Последний Выстрел - Белов (Селидор) Александр Константинович. Страница 6

В легкие городские туфли тут же набился снег. Промокшие ноги начали коченеть, но пленникам было не до того. Им было страшно — всем троим. Но Космос и Шмидт шагали молча. Зато Пчела беспрерывно крутился из стороны в сторону, пытаясь поймать через прорезь маски взгляд тащивших его бойцов, и довольно жалко лепетал:

— Мужики, вы что? Ну поехали бы в офис, потолковали бы, решили все проблемы… Кос, что ты молчишь?.. Ребята, ну хватит уже, в самом деле, а?..

Ему не отвечали, и только один из бойцов, чувствительно пихнув его в бок автоматом, раздраженно буркнул:

— Шагай давай, герой… Конвой остановился у небольшой, поросшей редким кустарником и камышом лощинки. С пленников сняли наручники и поочередно столкнули вниз. Пчела снова завертелся юлой, попытался сопротивляться и еще раз получил по сопатке. После этого он кубарем скатился в лощину, следом полетел оторванный рукав его стильного кашемирового пальто. Шмидт нагнулся ему помочь, и тут в слежавшийся снег рядом с ними одна за другой вонзились три лопаты.

— Ребят, да вы что, обалдели?.. — размазывая грязной рукой кровь по лицу, пробормотал Пчела. — Ну хорош уже, все…

— Копайте, — приказал коренастый мужик с пистолетом в руке — видимо, старший.

Пчела неотрывно и испуганно смотрел на лопаты.

— Мужики, вы чего?.. — вытаращил глаза на конвоиров Космос.

— Копай, падла! — прикрикнул старший и направил на него пистолет.

Вдруг вверху зашумело — в воздух разом поднялась стая галок, вспугнутая резким окриком офицера. Черные птицы с тревожным гомоном испуганно метались над головами людей.

Пчела вздрогнул и, переглянувшись с Космосом, нагнулся за лопатой. Шмидт, набычившись, неотрывно смотрел на бойцов, выстроившихся цепью на вершине лощины. Космос потянулся было к лопате, но, глянув на Шмидта, резко, словно обжегшись, отдернул руку.

Тогда холодно и сухо клацнули затворы автоматов.

— Оглохли?! — яростно рявкнул тот, кто нес лопаты. — А ну копайте! Два на полтора и в глубину два.

— С них и метра хватит, — махнул рукою старший. — Копайте.

Выматерившись вполголоса, лопату взял Шмидт, а за ним — и Космос.

Штыки лопат ударили в промерзлую землю. Сначала дело шло туго — застывший грунт поддавался с трудом. Впрочем, земля промерзла неглубоко, вскоре почва стала мягче, а потом и вовсе захлюпала под ногами. В лощине оказалось замерзшее болотце.

Грязная жижа заливалась в обувь, потом поднялась до щиколоток, чем глубже они зарывались в землю, тем выше поднималась ледяная грязь. Но никому из троицы холодно не было, наоборот — с них градом катился пот. О том, что они, вероятней всего, копают себе могилу, никто старался не думать. Всем троим хотелось верить, что все это — не всерьез, что их просто старательно пугают с какой-то непонятной и странной целью.

Бойцы на гребне лощины сбились в кружок и, коротая время, неторопливо покуривали.

Минут через сорок землекопы начали сдавать. Запыхавшийся Пчела сорвал с шеи шелковый бирюзовый галстук от Версаче, вытер им мокрое лицо и швырнул ставшую ненужной вещицу себе под ноги — в грязь. Мокрый от пота Шмидт то умывался снегом, то совал его пригоршнями в рот. Все чаще останавливался быстро уставший Космос, он опирался на лопату и бросал полные ненависти взгляды на своих мучителей.

То, что пленники выдохлись, заметил и начальник конвоиров. А глубина ямы, между тем, едва достигла груди копавших.

— А ты говорил — два метра, — обратился офицер к соседу, кивнув в сторону ямы. — До ночи провозились бы.

Он взглянул на часы, отшвырнул в сторону окурок и решительно повернулся к лощине.

— Эй! — крикнул он пленникам. — Ну все, хватит!..

Парни в яме выпрямились и испуганно переглянулись.

— Лопаты наверх, — холодно скомандовал офицер.

— Командир, вы что, серьезно?.. — дрожащим голосом спросил Пчела.

— Да нет, мы шутим, — мрачно хмыкнул старший и раздраженно прикрикнул: — Давай лопаты, ну!..

Бойцы вслед за своим командиром побросали окурки и выстроились по краю лощины. Побледневший Космос медленно положил лопату на край ямы. Чуть помедлив, то же самое сделали Пчела и Шмидт.

— Мужики, вы что, вы что?!.. Ну шуганули, и все… Ну хватит, мы поняли… — взмолился Пчела. — Мы все уже поняли…

Космоса внезапно начала бить крупная дрожь. Он опустил голову и до боли сцепил зубы. Шмидт исподлобья буравил взглядом прорезь маски на лице офицера.

Вдруг Пчела не выдержал и, оскальзываясь, полез из ямы наружу — прямо на конвоиров. Бойцы тут же вскинули автоматы. Шмидт схватил Пчелу за шиворот и сдернул обратно:

— Витя, куда?! Они же на полном серьезе!..

— Приготовились! — скомандовал старший. Стволы автоматов поднялись и нацелились на стоящих в яме. Над лощиной нависла вязкая, тягостная тишина. Ветер стих, птицы улетели — в лесу не было слышно ни шороха.

— Это ж беспредел, вообще… — прошептал Пчела побелевшими губами.

— Братка, ты меня прости, если что не так было… — глухо произнес Космос. Он нащупал руку друга и крепко стиснул ее в своей.

Пчела вцепился в его ладонь обеими руками и. зажмурившись, уткнулся лицом в его плечо. Его колотило, как в лихорадке…

Космос быстро перекрестился, поднял глаза к небу и торопливо зашептал молитву…

Шмидт беззвучно выматерился. Он как завороженный смотрел остановившимся взглядом в черную точку ствола автомата ближайшего к нему бойца…

Сверху раздалось короткое:

— Огонь.

И тут же лесную тишину вспорол оглушительный треск автоматных очередей. Яростно трясясь в руках бойцов, «калаши» поливали лощину свинцом, в снег сыпались горячие гильзы, а над камышом потянулся сизый дымок пороховой гари.

Окаменев от ужаса, Пчела, Космос и Шмидт ежесекундно ждали своей пули. Казалось, этому кошмару не будет конца, и никто из троих уже не мог понять — жив он еще или уже нет…

Вдруг стрельба стихла. Офицер отвернулся от лощины и, махнув рукой бойцам, направился к дороге.

— Ну все, поехали, — небрежно бросил он. — Лопаты возьмите.

В полной прострации полуживые от страха пленники смотрели, как вниз спустился шустрый парнишка, подхватил лопаты и быстро полез наверх — догонять своих товарищей. По лесу еще гуляло гулкое эхо от выстрелов, а на краю лощинки уже не было ни души…

Космос и Пчела подняли свои руки — их пальцы переплелись в мертвой хватке и разцепить их они не могли. Оба молчали, только тяжело, с присвистом дышали. А побелевший Шмидт издал какой-то странный звук — то ли вздох, то ли всхлип.

Космос медленно оглянулся — несколько метров голого кустарника позади было срезано словно бритвой вровень с их головами.

Они приходили в себя долго, почти столько же, сколько копали себе могилу. Поначалу сидели на снегу, избегая смотреть друг другу в глаза, и молчали. Почему-то казалось: стоит только подняться наверх — и их снова встретят автоматные очереди. Да и сил идти куда-то у них просто не было.

Но вскоре дал себя знать холод. Насквозь мокрые от пота и болотной жижи, друзья начали замерзать. Первым встал Шмидт.

— Ребята, надо идти… — негромко сказал он.

Космос и Пчела переглянулись и тяжело поднялись на ноги. Нахохлившись и поеживаясь, троица гуськом потянулась по следам своих мучителей.

Страх постепенно отпускал их, они начали переговариваться, причем главное, что их занимало, было не то, кто и почему учинил над ними эту издевательскую экзекуцию, а то, как выбраться из леса и доехать до Москвы.

Лесной проселок вывел измученных парней на пустынную загородную дорогу. Голосовать отправили Космоса — как наимение пострадавшего внешне (и лицо у него было почти целым, и, главное, на его черном пальто болотная жижа была не так заметна). Он вышел на асфальт и стал ждать. Вскоре вдалеке показалась машина. Космос шагнул вперед и поднял руку.

Старый оранжевый «Москвич» заморгал поворотником и, притормаживая, стал прижиматься к обочине. Но тут, видя, что машина останавливается, из кустов на дорогу вылезли грязные и оборванные Пчела со Шмидтом. «Москвич», испуганно вильнув в сторону, прибавил ходу и пролетел мимо.