Шепот темного прошлого - Панкеева Оксана Петровна. Страница 90

– Ты?.. – Кантор потрясенно уставился на шкодливого шута, не решаясь высказать вслух свой вопрос – Но как же?..

– Что – как? Как и все. Я молодой симпатичный парень с некоторыми странностями, почему бы мне и не понравиться мэтрессе Морриган? Она уволокла меня с какого-то бала чуть ли не силком и отъездила так, что я прямо офигел.

– Я не о том… Как вышло, что ты не испугался? И что она не наложила на тебя заклятие молчания?

Жак пожал плечами.

– Знаешь, иногда люди не пугаются просто от собственного невежества. Не знают, что это страшно. К примеру, почему Ольга не испугалась Савелия? Потому что ей не сказали сразу, кто он такой. А собак она не боится. Вот и я так же. Нет, если бы такая красотка на меня напала, я бы испугался. Но в той ситуации… Как бы она там ни выглядела, она ж меня целовала, а не голову откручивала. Да и согласись, даже в чешуе она все равно красивая. Вот кто и вправду перепугался, так это король. Он, как и ты, думал, что я непременно от ужаса либо помру, либо помешаюсь, и даже поскандалил с Элвисом, требуя меня немедленно вернуть. На самом же деле мы очень весело провели время, хотя на ощупь люди все-таки приятнее. А заклятие она на меня наложила, как и на всех, только я его в тот же день ломанул. Я же… ты ж меня знаешь, такое трепло поискать, ровно до полудня утерпел, а потом помчался королю рассказать. Только рот открыл, чувствую – лажа какая-то… я скорей затычку из сокета на фиг, за королевскую дверь ухватился… в общем, успел. Только язык после того пару дней был как ватный. А Морриган каким-то образом узнала и на меня разобиделась. Я же и не трепался особенно, только королю. Было бы из-за чего дуться… Ну, если совсем честно, то еще Элмару, но очень кратенько. Ну, и Флавиусу, но он же для дела просил… Да еще…

Кантор только головой покачал. Полоумные переселенцы! От вида крови в обморок падают, а в демонах ничего страшного не находят! А он-то еще гадал, один ли он такой извращенец… Может, сам он тоже переселенец, с кем-то в младенчестве перепутанный?

– Я все-таки попробую договориться с Морриган, – сказал Кантор. – Нет, лучше короля попрошу. Откажет так откажет, а вдруг для блага короны да и согласится? И еще кое у кого узнаю, есть у меня некоторые каналы…

– Спроси, – вздохнул Жак. – Чем черт не шутит, а вдруг… Налить тебе еще?

– Пожалуй, хватит. А то опять напьюсь, как вчера, а Ольга не любит, когда я напиваюсь. Во всяком случае, когда без нее.

– А какая нормальная баба это любит? Меня Тереза тоже каждый раз воспитывает.

– Разве Ольга нормальная?

– Смотря в чем… – снова вздохнул Жак и потянулся к бутылке, – А я все-таки выпью. Может, хоть засну. Тогда не так страшно.

– Это хорошо, – отметил Кантор.

– Что именно?

– Что не страшно, когда спишь.

– А разве может быть страшно? А, ты про свои сны?

Кантор кивнул, повертел в руках пустую рюмку и отставил подальше.

– Жак, а тебе никогда не снится?.. – Он не договорил, что именно, но шут его понял.

– Почти никогда. Изредка, как вспомню, задумаюсь… Той зимой, после Мафеева сна, часто виделось, потом перестало. Теперь опять начало. Хотя, если напиться… вусмерть… проваливаешься, как в яму, и никаких снов… А тебе не помогает?

Кантор махнул рукой:

– Спьяну или там с фанги мне еще хуже гадости мерещатся.

– Выходит, ты всю жизнь так мучаешься и никакого способа избавиться нет? – ужаснулся Жак, и даже подался весь вперед от сочувствия, многократно усиленного выпитым самогоном.

– Есть. Нашел недавно.

– Какой?

– Ольга.

– Круто, – засмеялся Жак. – В сто раз приятнее, чем самогон… – Он покосился на спящего Мафея и сочувственно вздохнул: – Вот бы еще ему что-то придумать от этих вещих снов, каждый раз бедный мальчишка изводится… Он тебе не рассказал, что ему в этот раз привиделось?

– Нет. Битва какая-то, и якобы в ней товарищ Пассионарио непонятно отчего «упал и закричал». Как обычно в Мафеевых снах, «было очень страшно и много крови».

– Фигня какая-то… – озадаченно вытаращился Жак. – У него же кольчуга пуленепробиваемая! Куда он ее дел в таком случае?

– Куда, куда… Твоя тогда весной где была?

– Терезе отдал. Но он-то свою кому дать может? Она же не налезет ни на кого!

– Да насколько я его знаю, он запросто способен о ней забыть и полезть под пули без кольчуги. А может, она ему колдовать мешает. Кстати, давно хотел спросить, откуда они у вас, кольчуги эти?

– Они, собственно, обе его. Где он их берет, я не спрашивал, наверное, папа-эльф снабжает. А ко мне одна попала простым путем. Когда его повязали, отобрали все, что при нем было, кольчугу эту приволокли в Кастель Милагро, исследовать – заметили, что она пуленепробиваемая. Я ее упер. Точно тебе говорю, она даже мне тесновата, а на кого еще налезть может – не представляю. На Мафея разве что, он тоже такой… миниатюрный, только ростом повыше.

– И Плакса такой же, – проворчал Кантор. – Это что, какая-то эльфийская особенность?

– Ага. Я уже привык, что он ревет по любому поводу, и не обращаю внимания. Кстати, если причина не особо серьезная, то его очень легко утешить, достаточно чем-то отвлечь, перевести разговор на другую тему и хорошенько пошутить. Через минуту будет смеяться.

– А если серьезная?

– Тогда пропало дело. Последний раз, когда ему король приснился, он две луны прорыдал. Только успокоился и вот опять… Кстати, давно хотел тебя спросить, чего ты вечно на короля дуешься? Что он тебе сделал?

– Я на него не дуюсь, – неохотно ответил Кантор. – Тебе кажется. Я его уважаю и очень за него рад, хотя так и не могу до сих пор понять, что же такое с ним случилось, что он вдруг взял и влюбился. Столько лет не мог, а тут на тебе…

Жак рассмеялся и одним глотком допил свою кружку.

– Да с чего ты взял?

– Что именно? – уточнил Кантор, наблюдая, как взлохмаченная голова шута упорно клонится к столу.

– Что не мог и вообще… – промямлил шут и примостил локоть под щеку. Последний глоток, по-видимому, был действительно последним и привел беднягу в состояние полной готовности.

– А на самом деле? – поторопился с расспросами Кантор, опасаясь, что Жак сейчас заснет и рассказать ничего не успеет, а когда проспится, вспомнит, что личная жизнь короля – государственная тайна.

– Да все он мог, только не признавался… – раскрыл государственную тайну упившийся придворный. – Боялся достоинство свое королевское уронить…

Добиться от Жака более подробного разъяснения не удалось – шут промямлил еще что-то не вполне связное и уснул, оставив Кантора в полном одиночестве в полутемной гостиной. Ни во дворец вернуться, ни поговорить с кем-нибудь, ни выпить, поскольку все выпито… даже сигареты, и те кончились! Не будить же этих страдальцев, опять ведь хныкать начнут… Твою мать, половина четвертого утра! Чем заняться? Подумать, что еще можно сделать, чтобы этому болтуну помочь? Или попытаться тоже отдохнуть?

Размышления Кантора прервал стук в парадную дверь, и он бросился открывать, на ходу соображая, что, видимо, это пришла с работы Тереза и что именно ему, как единственному живому в этом доме, предстоит объяснять состояние гостиной и ее хозяина.

Однако мистралиец ошибся. За дверью, вцепившись в перила крыльца, стоял лично его высочество принц-бастард Элмар, причем с таким лицом, что его с первого же взгляда стало жалко.

– Привет, – сочувственно произнес Кантор, решив, что «доброе утро» прозвучит как издевательство. – Заходи. Жак спит, но если…

– Привет… – прохрипел принц-бастард и шагнул через порог. Тяжело и медленно, словно этот шаг стоил ему невероятных усилий. Кантор вспомнил, как у первого паладина протекает похмелье, и предложил:

– Если все так плохо, я разбужу Жака и попрошу что-нибудь тебе на опохмел…

– Смотреть на нее, проклятую, не могу… – поморщился Элмар и сделал еще шаг. Его лицо при этом перекосилось так, что Жак бы непременно испугался, увидев этот кривой оскал, а Кантор не на шутку встревожился. С обычного похмелья отважного героя так не корежило… что же с ним случилось?