Темный принц (трилогия) - Иванова Виктория. Страница 55

Я профланировал мимо, чуть помахивая хвостом в такт шагам. Рыжик хоть и вскинул удивленно брови, но от комментариев воздержался. Вот и хорошо, а то объяснять что–то и кому–то мне совершенно не хотелось. Настроения не было.

Как оказалось, Трима содержали в мини–замке. Высокая, метров в пять, стена. Окованные железом ворота. Массивный запор, узкие окошки–бойницы, забранные толстенной решеткой. Ой, держите меня семеро! Как страшно!

— Рыжик, а рыжик? — ехидно протянул я, разглядывая монстра охранной мысли. — А этот замочек тебе открыть как, слабо?

Оборотень гневно засопел, но потом хмыкнул и не менее ехидно ответил:

— Ха, темный! Да такого… уродца даже ты откроешь! У него ж детали… Тут же даже мечом поковыряться можно.

— Ну так… — Я отступил в сторону. Нет, вынести эти ворота я–то смогу, но чего я должен постоянно напрягаться, если рядом светлые бездельничают?

А Шамит, не теряя времени — даром, вытащил «одолженный» у раздетого охранника кинжал, поковырялся во внутренностях замка… Дужка щелкнула, и все это многопудовое сооружение рухнуло вниз, вызвав небольшое землетрясение. Мы с умным выражением лиц молча проследили его падение, на пару минут задержав взгляд на нем самом.

С внутренней стороны в створки пришелся мощный удар. Окованные железом, они покачнулись, выдержали, но с оглушительным грохотом распахнулись. А в следующее мгновение меня уже облизал и душевно вывалял в пыли собственный грон. И что самое обидное, закрыться от него не представлялось возможным!

— Ну все, все, Трим, хватит! Я уже и так весь грязный! — Наконец–то, вняв моим мольбам, мне разрешили подняться.

И первое, что я сделал, встав на ноги, — отряхнулся. С хлопаньем крыльев, мотанием головой и прочими не менее милыми атрибутами, равномерно распределившими пыль и по заливающемуся смехом оборотню.

— Ты! — взвился, отплевываясь, тот. Я просто солнечно улыбнулся.

— И не думай, что твои зубы меня напугали! — продолжал разоряться Шамит, отряхиваясь с энтузиазмом грона.

— Я и не надеюсь, — хмыкнул я. — Ну что, пошли, нанесем визит вежливости «уважаемому» рабовладельцу?

Оскал рыжего мог поспорить с моим по ширине и радости:

— Так чего ж мы ждем?!

Да, Шамит, к нему у тебя не просто клык…

Отступление четвертое, малопонятное

Дела нагромождались одно на другое. Сперва, практически беспрерывно, начали приходить жалобы на бывшего наместника. От орков и оборотней, гоблинов и волкодлаков, метаморфов и гномов, алконостов и карликов… Короче, от всех тех, кто не мог похвастаться принадлежностью к человеческой расе. Гилберта завалили жалобами. А на все вопросы — почему не пытались обратиться в имперский суд, ответы чаще всего сводились к банальному «до богов высоко, до Властелина далеко…».

Можно было, конечно, решить, что большинством написавших двигало столь естественное желание сделать гадость попавшему в немилость, но… Каждая жалоба — в девяти случаях из десяти — подтверждалась множеством доказательств. Гилберт своими глазами видел сожженные дома, вырубленные некогда плодородные сады, еще недавно многолюдные селения, ставшие теперь погостами… Притом весьма жуткими: где многие не были захоронены, а вороны до того разжирели, что не могли взлететь при приближении человека.

Гилберт просто разрывался на части. Жалобы шли потоком, и каждую надо было рассмотреть, рассудить и проследить за правильным выполнением решения. И все это требовало личного участия наместника. Вдобавок откуда–то все–таки выполз вопрос о долгах Мореании.

В какой–то момент, загруженному делами провинции Гилберту показалось, что над землей пронеслось легкое магическое возмущение, но принц был слишком занят, чтобы отвлекаться на колебания аномального фона, и не придал этому никакого значения. А потом навалились новые дела.

Новое изменение магического окружения произошло где–то через неделю, когда принц был занят рассмотрением очередной жалобы. Перстень Хранителя тревожно нагрелся, а Призрачный Страж, переминающийся с ноги на ногу возле тяжелого кресла, заменяющего в настоящий момент трон, полыхнул из–под маски алым светом. Жалобщик, худощавый гоблин, испуганно крутивший в руках мягкую шляпу, замер, решив, что сказал не то, и подобострастно уставился на наместника.

Гилберт задумчиво повернул на ноющем пальце кольцо, покосился на Стража… Властелином он еще не был, а потому сказать, что же может значить пробежавшая магическая волна, не мог… Вот если бы он прошел посвящение (по крайней мере, принц на это надеялся), а так…

Додумать, что именно «так» Второй Рыцарь Тьмы не успел: в открытое по случаю летней жары окно влетел белоснежный голубь с письмом, привязанным к алом лапке. Сделав круг под потолком, птица опустилась на пол и растаяла в воздухе, оставив послание.

Страж наклонился и, подобрав известие, подписанное «Наместнику Мореании», передал его принцу.

Гилберт, сломав печать, пробежал взглядом письмо.

«Добрый вечер, уважаемый Аларнк!

В последнее время я не получал от вас никаких известий, что заставляет меня тревожиться. Хотелось бы узнать, как обстоят у вас дела по претворению нашего плана в жизнь? Уверяю вас, что с моей стороны делается все возможное для того, чтобы уже к исходу этого года вы могли примерить корону Повелителя Мореании, а не довольствоваться жалким положением наместника».

Подпись отсутствовала. Похоже, автор был уверен, что получатель и так знает, кто мог прислать письмо.

Принц перевел глаза на гоблина, все еще надеющегося, что его дело будет рассмотрено сегодня, и бросил:

— Прием окончен!

— Но… — не поверил в первое мгновение зеленокожий. — Милорд, как же я?..

— Прием окончен! — рявкнул Гил. — Продолжится завтра в это же время!

Гоблин, опасливо стреляя глазками, выскочил за дверь, отвешивая низкие поклоны и чудом умудряясь не впечатываться в расставленную мебель.

Гил перевел глаза на послание, собираясь перечитать его еще раз и надеясь понять, кто же мог его отправить, но бумага в тот же миг вспыхнула синеватым пламенем, едва не опалив пальцы, и осыпалась серым горьковатым пеплом.

Похоже, посещение господина Аларика Дорэйна стало непременным условием разрешения появившейся загадки.

Аларик Дорэйн барон Кенсард все отрицал. Под конец он даже, забывшись, шагнул вперед и заявил:

— И вообще, я требую предоставления мне присяжного поверенного! [10]

Гил обвел скучающим взглядом камеру: мокрые, покрытые плесенью стены, чадящий факел с неверно пляшущими языками пламени, Призрачный Страж, неподвижным истуканом замерший возле стены, — и сладко улыбнулся:

— Боюсь, вы не в том положении, чтобы что–либо требовать.

Барон Кенсард обежал взглядом небольшое помещение, сглотнул комок, застрявший в горле, и тут же поменял тон:

— А я… м–могу пон–просить о п–прис–сяжном пов–ве–ренном?

— Сейчас вам стоит просить не о присяжном поверенном, — прошипел Второй Всадник Ночи, — а о том, чтобы веревка была покрепче да виселица повыше! После всего совершенного вами палач не будет марать в вашей крови Меч Правосудия, несмотря даже на то, что вы дворянин.

Барон окончательно спал с лица.

— Хотя… — задумчиво протянул Гилберт, меняя тон разговора, — если вы все расскажете, может…

— Я все! Все, все, все расскажу!

Рассказ барона был прост. Началось все лет десять назад, когда по Мореании поползли слухи, что недавно назначенный наместник завышает налоги, забирая разницу себе («Но вы же понимаете, милорд, что это неправда!!!»). Одним из первых заявил об этом в полный голос («Да на базарной площади! Да в людный день! Это ж волнения могли начаться!») один оборотень — местный лесничий.

Чтоб не произошло ничего опасного, пришлось действовать превентивно. Одним многоликим больше, одним меньше («Там еще случайно оказалась его семья, но эта мелочи, правда, милорд?»).

Потом подняли голову гоблины. За ними орки. Следом что–то посмела сказать семья токкэйби… Во избежания проблем приходилось проводить небольшие карательные рейды.