Тростниковая птичка - Смайлер Ольга "Улыбающаяся". Страница 31

Я лишь досадливо вздохнул; став старше, я начал понимать, что Найне наши встречи доставляют не меньше неприятных минут, чем мне. Между нами даже установился нейтралитет: мы делали все возможное, чтобы не попадаться друг другу на глаза не только в доме отца, но и за его пределами, а когда все же Праматерь сводила нас в одном месте – вежливо здоровались и спешили разойтись в разные стороны.

Больше мы не сказали ни слова, пока не дошли до дома и не поднялись, сталкиваясь плечами, по узкой для двоих мужчин лестнице в отцовский кабинет, ничуть не изменившийся со времен моего отрочества. Маленькая мрачная комната была обставлена мебелью темного дерева, и я, пожалуй, впервые задумался – почему отец так упорно отказывается что-либо менять в ее интерьере? Впрочем, отец быстро переключил мое внимание на более насущные проблемы.

– Поздравляю, сын. – Эдвард протянул руку, словно желая убедиться в том, что серебряные бусины на моей груди не плод воображения. И, признаться, я слишком хорошо его понимал. Но он так и не позволил себе прикоснуться ко мне, пальцы замерли, словно наткнулись на невидимую преграду, и рука отца бессильно упала вниз. – Я никак не могу поверить, что все-таки дождался этого дня.

– Я и сам никак не могу поверить, – признался я и почти застонал от отчаяния – глупая, добрая Птичка! Понимает ли она, в какую западню она невольно попала? Сознает ли все возможные последствия своего сострадательного жеста? Что именно сказал ей Терри и сказал ли что-либо? В том, что Терри приложил к случившемуся руку, я нисколько не сомневался. Я все крутил в голове сложившуюся ситуацию, пытаясь понять, как выбраться из нее с наименьшими потерями, поэтому прослушал, что сказал отец, и очнулся, только когда он окликнул меня по имени.

– Прости, задумался… – повинился я, – так что ты сказал?

– Свадьбу сыграем вечером.

Я нашарил за спиной кресло и впервые сел в отцовском кабинете без приглашения.

– Ты с ума сошел, – констатировал я.

– Ничуть, Сайгон, ничуть. Я не буду спрашивать тебя, откуда родом твоя невеста, как говорится: «То, о чем не знаешь, не сможешь разболтать». Я просто попрошу тебя хорошенько подумать вот о чем – сегодня вечером жрицы Матери-Прародительницы посетят с визитом Дом Невест. Это значит, завтра с утра подробный доклад будет в главном Храме. А защита, которую я могу обеспечить жене воина, особенно если этот воин – мой единственный наследник, не идет ни в какое сравнение с тем, что я должен буду сделать для одной из двух десятков невест.

Я перевел отцовское высказывание на человеческий язык – Эдвард догадался, что Соня не керимка, но не собирается выдавать ее жрицам Праматери. Более того, он почти открытым текстом предлагает сыграть на опережение и заставить жриц благословить мой брак до того, как они доложат об иномирянке в главный Храм. Мир между Старейшинами и Храмом весьма непрочен, и стоит только Храму покуситься на жену воина с ее особенным статусом, Старейшины не преминут припомнить Храму все прошлые обиды.

– У меня нет выбора, да, отец?

– Сай, выбор есть всегда. Правда, он почти никогда нам не нравится…

Отец вытащил бук, покрутил его в руках, потом раздраженно бросил на стол.

– Решено, сегодня на закате. Торжество по случаю прибытия невест перенесем на завтра, думаю, что никто не станет возражать. – Отец как-то зло усмехнулся. – Поторопись, у тебя много дел и не слишком много времени на подготовку.

Я понял, что аудиенция окончена, и постарался как можно быстрее покинуть этот негостеприимный дом. Отец был прав – у меня внезапно появились неотложные дела, требующие моего внимания.

Из-за глупой сцены, устроенной Саем, я чуть было не осталась без обеда. Когда я наконец успокоилась и выбралась в коридор, меня уже разыскивала встревоженная Мия. После обеда мы заняли выделенную нам с Мией на двоих комнату и блаженно упали на кровати прямо в одежде. Все это время было заметно, что Мия хочет что-то сказать, но никак не решается. Я решила не облегчать ей задачу. Наконец Мия решила зайти издалека.

– Вечером будет праздник, – мечтательно протянула она, – надо подготовиться…

– Даже пальцем не пошевелю, – буркнула я в ответ, пребывая в мрачном расположении духа.

Как бы я ни успокаивала себя, приходилось признать – реакция Сая меня сильно задела. Да, не спорю, в этой поездке я была не слишком удобным попутчиком, но все же я надеялась хотя бы на капельку благодарности за помощь с бусинами. А что в итоге?

Мою меланхолическую задумчивость прервал властный стук в дверь. Мы с Мией переглянулись, и она отправилась открывать дверь. Я с интересом разглядывала неожиданных гостей – женщину в черном, по лицу которой нельзя было определить возраст, и высокого властного мужчину. Мужчину я вспомнила – это именно он приветствовал нас на площади. Тут же всплыло и имя – Эдвард, сын Эвана, глава рода Песчаных Котов. Интересно, что потребовалось им в нашей скромной комнатке? Пришлось встать на ноги и изобразить приятную улыбку.

– Это последние из приехавших. – Мне показалось, что в голосе Эдварда проскользнула ирония.

– Добрый вечер, девочки. – Женщина в черном привычно улыбнулась одними губами, в то время как глаза обшаривали нас с Мией, будто раздевая. Удивительно мерзкое ощущение. – Я Юстимия, Старшая Дочь родового Храма Песчаных Котов.

Я напряглась. Кланяться незнакомой женщине, а уж тем более целовать ей руки, перстень или еще какой-нибудь артефакт, заботливо припрятанный в черной хламиде, совершенно не хотелось. Однако Мия ограничилась тем, что прижала к сердцу раскрытые ладони, одну поверх другой. Я повторила маневр.

– Подтверждаете ли вы в присутствии главы рода и Старшей Дочери родового Храма, что стали невестами добровольно, по собственному желанию и без какого-либо принуждения? В случае если ваше решение было продиктовано иными причинами или вы считаете его ошибочным – скажите об этом сейчас или молчите до Грани. Милость Праматери безгранична – покровами своими она укроет бегущих от несправедливости, длань ее простирается над обиженными и обездоленными, вера ее оградит страдающих. – По мере произнесения жрица стала скатываться в религиозный экстаз.

– Старшая Дочь Храма хотела сказать, что если вам или вашей семье угрожали или выдвигали какие-либо другие условия, и именно поэтому вы решили стать невестами воинов, то сейчас у вас есть последняя возможность рассказать об этом и получить помощь, – оборвал ее Эдвард, – в этом случае вас заберут в Храм, ваша семья попадет под Храмовую защиту, а на старосту поселка или главу города, допустившего подобное, наложат штраф, равный сумме выкупа за невесту, которую определит опять же Храм. И вы будете вправе сами решать свою дальнейшую судьбу – оставаться жрицей в Храме Праматери или выйти замуж действительно по своему выбору.

– Я приняла решение добровольно и подтверждаю это Старшей Дочери Храма Юстимии и Эдварду, сыну Эвана, Главе рода Песчаных Котов, – с готовностью откликнулась Мия.

Я произнесла ритуальную фразу за ней следом, успев прикинуть, что жрицы – это новая неизвестная в моей и так уже запутанной системе уравнений и, пожалуй, лучше держаться стороны, от которой ты хотя бы знаешь, что можно ожидать.

– Эдвард, ты же не случайно привел меня сюда в последнюю очередь? – неожиданно спросила жрица, продолжая есть нас с Мией глазами. – В чем дело? И кстати, почему невест двадцать одна?

– О, ты их сосчитала, моя дорогая Юстимия?

Жрица сделала раздраженный жест рукой, показывая, что шпилька Эдварда не осталась незамеченной.

– Этому есть простое объяснение: невест, как и положено, двадцать. Просто Сайгон решил привезти еще одну вместе с общим поездом, чтобы избежать очередной волны пристального внимания к собственной жизни. Соня, не могла бы ты подойти поближе?

Я машинально сделала пару шагов вперед и буквально наткнулась на заледеневший взгляд жрицы.

– Вот как? – скривилась она. – Это удивительная новость. Пожалуй, мне стоит вернуться в Храм и вознести благодарность Матери-Прародительнице!