Эксперт смерти - Суббота Иван. Страница 100

— Что? Вот эти три клоуна, — Прив махнул рукой в сторону сцены, — своим завыванием смогли заворожить весь зал? Да здесь народу не меньше двух тысяч! И они смогли зачаровать всех?

— Не всех, но большинство. Некоторые не поддаются этим чарам.

— И где же те, кого не смогли заворожить?

— Боюсь, их уже нет. Они становятся жертвами в первую очередь, — ответил я и про себя воздал хвалу богам за это. — И это для нас лучший вариант, иначе, боюсь, я бы не смог удержаться.

Я медленно двинулся вдоль прохода.

— Пойдем, Прив. Только не делай резких движений и ни на что не обращай внимания. Нам надо подняться на сцену и пройти за кулисы.

Передвигавшееся метрах в пяти от нас вдоль одного из последних рядов огородное пугало замерло и уставилось на меня, медленно поворачивая тыковку–голову вслед за мною.

— А там что? — спросил Прив. — За кулисами?

— А там будет легче, — ответил я, бросая взгляды по сторонам и периодически открывая инфу то одного, то другого привлекшего мое внимание зрителя. Кого здесь только не было — и простые ремесленники, и торговцы, и воины, и маги. Лучники и мечники, охотники и рейнджеры. Уровни и меньше сотни, и больше, один даже двухсотого оказался. Дети, взрослые, старики. Все они сейчас напоминали безжизненных кукол больше, чем двигавшиеся вдоль рядов пугала.

— А почему нас не завораживает?

— Не знаю, Прив. Может, на меня не действует, потому, что я бессмертный. А на тебя, потому, что ты, наверное, темный.

Мы шли вдоль зрительских рядов и все пугала и другие куклы, которых я вначале не заметил, провожали нас пристальными взглядами. Они молча замирали на месте и только их головы синхронно поворачивались вслед нашему движению. И все это при полной тишине, нарушаемой лишь нудным непрерывным звуком, тянувшимся со сцены, от которого, казалось, уже начинала вибрировать голова.

— И вот этот стон у них песней зовется, — тихо пробурчал я.

Стоявшее у самого прохода, по которому мы шли, чучело внимательно смотрело на нас и когда мы почти поравнялись с ним, ухватило за волосы сидевшую перед ним девушку и медленным, неторопливым движением серпа перерезало ей горло. Серп был старый и ржавый. И не заточенный. Края у раны получились рваные, кровь из перерезанного горла брызнула во все стороны, часть капель попала на нас с Привом.

— Босс! — завопил Прив.

— Заткнись, Прив! — крикнул я, смотря в уставившиеся на меня глаза чучела. Там была только равнодушная тьма и все. Нет, еще там было ожидание.

— Босс, мы что, так и пройдем мимо? И позволим им спокойно убивать этих беззащитных?

— Мы пройдем мимо и не будем ни во что вмешиваться, — сквозь сжатые зубы проговорил я и двинулся дальше по проходу.

— Но, почему? — возмутился Прив. — И почему они не нападают на нас?

— Они не сагрятся на нас, пока мы сами не сагримся на них. Так что держи себя в руках, Прив.

— Так давай сагримся на них! Поможем этим несчастным!

— Прив, им уже не помочь. Даже если мы перебьем всех кукол, этих уже не спасти.

— Но почему?

Я двигался по проходу, стараясь не смотреть по сторонам и не встречаться взглядами с куклами. А они после случая с девушкой с перерезанным горлом специально устремились все ближе к проходу и дожидались, когда мы будем проходить мимо. Мы шли вдоль кресел, а рядом перерезались горла, толчками выплескивалась кровь, багряные капли падали на нас.

— Прив, в моем мире нет зомби, но есть фильмы про них. Я тебе рассказывал, что такое фильм. В этих фильмах, когда такой же бессмертный, как я превращается в зомби и тянет свои руки к еще живому, чтобы свернуть ему шею и съесть его мозг, этот живой говорит ему — "Джон, это же я, твой друг Мартин! Неужели ты не узнал меня?", а другой живой бессмертный говорит Мартину — "Это не Джон. Джона больше нет". Так вот, Прив, никого из этих людей, гномов, эльфов больше нет. И если мы нападем на кукол, эти завороженные зрители нападут на нас. Вместе с куклами. Они сами уже как куклы. Как зомби.

Прив повернул голову в одну сторону, потом в другую и сказал:

— Да, с такой толпой нам не справиться.

— А даже если и справимся с этими, то артефакт все равно нам не получить. И все будет зря.

Я остановился и рядом замер Прив — перед нами неожиданно выскочила кукла и, выхватив из соседнего ряда ближайшего зрителя, впилась ему зубами в шею, начала жадно высасывать из него кровь.

— Босс, это вампир! Кукла–вампир!

— Я вижу, Прив, — ответил я, успев бегло просмотреть информацию обеих. Арлекин, кукла–вампир. Уровень сорок седьмой, но это не помешало ей легко и быстро выдернуть из кресла рыцаря сто двенадцатого уровня, поднять его одной рукой, словно пушинку. Присосалась к нему и косит глазами в нашу сторону. И не обойти, обязательно заденешь. И неизвестно, как отреагируют кукла на это, вдруг, воспримет, как нападение. — Некоторых боги превратили в вампиров.

Я сделал несколько шагов назад и, свернув в промежуточный проход между рядами, двинулся по нему к боковому проходу. Придется идти в обход, это удлинит путь, но сейчас это даже к лучшему — большая часть кукол собралась вдоль центрального прохода.

— Не понимаю, зачем богам это было надо? — негромко проговорил Прив. — Наказали бы виноватых, но другие тут причем?

— Пути богов неисповедимы, — пожал плечами я. — Нам не понять их логику. Хотя, что тут понимать. Геката просто хотела отомстить обидчикам и ей все равно, что будет с другими. А вот Молох… О, у Владыки Тьмы с мотивами все гораздо сложнее. Все не так просто.

Еще одна кукла, звеня бубенцами на своем колпаке, выскочила перед нами. В руках у нее было зажато человеческое сердце. Кукла поднесла его ко рту и откусила большой кусок. Пережевывая, протянула руку с сердцем мне, сказала:

— Хочешь? Попробуй, это вкусно. Тебе понравится. Свежее! Смотри, — она поднесла руку с зажатым в ней сердцем к самому моему носу, — оно еще бьется!

Сердце в руках шута действительно билось. Остатки крови выплескивались из него и стекали на ладонь куклы.

— В другой раз, Джокер. Не сегодня, — вымолвил я и, аккуратно обойдя куклу, двинулся дальше.

Надо поскорее убираться отсюда, а то чувствую, мои нервы не выдержат.

— Эвери!

Я только повернул из межрядного прохода в боковой, как сразу же замер. Передо мной на полу лежало практически выпотрошенное тело, а девушка с ангельским личиком, с ярчайшими голубыми глазами, с синими волосами, одетая в синее атласное платье, по локоть засунув руки внутрь распоротого тела, копалась в нем, перебирая оставшиеся там внутренности. Рядом на полу в кучу были свалены печень, селезенка, почки, еще какие–то человеческие органы.

— Эвери, — прозвучал нежный и тонкий голосок девушки. — Помоги мне! Эти ребра мешают дотянуться до сердца. Раздвинь ему грудную клетку!

У меня в глазах все потемнело от ненависти. Рука с зажатым в ней, словно дубина, посохом самопроизвольно взметнулась вверх. Я совсем забыл, что я маг, что мне достаточно одного легкого движения, чтобы превратить это существо в пепел. Да даже и движения не надо, достаточно одной мысли. Дикое, необузданное желание с сильнейшего размаха опустить свой посох на это ангельское личико, охватило меня.

— Ему же не было и двенадцати лет! — закричал я.

Лицо куклы пошло рябью, исказилось, волосы почернели, глаза из голубых стали красными, злобная гримаса сменила ангельское выражение лица. Атласное платье пошло грязными пятнами. Запах тухлятины ударил в нос.

— Фу, Эвери! Какой ты нудный! — кукла–зомби вынула руки из распоротого живота мальчика, встала и небрежно отпихнула его тело ногой. — А еще лич!

Подошла ко мне и, словно специально подставляясь под удар, приблизила свое лицо к моему и сказала:

— Одним больше, одним меньше — какая разница? В следующий раз еще придут. Они всегда приходят в наш театр.

Ее явное желание спровоцировать во мне агрессию, заставить ударить ее, мгновенно меня отрезвили.

— Не дождешься! — прошипел я в распахнутые в нескольких сантиметрах от моего лица глаза. — Не в этот раз, Мальвина!