что начал еще и маленьких уродцев за бабушкиной спиной видеть.

– Вот творительный падеж! – Это она у меня так ругается. При мне не выражается. – Что я твоей матери скажу? Что мы вместе смотрим галлюцинации вместо вечерних новостей?

– Бабуль, а ты что видишь-то? – решаю уточнить, а то говорят, что люди не могут наблюдать одни и те же глюки одновременно.

Она огляделась.

– Что за синтаксис? – вырвалось у нее. Я посмотрел в ту же сторону.

Мы точно одни и те же глюки смотрим. На нас злобно взирал маленький, черненький, сморщенный гад. И вовсе это не изюм, а что-то низкорослое, черное, морщинистое. Нос похожий на клюв, глаза большие, раскосые, черные, рот с клыками, уши острые. Одет в подобие смокинга, волосы черные, похожие на паклю.

– Люди?! – заверещал этот бред наркомана. – Откуда? Хозяин будет недоволен!

И опять мысли пронеслись вихрем в моей голове. Галлюцинации? Нет, бабуля тоже это видит, значит, реальность. Жертва опытов? Потайная дверь в лабораторию? Как-то сомневаюсь, что лаборатории и жертвы опытов будут у нас на даче размещаться, да и выглядят они, судя по фильмам, по-другому. Розыгрыш? Чей? Никто не знал, что мы отправимся сегодня на дачу, а уж того, что полезем в злополучную пристройку, тем более никто не предполагал. А если бабуля? Смотрю на нее. Тоже думает. Не в ее стиле такие глупые шуточки откалывать.

Чудик продолжал что-то верещать мерзким голосом. Бабуля, кажется, конкретно зависла.

– Бабуль, я вроде понял, что все это значит, – решил я начать издалека. – Ты только сильно не переживай и не волнуйся.

– Внук, я пережила Горбачева, развал Советского Союза, Ельцина, дефолт и даже свадьбу твоей матери, так что выкладывай все, что знаешь, – подняла она бровь.

– Понимаешь, я про подобное книжку читал. Зашли в дверь, оказались в другом месте. Еще и чудики странные вокруг бегают. – В этот момент черный верещать о своей загубленной душе перестал и слегка прифигел от нашей наглости. Мы его игнорировали, за интерьер восприняли, непорядок. – Так вот. Ба, все хорошо… Мы в другой мир попали. Ну или реальность, смотря какие определения здесь используют.