Ты – вся моя жизнь - Бьянчин Хелен. Страница 19

Неужели он ревнует? Совершенно невозможно, чтобы чувство ревности могло возникнуть в нем. Микейла вежливо и холодно улыбнулась Энрико, сделала шаг в сторону, миновала его и направилась к Рафаэлю.

– Принести тебе еще кофе? – предложил он, когда она подошла.

– Лучше чего-нибудь покрепче, – попросила Микейла.

Его губы изогнулись в ленивой улыбке.

– Позволь мне угадать. Саша сказала тебе несколько слов?

Ее взгляд рассказал ему все.

– Мерзких слов.

– Аукцион почти закончен.

– Тогда мы можем уехать?

Хриплый смех вырвался из его груди.

– Твое желание поскорее оказаться дома поражает меня.

– Дома мне будет намного приятнее, чем здесь, – решительно заявила она.

Он протянул руку к ее затылку и начал мягко массировать напряженные мускулы.

– Потерпи еще минут десять, моя милая.

Рафаэль не сказал ни слова более, и, лишь когда они сели в машину и отъехали довольно далеко, он попросил:

– Расскажи, если хочешь.

Микейла не могла видеть в темноте выражение его лица.

– У богатых свои причуды.

– Объясни.

– Смотри, вот двое богатых мужчин и две женщины. Так ли важно, кто с кем образует пару? Саша разозлилась, как мегера, потому что я не согласилась с этим.

Прошла уже неделя с того дня, как Джошуа перевели в отдельную палату, и когда Микейла спросила, почему, ей назвали простую причину: «Так распорядился Рафаэль Велес-Агильера».

– Наверное, будет лучше, если твой отец достойно проведет последние минуты в тишине отдельной палаты? – холодно спросил Рафаэль, когда она потребовала объяснений.

– Да, но…

Он провел кончиками пальцев по ее щеке и положил палец поперек ее губ.

– Нет никаких «но», моя милая. Я позабочусь обо всем.

Так возникло еще одно обстоятельство, ставящее Микейлу в большую зависимость от Рафаэля. Она и так уже составила список одежды, которую он ей купил, собираясь возместить ее стоимость, когда срок действия их договора истечет. Возмещение стало делом ее чести.

Посещения больницы отнимали у нее все больше душевных сил. Джошуа слабел с каждым днем. В понедельник у нее замерло сердце, когда она увидела, что он лежит в кислородной маске, то и дело, теряя сознание.

Микейла не хотела оставлять его. Она вышла на площадку, где разрешалось пользоваться мобильными телефонами, и позвонила Рафаэлю.

Через несколько секунд она услышала его недовольный голос.

– У тебя проблемы?

Она поняла, что прервала важные переговоры, и пробормотала быстрое извинение.

– Джошуа. – Ей не было нужды объяснять. – Я хотела бы остаться здесь.

Рафаэль посмотрел на часы и сделал несколько пометок в списке предстоящих дел.

– Звони в любое время.

– Да.

Она вернулась в палату, в которой провела столько времени, держа слабеющую руку отца.

Там Рафаэль и нашел ее через час, распорядился, чтобы прислали еду, заставил ее поесть и сел рядом. Незадолго до полуночи Джошуа скончался.

Рафаэль вывел Микейлу из палаты, обнял ее и просто держал, охватив руками ее плечи.

Она будто окаменела и не могла плакать. Через несколько минут она подняла голову и отошла на шаг.

– Со мной все в порядке.

Однако лицо ее побледнело, а в глазах стояло такое отчаяние, что он отдал бы все на свете, лишь бы уменьшить его.

Рафаэль сам выполнил все формальности, посадил Микейлу в машину, привез домой, наполнил джакузи, достал бутылку охлажденного вина и два хрустальных стакана, бережно снял одежду с нее, разделся сам, поднял ее на руки, шагнул с ней в ванну и притянул ее к себе.

– Хочешь поговорить? – спокойно спросил Рафаэль и слегка коснулся губами ее волос, но она покачала головой.

Потом он вытер ее насухо мягким полотенцем, и она не стала протестовать, когда он отнес ее в постель.

Микейла погрузилась в работу, и следующие несколько недель прошли как в тумане. Дома она усиленно занималась хозяйством, готовила сложные блюда. Рафаэль видел, что ее лицо становилось все бледнее и она начала худеть. Наконец он решил, что с нее довольно.

– Мы с тобой летим в Голд-Кост на два дня, – объявил Рафаэль в пятницу после полудня.

Глаза Микейлы расширились.

– Ты шутишь, да?

– Нет. Через час мы должны быть в аэропор-ту.

– Но мы не можем в один момент собраться и уехать, – возразила она.

– Почему же не можем? Еще как можем. Ты сама упакуешь свои вещи или я тебе помогу? Выбирай.

– Но почему?

Он уже поднимался по лестнице и не стал притворяться, что не понял ее.

– Тебе обязательно нужна причина?

– Да, черт возьми!

Она следовала за ним, и с каждым шагом гнев ее становился сильнее.

Ее гнев он мог выдержать. Он не мог выдержать ее отчаяние, которое она старалась скрыть со дня смерти Джошуа.

Они достигли спальни, и там, на длинной скамеечке она увидела две сумки. Одна уже собрана, другая оставалась пока пустой.

– Я никуда не хочу лететь.

– Не спорь со мной.

Подбородок Микейлы приподнялся, и глаза вспыхнули.

– Мне очень не нравится, когда ты все решаешь за меня!

Рафаэль подошел к шкафу, открыл его и стал перебирать ее платья.

– У меня толстая кожа, моя милая. Ты можешь ненавидеть меня, сколько хочешь.

Она недоуменно смотрела, как он бросает на кровать сначала ее верхнюю одежду, а затем и белье.

– Ты что делаешь?!

– Мы должны выйти из дома через десять минут.

Она быстро подошла к нему и вырвала платье у него из рук.

– Иди к черту! Я сама соберу! – Она повесила назад все, что лежало на кровати, и выбрала совсем другую одежду. – Ты самый ужасный, самый упрямый человек, которого я имела несчастье встретить!

– Несчастье, Микейла? – Его голос напоминал шелк, и ее гнев мгновенно исчез, будто его и не было.

Они успели в аэропорт за несколько минут до окончания посадки и одними из последних заняли свои места в самолете, который вскоре взлетел и через час приземлился в Голд-Косте.

День уже клонился к вечеру, начало смеркаться. Рафаэль взял напрокат автомобиль, и они двинулись по шоссе. Через тридцать километров впереди возникли очертания первых домов небольшого курортного городка, куда они и направлялись.

Рафаэль проехал почти через весь город, пока не остановился перед невысоким зданием отеля «Шератон-Мираж».

Просторный номер. Большие окна. Потрясающий вид вечернего моря. Шампанское во льду. Цветы. Фрукты. Конфеты.

– Здесь чудесно, – удивленно улыбаясь, признала Микейла, когда рядом с Рафаэлем стояла у окна и смотрела на огромную лагуну с островом посередине, соединенным с берегом пешеходными мостиками.

Рафаэль с облегчением увидел, что на ее щеках появился румянец, а ее улыбка стала для него достаточной наградой за титанические усилия, которые пришлось предпринять, чтобы освободить от дел предстоящий уикенд.

– Мы можем погулять там? Шампанское подождет.

– Конечно.

Она повернулась к нему.

– Ты не сердишься на меня?

– Никогда не сержусь, – ответил он, и уголки ее губ приподнялись.

Прохладный вечерний воздух овеял ее кожу, когда они вышли из номера и направились в сторону лагуны. Рафаэль взял ее за руку и переплел свои пальцы с ее пальцами.

Они шли по мягкому песку, пока не стало совсем темно. Тогда они вернулись к отелю, перешли пешеходный мост и направились к гавани, где был район ресторанов, кафе и магазинов с фешенебельным палаццо Версаче во главе, роскошное убранство которого поражало всех.

Они немного посидели в кафе под открытым небом, наслаждаясь кофе с ликером и любуясь видом гавани, где пришвартовывались изящные яхты.

Микейла чувствовала, что ее нервное напряжение начало ослабевать. Может быть, из-за морского воздуха? Или из-за того, что ей предстояло провести два дня с Рафаэлем, не отвлекаясь ни на что? В течение двух дней не будет ни разговоров о делах, ни мыслей о школе. Не будет ни балов, ни званых обедов.

Только море, солнце и песок, подумала она и почувствовала предвкушение наслаждения.