Интуиция (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна. Страница 8

Валентин продолжал смотреть на нее, изучая. Лина прикрыла веки. "Все-таки, он был лучшим выбором из того, что судьба дала ей", — повторила она сама себе. Она ощущала, как его руки гладят ее плечи, и ей было приятно это касание. Так, отчего же на душе — пустота?

Ей не пришлось служить забавой для многочисленных любовников матери, когда та напивалась до беспамятства и просто отключалась, и не пришлось участвовать в их пьяных оргиях. Когда она впервые постучалась в комнату к Валику и попросилась спрятаться у него, тот ничего не сказал, только кивнул, отступая и пропуская ее внутрь. Он не комментировал поведение, и образ жизни ее матери. И ничего не спрашивал у Лины.

Часто, просто уводил девушку куда-нибудь. И тогда, они гуляли до утра, по пустым улицам города, тихонько разговаривая. Но всегда, с самого первого раза, как парень увидел ее, придя к ним в дом, Лина видела желание в его глазах. Она знала, что он ее хочет. Видела, как смотрели на нее те, кто приходил к ее матери, до того, как девушка успевала убежать к бабе Сане. Какими взглядами уже давно провожали парни во дворе, зная, что Лину некому защитить от их навязчивых приставаний. И в глазах Валика было такое же желание. Но, помимо него — там было и что-то большее. Он хотел ее, но не только как объект для секса. Парень хотел иметь ее в полном смысле этого слова, обладать всей девушкой, а не только ее телом. Быть полноправным и безраздельным владельцем Лины. Навсегда, а не на время.

Возможно, именно это и была любовь. Другого чувства, подходящего под данное слово, Лина никогда не видела в своей жизни. "А может быть, такой вариант любви, был единственным, который девушка могла пробудить в мужчинах?" — Она иногда задавалась такой мыслью, но, не желая думать о том, что могло привести к очередному приступу депрессии, откидывала такие размышления.

Ее должно было бы напугать это желание со стороны Валика. Но тогда, Лина не понимала, что это значит. И не боялась, отчего-то. Он был красивым, заботился о ней, и ничем физически не угрожал — чем не идеальный мужчина в такой обстановке? К тому же, всегда был готов защитить ее от других, что доказывал неоднократно. Лина знала, что у него бешеный темперамент, но принимала это как неизбежное. И когда, через месяц после ее первого ночного появления у него в комнате, он поцеловал ее — девушка не сопротивлялась. Его поцелуй был жадным, подавляющим, таким, как и все последующие. Он и сейчас целовал ее так, словно до сих пор не насытился. И Лина была уверена, что так и есть. Он никогда не насытится ею. Его отношение к ней не было тем, что подпадало под категорию «нормально». Но, в конце концов, не ей судить о нормальности.

Тогда, в первый раз. Валентин честно предупредил ее, что хочет иметь ее во всех смыслах. Так, чтобы она была только его. Почти потребовал заложить ему свою душу. Он не требовал ее любви, считая это чувство слишком малым, недостаточным для себя. Ему не нужна была часть ее сердца. Ему было нужно все. Без остатка. И Лина, понимая это, согласилась. В конце концов, он мог взять ее и силой, но не сделал этого, давая хоть такой выбор.

Так о чем было жалеть теперь? Отчего грустить, если ее жизнь была хороша, по сравнению со многими другими людьми.

Валик манипулировал ею, это правда. Он, практически полностью подчинил Лину своей воле. Но, всегда контролировал себя с ней. Лишь однажды ударил, но и тогда — это был рассчитанный жест, а не приступ ярости. Лина признавала, что это было, не так уж и неоправданно, учитывая, что в тот момент мужчина оттаскивал ее, рыдающую и отбивающуюся, от края крыши. Второй вариант побеждал всегда, даже когда сама девушка выбирала первый…

Валентин не шутил вчера на кухне, Лина не сомневалась в том, что его воли вполне хватит на то, чтобы вытащить ее с того света, заставляя жить. После того, как он вытянул ее из психбольницы, она почти поверила в его всевластие над ее жизнью.

Она была зависима от него, давно привыкнув, что ей не сбежать от неусыпного и постоянного управления Валентином ее жизнью. Не представляла уже, что что-то может быть по-другому, иначе, не так. Даже боялась подумать о том, что такое может случиться, с ужасом вспоминая свое пребывание в лечебнице. У нее был опыт жизни без Валентина, и за этот, недолгий в общем-то, период, она едва не успела стать жертвой изнасилования со стороны очередного кавалера матери, была обвинена пьяной родительницей в попытке совращения ее "будущего мужа", признана ею сумасшедшей, из-за стараний доказать, что мужчина практически напал на нее. И, увезена скорой в приступе жестокой истерики. В результате чего, безразличный ко всему, и в том числе к изложению ее версии событий, врач констатировал у девушки маниакально-депрессивное расстройство психики и прописал принудительное стационарное лечение.

Ей было, за что благодарить Валентина, не так ли? Хотя бы, за избавление от этого кошмара, если не за все остальное.

Но, так или иначе, в ее душу закрадывалась тоска и нужда в чем-то еще… В чем-то, чего Лина никогда не знала. Может, не так уж и не прав был тот врач? Не просто так же, такие глупости ей в голову лезут. Ну чего ей в жизни не хватает?

— В чем дело, Лина? — Так и не сумев заглянуть ей в глаза, и не довольный этим, Валик перекатился на кровати, придавливая девушку своим телом к матрасу. — Что опять не так?

— Ничего. — Покачала головой девушка, не открывая глаз. — Все хорошо, Валик.

Но, Валентин не собирался удовлетворяться таким ответом. Он потянул руку, заставляя ее запрокидывать голову, чтобы избежать боли от натянувшихся волос, и прижался губами к изогнутой шее.

— Мне не нравится, когда ты обманываешь, малыш. — Валик спустился ниже, щекоча губами впадинку у ее ключицы, зная, что это возбуждает девушку. Вновь заставляя Лину хотеть его, пусть и в обход ее мнения, подчиняя себе и своей воле. — Что не так? — Валентин спускался ниже, не давая ей пошевелиться, удерживая своим телом, а второй рукой, вычерчивая круги на коже ее живота, диаметр которых, все расширялся, спускаясь книзу.

— Валик. — Протестующе пробормотала девушка. — Все так. Я хочу отдохнуть, ну пожалуйста.

Мужчина замер, поднимая голову и пристально заглядывая в ее глаза, а потом наклонился к лицу Лины.

— Скажи, что тебя беспокоит, и я все исправлю, малыш. Разве я хоть раз не сделал этого? — Прошептал он ей в губы, впиваясь в них поцелуем, заставляя испытывать легкую саднящую боль.

— Валик, не надо. — Лина мотала головой, но знала, что он слышит, как учащается ее сердцебиение, и прерывается дыхание.

Она хотела его. И он знал это. Потому что, сам научил ее тело так реагировать на его прикосновения. Вызывая зависимость, привыкание к его касаниям и ласкам. Раньше, он мог мучить ее часами, не давая желанного удовлетворения, только чтобы заставить понять, как она нуждается в нем. Показать, что только он может дать ей удовольствие такой силы. И Лина всегда проигрывала в этой борьбе характеров, признавая его власть и умоляя о разрядке.

Вот и сейчас, отрицательно мотая головой, она еще больше прижималась к нему бедрами, заставляя довольно усмехаться мужчину.

— Думаю, что ты не так уж и против, правда, малыш? — Валентин потерся своей, чуть колючей от пробившейся за день щетины, щекой о кожу ее груди, заставляя Лину стонать.

Но когда, добившись ее кивка, Валентин перекатился на спину, заставляя девушку оказаться сверху и смотреть ему в глаза — взгляд Лины, все-таки, настораживал его. Валик, так и не отпуская ее волос, притянул Лину к себе, укладывая ее голову на свою грудь. Что-то опять беспокоило девушку, мужчина точно видел это.

— Хочешь, поженимся? — Прошептал ей на ухо Валентин, начиная двигаться, и не давая сосредоточиться на своем неожиданном предложении.

Лина попыталась поднять голову, чтобы посмотреть на него, удивляясь словам, но мужчина не выпускал девушку, продолжая полностью контролировать ее тело, заставляя ее опять стонать, не давая задуматься…

Когда, наконец, он отпустил ее, Лина тихонько откинулась на подушку. Ей не хотелось шевелиться, сил не было. Даже есть идти было лень. Валик заснул, уткнувшись ей в плечо, продолжая обнимать и во сне.