Драконица (ЛП) - Кеньон Шеррилин. Страница 8

— Хмм? — промурчала она во сне.

— Я не могу перенести тебя из твоего времени без твоего согласия. Мне нужно, чтобы ты отправилась со мной. Ты согласна?

Она моргнула, открывая глаза и, хмурясь спросонья, поглядела на него.

— Куда ты собираешься меня взять?

— Я хочу, чтобы ты отправилась ко мне домой.

Она улыбнулась, словно ангел и вздохнула.

— Конечно.

Себастьян сжал руки вокруг нее, когда девушка опять заснула. Она сказала да. Его затопила радость. Может быть он, наконец, искупил свои грехи. Может на этот раз, у него будет возможность получить временную отсрочку от мучений прошлого.

Прижимая Чэннон к себе, Себастьян пристально вглядывался в окно, ожидая первых рассветных лучей, чтобы перенестись из ее действительности, в мир, лежащий за границами самых диких ее фантазий.

Чэннон почувствовала странное подергивание в животе, переходящее в ужасную тошноту. Что за чертовщина?

Она открыла глаза и увидела Себастьяна, смотрящего на нее. На нем была интригующая маска из черных и красных перьев, еще сильнее выделяющая золото его глаз. Покрывая лишь его лоб и левую часть лица с татуировкой, она напомнила ей о Призраке Оперы. Она никогда не считала маски сексуальными, но на нем, м-м-м, детка. Он был одет в еще более возбуждающие доспехи черной кожи поверх кольчужной рубашки — кожаные доспехи, покрытые серебряными кольцами и заклепками, через которые сверху донизу проходила шнуровка. Концы ее были не стянуты, оставляя соблазнительную щель, сквозь которую проглядывала его загорелая кожа. Ням-ням.

Улыбаясь, она собралась что-то сказать, пока не поняла, что сидит на спине коня. Очень, очень большого коня. Что еще интереснее, она была одета в темно-зеленое платье с широкими рукавами, струящееся вокруг нее как наряд сказочной принцессы.

— Отлично, — выдохнула она, проводя рукой по замысловатой золотой вышивке на рукаве. — Это сон. Я согласна на сон, где я буду спящей принцессой или что-нибудь еще в этом роде.

— Это не сон, — сказал он тихо.

Чэннон нервно рассмеялась, приподнимаясь на его колене и оглядываясь вокруг. Солнце было высоко, как если бы день был в самом разгаре, и они ехали по старой проселочной дороге, которая вела прямо к густому выглядевшему доисторическим лесу.

Что-то было не так. Она чувствовала это сердцем и видела по его напряженному телу и осторожному взгляду. Он что-то скрывал.

— Где мы?

— «Где», — медленно сказал он, избегая встречаться с ней глазами, — и близко не так интересно, как «когда».

— Прости?

Она увидела эмоции, промелькнувшие в его глазах, и самой странной из них была мимолетная паника, как будто ответ на ее вопрос заставлял его нервничать.

— Ты помнишь, прошлой ночью я попросил разрешения взять тебя домой, и ты сказала «конечно»?

Чэннон нахмурилась:

— Смутно.

— Так вот, милая, я дома.

У нее заболела голова. О чем он говорил?

— Дом? Где?

Он прочистил горло и все еще боялся глядеть на нее. Этот мужчина определенно что-то скрывал. Но почему?

— Ты говорила, что любишь исследования, так? — спросил он.

Ее внутренности сжались еще сильнее.

— Да.

— Тогда считай это уникальной исследовательской кампанией.

— Что это значит?

Его челюсти напряглись.

— Разве ты никогда не мечтала попасть в Англо-Саксонию и выяснить, какой она действительно была до Норманнского завоевания.

— Конечно.

— Ну вот, твое желание исполнилось. — Он взглянул на нее и одарил неискренней улыбкой.

Так, этот парень не был Робином Уильямсом [3], и, если только она не забыла чего-то очень важного о прошлой ночи, она не вызывала его из бутылки. Если он не был джинном…

Она нервно рассмеялась:

— О чем ты говоришь?

— Мы в Англии. Или, скорее, мы там, где вскоре появится Англия. Сейчас это королевство называется Линдси.

Чэннон замерла. Она знала все об этом средневековом Саксонском королевстве и это…это было не возможно. Она ну никак не могла быть там.

— Ты опять подшучиваешь надо мной, ведь так?

Он отрицательно покачал головой.

Чэннон потерла лоб рукой, пытаясь разобраться во всем этом.

— Так, ты накачал меня клофелином. Великолепно. Ты понимаешь, что как только я приду в себя, я вызову копов.

— Ну, до появления копов, которых можно будет вызвать, пройдет еще лет девятьсот, и еще около столетия до того, как появиться первый телефон. Но я согласен подождать, если хочешь.

Чэннон зажмурилась, пытаясь думать, несмотря на пульсирующую головную боль.

— Так ты хочешь сказать, что я не сплю и не нахожусь под действием наркотиков.

— Верно, по обоим пунктам.

— Но мы в Англо-Саксонии?

Он кивнул.

— И ты — охотник на драконов?

— О, так эту часть ты помнишь.

— Да, — сказала она рассудительно, но с каждым словом, произнесенным после, ее голос превращался в тихую истерику.

— Чего я не помню, так это как, черт побери, я тут оказалась, — заорала она, вспугнув несколько птиц.

Себастьян моргнул. Она уставилась на него.

— Ты сказал, что голоса Рода Серлинга за кадром не будет, и вот она я, в центре эпизода Сумрачной зоны. О, и, дай-ка мне догадаться, она называется «Ночь абсолютного кретинизма»!

— Все не так плохо, — сказал Себастьян, пытаясь придумать, как лучше объяснить ей все. Он не винил ее за злость. Вообще-то, она восприняла все гораздо лучше, чем он осмеливался мечтать.

— Я знаю, что все это нелегко.

— Нелегко? Я даже не знаю, с чего начать. Я сделала что-то, чего раньше никогда не делала, и вот, я просыпаюсь, и ты говоришь, что предположительно перенес меня в прошлое. Я не уверена, что я нахожусь в своем уме, и у меня нет галлюцинаций. Почему я здесь?

— Я…— Себастьян не был уверен, как лучше ответить. Сказать правду он не мог. Чэннон, я практически похитил тебя, потому что ты моя пара, и я не хочу оставаться в одиночестве следующие триста-четыреста лет своей жизни. Нет, это определенно не то, что мужчина может сказать женщине на первом свидании. Ему нужно было соблазнить ее. Быстро. И завоевать, чтобы она сама захотела остаться с ним. Лучше всего еще до того, как дракон сожрет одного из них.

— Слушай, почему бы тебе не отнестись к этому, как к грандиозному приключению. Вместо того, чтобы читать об истории, которой ты учишь других, ты можешь пожить в ней пару недель.

— Ты что — Дисней Уорлд? — спросила она. — Я не могу оставаться тут несколько недель. У меня есть своя жизнь в двадцать первом веке. Меня уволят с работы. Я потеряю машину и квартиру. О боже, кто заберет мои вещи из стирки.

— Если ты останешься со мной, таких проблем не будет. Тебе никогда не придется волноваться об этом снова.

Чэннон в ужасе посмотрела на него. О, Боже, пусть это будет какой-нибудь ужасный кошмар. Ей нужно проснуться. Это не может быть правдой.

— Нет, — ответила она, — ты прав. Мне не нужно беспокоиться об этом в Англо — Саксонии. Мне нужно волноваться только о недостатке гигиены, отсутствии водопровода, нашествии викингов, сожжении на столбе, нехватке современных удобств и ужасных болезнях без антибиотиков. Господи, я даже не смогу достать тут Мидол [4]. Не говоря уже о том, что я не узнаю, что будет в «Баффи» на следующей неделе.

Себастьян испустил долгий терпеливый вздох и одарил ее извиняющимся взглядом, который подавил большую часть ее гнева.

— Гляди, — тихо сказал он, — давай заключим сделку. Проведи со мной пару недель и, если, ты действительно не сможешь этого выносить, я верну тебя домой, так близко ко времени твоего исчезновения, как только смогу. Хорошо?

Чэннон все еще пыталась ухватить суть происходящего.

— Ты можешь поклясться, что ты не играешь с моим разумом. Я действительно здесь, в Англо-Саксонии.

— Клянусь душой своей матери, что ты в Англо-Саксонии и я смогу вернуть тебя обратно. И, нет, я не играю с твоим разумом.