Последний Выстрел - Белов (Селидор) Александр Константинович. Страница 20

— Сань, а почему — «вор»? Тебя что, короновали?.. — подколол Белова сидящий за рулем Макс.

— Так он же жертва войны, Макс, — вот у него в башке все и перепуталось! — усмехнулся Саша. — Ладно, поехали в Серебряный Бор…

«Роллс-ройс» тронулся. На выезде с площади Белов обернулся и увидел, как по-прежнему неподвижный соперник провожал все тем же тяжелым взглядом его машину.

Белый ехал на встречу с Виктором Петровичем Зориным. Во-первых, надо было поставить компаньона в известность, что Саша уходит из управления их общим бизнесом и предает бразды правления Пчеле. А во-вторых, Белов собирался обсудить с чиновником свои предвыборные дела. Впрочем, на какую-то серьезную помощь Зорина Саша не надеялся, однако что-нибудь дельное он подсказать, конечно же, мог.

— И давно это ты в «роллс-ройс» пересел? — встретил его вопросом Зорин.

— Не очень, а что?

Виктор Петрович жестом пригласил Сашу за довольно скромно накрытый чайный столик.

— Так ведь тебе, Сань, теперь на «Волге» надо ездить или даже на «Москвиче»… — неуклюже сострил при этом Зорин. — Чтоб к трудящимся поближе быть.

— Мои спецы по выборам то же самое зудят… — усмехнулся Белов, усаживаясь в кресло.

— Значит, и спецов успел подобрать? Молодец, к выборам надо относиться серьезно, — сдержанно похвалил его чиновник. — Только знаешь, Сань, ты на них не очень-то рассчитывай. Они все теоретики, а в этих делах иногда надо действовать по интуиции. Ты себе больше доверяй.

— Вот я и езжу на «ройсе»… — согласился Саша и сразу взял быка за рога. — Скажи, а на тебя я могу рассчитывать?

— Если что подсказать — пожалуйста! — Виктор Петрович добродушно развел руками. — Меня ведь за последние пять лет куда только не выбирали!..

— Ну да, опыт — великое дело, спасибо, — с нескрываемой иронией поблагодарил Белов.

Зорин, впрочем, предпочел эту иронию не заметить.

— Ты больше на пенсионеров нажимай, — с самым серьезным видом советовал он. — Поздравления там, письма всякие — они это любят…

Все вышло именно так, как и предполагал Белов — Зорин однозначно дал понять, что для Сашиной избирательной кампании он и палец о палец не ударит. Виктору Петровичу был нужен компаньон из теневого бизнеса, а не из Государственной думы. Неприметный коммерсант, а не звезда политики. Нет, на помощь чиновника нечего рассчитывать — это было яснее ясного. Белов отхлебнул успевший остыть чай и неожиданно улыбнулся.

— Знаешь, мне тут мои спецы ролик предлагают сделать, может, мне с тобой сняться? — задумчиво предложил он. — А что?.. Известный политик поддерживает молодого кандидата в депутаты… Ты как, фотогеничен?

Чай попал Виктору Петровичу не в то горло, он поперхнулся, а откашлявшись, рассмеялся.

— Молодец, — покивал он. — Ладно, давай говорить прямо. Если ты войдешь в Думу, я больше не смогу тебя прикрывать, на мою помощь не надейся.

— Компромата боишься?

Зорин нахмурился. Сцепив пальцы в узел, он пустился в пространные объяснения:

— Не так все просто, Саша. Вот мы сейчас с тобой сидим, чай пьем… Ты обычный коммерсант, и поэтому наша встреча, по большому счету, никого не касается. А как только ты станешь публичной персоной, любая газетная сука увидит нас вдвоем и сделает из этого политический факт! А потом мне придется долго и нудно доказывать, что я не верблюд, ясно?..

«Куда уж ясней!..» — подумал Белов. Ему вдруг стало как-то не по себе. Захотелось немедля уйти и больше уже никогда не встречаться с этим циничным и расчетливым человеком, который всегда называл себя Сашиным другом и ни разу не захотел помочь ему в трудную минуту.

Белов довольно сухо сообщил Зорину о том, что отныне все дела с ним будет вести Витя Пчелкин, и вскоре покинул клуб в Серебряном Бору. Как ему казалось — навсегда.

XXVI

В избирательном штабе Каверина кипела работа. В общей комнате, обклеенной плакатами улыбающегося кандидата в строительной каске, была суета и дым коромыслом. Сновали с бумагами озабоченные люди, то и дело звонили телефоны, гудели ксероксы, горели мониторы компьютеров.

За стеной, в своем уютном кабинете, полулежа на диване, Каверин принимал доклад своего нового советника Вадима — того самого имиджмейкера, которого сосватал ему подполковник Введенский.

— Плакаты у нас вполне приличные, и по содержанию, и по полиграфии, — сухо и деловито информировал своего шефа Вадим. — Медиа-план мы утвердили, тут тоже все нормально. Надо еще подумать о последних неделях, когда начнется обострение. Необходимо страховаться, готовить радикальные ходы по компромату.

— Тебе Игорь Леонидыч говорил об этом эмигранте? — лениво поинтересовался Каверин.

— Да, его уже привозили. Я с ним встречался, все обсудил, — едва заметно улыбнулся Вадим. — Это будет очень сильная фишка, только ее надо грамотно подать. Но, Владимир Евгеньич, этого мало. Нужно еще что-то экстраординарное.

Каверин тяжело, придерживая рукой за побаливающую поясницу, поднялся с дивана и раздраженно пробурчал:

— Ну так придумай. Ты спец или кто?..

— Понял, Владимир Евгеньич, — вытянулся в струнку советник из органов. — Будет сделано.

На просторном письменном столе стояло чучело небольшого, сантиметров семидесяти длиной, крокодильчика. Два дня назад Каверин случайно увидел его в витрине зоомагазина и немедленно купил. Крокодил нравился ему неимоверно, стоило Володе взглянуть на разинутую зубастую пасть рептилии, как у него сразу поднималось настроение.

Вот и сейчас он довольно рассмеялся и провел ногтем по маленьким, острым зубкам крокодила:

— Ну надо же — как живой, гад!..

Вадим выдал вежливую полуулыбку — он явно не разделял восторгов босса по поводу чучела мерзкой рептилии. Каверин это заметил. Резко помрачнев, он холодно спросил:

— Что-нибудь еще?..

— Да, — кивнул Вадим. Он извлек из папки небольшой листок и положил его на стол. — Это макет листовки — той самой.

Каверин буквально впился в листовку глазами. Сверху шла броская шапка: «Братва рвется к власти!». Под ней помещалась эффектная фотография Белова — Саша, далеко откинув руку, с ледяным прищуром целился куда-то из пистолета. На нем была коричневая рубашка с закатанными рукавами и черный галстук — ни дать ни взять штурмовик-эсесовец. Не хватало только повязки со свастикой на рукаве. Впрочем, любое мало-мальски живое воображение без труда восполняло этот пробел.

Под фотографией был набран текст — всего-то два абзаца, в которых в лаконичных и весьма экспрессивных выражениях описывалась бандитская сущность главного Каверинского конкурента. Завершал листовку стандартный призыв к избирателям проявить гражданскую бдительность и «не дать бандиту усесться в думское кресло».

— В целом нормально, — задумчиво кивнул явно довольный Каверин. — Только ведь скажут — фотомонтаж, а?..

— А пусть докажут… — пожал плечами Вадим.

— И фактов маловато… — продолжал сомневаться Володя.

— Владимир Евгеньич, да зачем они вообще нужны — эти факты?! — казалось, совершенно искренне удивился имиджмейкер в штатском. — Наше дело петушиное: главное — прокукарекать, а там хоть вообще не рассветай!..

Подумав, Каверин согласился:

— Хорошо. Запускай схему.

В тот же день Вадим поехал в небольшую типографию. Директор, узнав, что речь идет о предвыборной листовке, поинтересовался тиражом.

— Нам надо пять тысяч экземпляров, — ответил серьезный молодой человек.

Директор назвал сумму. Вадим, не торгуясь, согласился и достал из кожаной папки макет листовки. Директор бегло просмотрел его содержимое.

— Э, нет, не пойдет! — покачал он головой, возвращая листовку Вадиму. — Я с бандитами не связываюсь — себе дороже…

— Вы не поняли, уважаемый, — веско и многозначительно сказал Вадим. — Это — в интересах государственной безопасности.

Директор озадаченно почесал обширную лысину и со вздохом кивнул.

— Ладно, сделаем…

XXVII

Смена подходила к концу. Ночная сиделка, нанятая Бригадой для ухода за Филом, протяжно зевнула и потянулась. Спать хотелось просто ужасно, но она терпела — платили ей очень хорошо, девушка этим местом дорожила и никаких вольностей себе не позволяла. Чтоб отогнать одолевавшую ее сонливость, сиделка встала и подошла к окну.