Кокетка - Чиркова Вера Андреевна. Страница 10

— Кстати, она единственная, кто спокойно отнесся к попытке барона Чилтона пригласить ее на свидание в банановую гостиную, — напомнила о своем присутствии Тмирна, улыбнувшись Лэни, — а приказ людям Олтерна возвращаться не порталом, а верхом, мы уже отправили. И поедут они не во дворец, а в одну из небольших харчевен на восточной окраине. Рядом с нею имеется старый овин, где собираются по праздникам любители горных плясок… мы намерены открыть саквояж именно там. А тебя, Лэни, я звала по другому поводу, мне нужно то кольцо.

Сестра тишины молча стянула с пальца колечко-змейку, и подала матушке, зажав в кулаке так, чтобы нельзя было рассмотреть. Просить, чтобы матушка взяла ее с собой, девушка и не подумала, за много лет успела заучить наизусть, что решения, принятые настоятельницей, не оспариваются и не подвергаются сомнениям.

— Мы отправляемся немедленно, — встала с кресла монахиня, отдав Лэни взамен кольца запечатанный конверт, на котором стояла только странная цифра, — карету должны уже приготовить. Охраны много не нужно, сопровождать меня будет одна из сестер.

— Вместе со мною, — категорично отрезал Арвельд, вошедший в комнату вслед за Тэльяной.

— Матушка! — взмолилась побледневшая фрейлина, но Тмирна, задумчиво оглядев их, только с показной беспомощностью развела руками.

— Кто я такая, чтобы приказывать герцогу!

Геверт шагнул было вперед, сообщить, что никуда брата одного не отпустит, и напряженно замер, услышав мурлыкающий голосок сестры:

— Зайчик, а ты не хочешь пригласить меня на прогулку? Воздух такой свежий… а то от духоты что-то голова разболелась.

Змей всего несколько мгновений испытующе смотрел в полные лукавой ласки глаза жены, затем бесшабашно усмехнулся и кивнул.

— Разумеется, любимая. Наерс, останешься за меня. Мы вернёмся порталом.

— И я, — твердо заявил Геверт, шагнув следом.

— Герт, тебе будет важное задание, отдай Рози этот конверт. Только не открывай, бесполезно, — тихоня сунула в руки младшему из братьев пакет и повернулась к двери.

— Ну уж, нет, — разозлился вдруг герцог Адерский — я с вами. Олтерн, будь добр, передай конверт, — ты все слышал.

И впихнув советнику письмо, помчался вслед за братом, не замечая, какими глазами смотрит на них Эфройский.

— Она неправа… — садясь на свое место и пряча письмо в секретный ящик, тяжело вздохнул герцог про себя, и относились эти мысли вовсе не к монахиням, — если очень постараться, дети могут вырасти очень дружными. И это самое большое счастье… а я теперь знаю, где искать советы.

А вслух приказал Наерсу отправить вместе с каретой отряд охраны и лучшего целителя, и прихватить у швейцара для женщин теплые плащи и сапожки, из тех, что хранятся в гардеробе именно на такой случай.

Однако, когда дознаватель, выдавая на ходу приказы, добрался до швейцара, оказалось, что Змей и сам никого не выпустил, пока не заставил одеться потеплее. И лишь убедившись, что, по крайней мере простуда им не грозит, вывел всех на боковые ступени крыльца, через неприметную дверцу для прислуги и гонцов. Чтобы не привлекать внимания слонявшихся по первым залам и парадному крыльцу знатных господ, из тех, кто не желал отдыхать, или кому не досталось отдельной комнаты. Кучер, предупрежденный Наерсом, подал карету туда же, и вскоре она уже катила в сторону восточной окраины.

Устраиваясь на сиденьях, граф кратко переглянулся с Арвельдом, упорно державшимся рядом с молчаливой фрейлиной, и тот ловко подтолкнул Тэльяну к переднему сиденью, усаживая у окна, а сам уверенно уселся посредине, оставив у второго окна место для брата. Так же быстро сориентировалась и Тмирна, устроившись напротив воспитанницы, и граф усадил рядом с нею жену, сев в углу напротив друга.

— А вы решительный человек, герцог, — вскользь заметила Тмирна, наблюдая, как Арвельд заботливо поправляет на соседке плащ.

— Вы можете всегда называть меня на ты, матушка, — спокойно отозвался он, — и хотя не ошибаетесь насчет моей решительности, должен заметить, что мне далеко до некоторых ваших воспитанниц.

Тэльяна вспыхнула и отвернулась к окну, словно любуясь проплывающими мимо домами и садами, хотя в вечернем сумраке пасмурного осеннего дня все вокруг выглядело темным, унылым и неприютным.

Все почувствовали, что сказано было много больше, чем прозвучало, но никто больше не произнес на эту тему ни слова.

Тмирна принялась вполголоса объяснять, во что не должны соваться ни сестры, ни мужчины, потому что на ней сейчас сразу три проверенных амулета, и что делать, если случится нечто непредвиденное. Уточнила, у всех ли есть капсулы перехода, и куда они ведут и на сколько человек рассчитаны. Постепенно все втянулись в это обсуждение, молчали только Арви с фрейлиной, и остальные старались этого не замечать.

Возле назначенного места их уже ожидал один из охранников, указавший дорожку к пустующему сегодня овину. Рядом с приземистой постройкой без окон, но с широкими двустворчатыми дверями стояла простая карета без гербов, отвозившая домой маркизу. Дознаватель, доставивший сюда сундук, получивший письмо с подробными указаниями, сидел внутри овина на темной скамье вместе с двумя другими охранниками и что-то жевал.

Завидев графа, он торопливо спрятал недоеденный кусок в карман и вытянулся, намереваясь доложить по форме.

— Вынь пирог из кармана, а то испачкаешься, — жестом показывая, что докладов не нужно, обронил Змей, успевший найти взглядом саквояж, одиноко стоявший на дальней скамье, — и идите на улицу, ждите там.

Тмирна с Тэльяной дождались, пока за гвардейцами закроется дверь и неторопливо подошли к сундучку. Осмотрели снаружи, осторожно приподняв за ручку деревянной указкой, поводили над ним какими-то амулетами. Тэльяна даже склонилась над невзрачной на вид вещицей, изготовленной из телячьей кожи с крепкими металлическими уголками и гномьим замочком. Потом они о чем-то тихо поспорили, но понять, о чем, мужчины не смогли, а Лэни смолчала, не желая нарушать правила монастыря. В очень серьезных ситуациях, если уверены в себе и интуиции, сестры могут не послушать настоятельницу, даже специальное слово существует на такой случай.

И сейчас Тэльяна попыталась его сказать, но матушка повторила ее прием, и теперь право открыть сундучок принадлежит ей.

Девушка отступила назад, к ожидавшим у двери спутникам, и Арвельд немедленно поймал ее за руку, притянул к себе и что-то шепнул на ушко. Лэни предпочла не прислушиваться, хотя поведение брата и то, как вела себя старинная подруга, уже убедило графиню, что об истории их знакомства она знает далеко не все. Как и матушка, если она верно поняла.

А Тмирна в это время поднесла один из амулетов к замку, и он, испустив сноп яркого света, отворился. Крышку монахиня откинула, проведя еще несколько сложных манипуляций с оберегами, и Лэни не в первый раз с тоской подумала, как это неправильно, что в королевстве нет ни одного официального мага, которого можно было бы нанять для таких вот случаев. Да и во дворце придворный маг не помешал бы, и значит, пора менять закон, изданный много лет назад. Она не успела поговорить об этом с Рози, но была уверена, что кокетка получила от матушки задание приучить молодого короля к этой мысли.

Настоятельница принялась доставать из сундучка и складывать поодаль различные вещи, шкатулки, свитки, и последней вынула большую пирамидку. Очень необычного вида, не черную, как у магов почтовой гильдии, с зеленым камушком на крышке полости для накопителя, а прозрачную, словно выточенную из куска речного льда. И накопителей в ней было не один а три, на каждой из верхних граней светил непривычно алый огонек.

— Это маяк, — сообразив, что видит очень редкий артефакт, почему-то охрипшим голосом объявила Лэни, — бросай!

— Я его унесу, — крикнула Тмирна, швырнула в саквояж пирамидку, схватила его и спешно сломала капсулу.

— Забираем вещи и уходим, — сестры тишины одновременно ринулись к шкатулкам, но мужчины их перехватили.