Особо одаренная особа - Вересень Мария. Страница 15

Обстрел шишками закончился, я удовлетворенно кивнула головой, прикрыла глаза, стараясь не обращать внимания на снежки, которые кидал в меня Велий, и из-под ресниц заметила смутный силуэт, причем совсем рядом, в моем защитном круге. Я широко открыла глаза, негодующе взвизгнула и отправила шишку, дожидавшуюся своего звездного часа в кулаке, прямо в лоб наглецу, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на него с кулаками.

Зато подняла нешуточную метель прямо внутри щитов. Может, он и выкрикивал угрозы, я не слышала. В конце концов щиты не выдержали разгула стихии и лопнули, метель осыпалась снегом. Мы остались друг против друга, напряженные и злые.

— Я могу идти, господин наставник? — просипела я.

— Урок окончен, госпожа Верелея, — глухо проговорил Велий. Я развернулась и, отряхивая шубку, пошла в Школу, чувствуя, как маг сверлит меня взглядом.

В комнате сидела не менее злая Алия, листала найденную в архиве книгу и грызла соленые сухарики.

— Меня Вульфыч одним ударом в нокаут отправил, — буркнула она, сверкнув свежим фингалом. — Вот, сижу, сказочками утешаюсь. А как у тебя с магом?

— Скажем так: задушевной беседы не получилось.

— А тебе не кажется, что ты слишком на него рассердилась? На Аэрона ты бы так не дулась.

Я молча села рядом с Алией, заглянула в книгу. На картинке был изображен матерый волчище.

— Красавец!

— И не говори. — Алия зарделась. — А как ты думаешь: его вызвать, как Сивку-Бурку, можно?

— Надо попробовать. — Я вытащила книгу из рук Алии. — Как здесь написано? «Если захочешь меня позвать, выйди на перекрестье дорог и кликни…» Вот черт! Дальше неразборчиво… — Я, морщась, попыталась прочесть текст, но буквы невозможно было различить.

— Жаль, — расстроилась Алия.

Загремело ботало Рогача, в комнату вбежала Лейя.

— Пошли на обед! Что это вы смотрите? — Она тоже присел а на край кровати. — Ух ты, какой классный волчище! Давайте вызовем!

— Тут буковки размылись. — Алия кивнула на книгу.

— Да это же начало гармонических чар, обыкновенный приворот на животное, надо просто держать его образ в голове, тут и слова-то не обязательны, можно простенькие стишки.

Я стишков про волков не знала, зато знала колыбельную. Поэтому представила этого самого волчищу и запела: «Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, придет серенький волчок и ухватит за бочок, и утащит во лесок, под ракитовый кусток!»

Подруги смотрели на меня как на умалишенную, Алия повертела пальцем у виска и открыла рот, чтобы описать мой вид, но откуда-то издалека донесся волчий вой.

Парк наполнился криками, которые становились все громче, все ближе, захлопали двери, по этажам пошел истошный визг. Дверь распахнулась, стукнувшись о стену, и в комнату ворвалось что-то огромное, серое и лохматое, оказавшееся волком величиной с годовалого быка. Зверь клацнул зубами в опасной близости от наших голов, прыгнув, завалил на кровать и, не дав мне зайтись в крике, заговорил сам:

— Привет, девица, зачем вызывала? — Голос был низкий, завораживающий, и я не нашлась что ответить, а зверь стрельнул по комнате хитрыми желтыми глазищами, умудрившись подмигнуть сразу обеим подружкам, развернул уши в сторону распахнутой двери, сказал: — Шумно тут у вас, как насчет прогуляться? — и, не дожидаясь ответа, ухватил меня зубищами за бок, закинул на спину, молнией пробежал по комнате, вышиб лапами раму, и уже в воздухе я поняла, отчего вдохнуть не могу — Алия сжала мои ребра изо всех сил, сидя позади меня, и где-то совсем вдалеке, относимый ветром метался Лейин писк:

— Я соскальзываю с хвоста! Держите меня!

Мне было совсем не до этого, прямо на меня летел заснеженный парк, я зажмурилась в ожидании удара, после которого нас найдут под нашими окнами в расплющенном состоянии, но подо мной прокатилась волна мышц и мы снова взлетели.

Волк махнул хвостом, и Лейя оказалась позади Алии, правда, задом наперед. После четвертого скока я поняла, что не убьюсь, упав со спины волка, а Алия даже стала выкрикивать что-то вроде:

— У-ух!!!

В общем, скакали мы недолго, но очутились в глухом лесу около заледеневшей речки, под ракитовым кустом, куда не задумываясь сбросил нас волк. Стоя по пояс в глубоком сугробе, в одних платьях, мы завопили:

— Здесь же холодно!

Волк оскалился:

— И утащит во лесок, под ракитовый кусток!

— Но не раздетыми же!

Волк захохотал, толкнул меня в грудь, я завизжала, замахала руками и провалилась в снег. Тонуть я уже тонула и теперь поняла, что замороженная вода в виде снега нисколько не лучше, и сразу догадалась, что волчище меня решил попросту тут прикопать потихому. Каково же было мое удивление, когда в зад подтолкнули лапой и недовольно проворчали:

— Ну шевелись давай, долго тут сидеть будешь?

Я поползла вперед к теплу и свету. Узкий лаз в снегу сначала превратился в звериною нору, а потом и вовсе в пещеру со стенами, выложенными самоцветами, с коврами под ногами, с золоченой мебелью и серебряной посудой, а главное, с растопленным камином.

— Ну чего рты раззявили, давайте грейтесь, — прогудел сзади волк. Мы сели у камина и вытянули руки к огню, таращась вокруг. А Лейя спросила о том, что мучило нас всех:

— Дяденька, а вы кто?

Волк зашелся низким и страшным хохотом, от которого, наверно, медведи дохнут. Мы съежились, а волчище проговорил:

— Только не говорите, что испугались, я же этот, серенький волчок. Не верите?

Мы осмотрели еще раз эти лапищи, головищу, хвостище и неверяще покачали головами.

— Скорее серенький бычок, — вырвалось у меня. Волк довольно расхохотался, положил лапу на огромную кровать, укрытую медвежьей шкурой, и произнес:

— Давненько я к людям не выходил, уж и забыл, какие вы мелковатые. Правда, Иван поболе вашего росточка был.

— Дяденька, а у вас покушать нету? А то у нас сейчас обед в Школе.

Волк разулыбался, перевернулся через голову и оборотился молодцем красоты неописуемой. Глянула я на Алию и поняла — пропала девка, а еще поняла, что книжку надо подальше спрятать от влюбленной подруги. Молодец между тем кинул на стол скатерку, она сама развернулась, мы моргнули глазами, а на скатерти чего только не стоит!

— Ананасы в шампанском не желаете? — спросил бывший волк, посмотрел на наши лица и вздохнул: — Ну и дремучие же вы, девки, даже что такое ананасы не знаете!

— Мы не знаем, что такое шампанское! — с обидой сказала Алия.

Молодец хохотнул, подсел к смутившейся деве и, склонившись к ней, проникновенно сказал:

— Вот ананас. — Он взял с блюда желтый кружок. — А это шампанское. — Молодец налил в бокал какой-то шипучий напиток, а затем плюхнул в него кружочек ананаса. — Получились ананасы в шампанском.

Алия отпила глоток и как-то глупо хихикнула, зарумянилась, а Лейя стала меня в бок локтем тыкать и жестами показывать, мол, ты видишь, куда дело-то идет? Я видела и то, какими глазами волк смотрел на Алию, и то, что девица поплыла, как масло на сковороде.

— Тоже мне валькирия, — пробормотала я. — Стоило увидеть симпатичного мужика, и все… А в книжке про вас все-все правда? — громко спросила я, прерывая хихиканье Лейи и воркование парочки.

Волк хитро прищурился, глядя то на меня с Лейей, то на Алию; после таких взглядов на Акулину Порфирьевну Рогач обычно выставлял нас с постоялого двора, приговаривая:

— И чего это вы, девицы, в четырех стенах сидите, шли бы, погуляли часок-другой.

А нахальная Лейя еще и медяк на пряник умудрялась выклянчить у жадного до денег кладовщика. Вот и сейчас я почувствовала, что меня с мавкой хотят выставить за порог, но то ли душа у серого была шире, чем у кладовщика, то ли не был он уверен, что богатырка не кинется вслед за нами, но он встал, поправил кушак, приосанился, покосился на Алию и, проказливо хмыкнув, сказал:

— А вот сейчас сами и проверите.

Перевернулся через голову, став снова огромным волчищей, и не успели мы крикнуть «Нет!», как все трое оказались на его спине, только теперь первой сидела Алия и ласково трепала его за ушки. Лейя высунулась у меня из-за плеча, затрясла головой, как припадочная, кивая на Алию: мол, у подруги последнее соображение отшибло.