Честная игра - Уильямс Кэтти. Страница 16

— Я надеюсь, ты привез с собой… что-нибудь… приличное…

— Что-нибудь приличное? — Он в недоумении сдвинул брови. — Что ты имела в виду?

— Пижама. Кальсоны. Что-то в этом роде.

— Зачем я должен был их с собой брать? Я же не знал, что мои родители захотят поместить нас в одной комнате.

— Они бы этого не сделали, если бы у тебя хватило здравого ума объяснить им ситуацию.

— Ты снова за свое, Алекс. Мы будем ночевать в одной спальне. Смирись с этим.

— Отлично! — Она скрестила на груди руки и воинственно уставилась на него. — Хочу, чтобы ты знал: я не планировала, приехав сюда, ночевать с тобой в одной спальне! Выбора у меня нет, но… но…

— Я должен следить за своими руками? Так, что ли? — холодно осведомился Габриэль.

Он очень медленно направился к Алекс и увидел, как она при каждом его шаге съеживается. Испытывает ли она страх или отвращение?

Ее молчание подтвердило его безмолвное предположение.

— Давай кое-что уточним, Алекс. Я не привык создавать себе неприятности в общении с женщинами.

— Я не говорила этого…

Габриэль властно поднял руку:

— Почему ты решила, что настолько фантастически неотразима, что я не в состоянии провести с тобой несколько часов в одной постели, не приставая к тебе?

— Я ничего не решила, — пробормотала Алекс, становясь пунцовой. — Я просто подумала, что должна установить некие границы…

— Разве я дал тебе повод думать, что я человек без чести?

— Нет, но…

— Ты подарила мне сына. Я не поставил под сомнение свое отцовство. Я даже не угрожал обратиться в суд, чтобы получить над ним опеку. На самой деле я сделал все наоборот. Я предложил тебе узаконить наши отношения ради Люка. Ты мне отказала, потому что для тебя твои собственные нужды, и желания важнее благополучия нашего ребенка. Ни что ж, прекрасно! Ты хотела, чтобы между нами сохранялись исключительно дружеские отношения. Я согласился на твое предложение. Более того, я сделал все от меня зависящее, чтобы защитить тебя от агрессивного и нежелательного внимания папарацци, привез тебя и сына сюда, где вы находитесь в полной безопасности до того момента, как пресса подхватит сенсационную новость. Мои родители тебя не осудили. Они не задавали никаких вопросов. Они смирились со свершившимся фактом, проявив снисходительность и достоинство, и сердечно приняли у себя внука. И если даже предположить, пусть ошибочно, что между мной и тобой не просто дружеские отношения, мои родители преодолели свою природную стыдливость и скромность и поместили тебя и меня в одну спальню, полагая, в чем я не сомневаюсь, что они поступили с пользой для нас. А ты, учитывая вышесказанное, имеешь наглость стоять тут и обращаться со мной как с изголодавшимся по сексу подростком, который не может дождаться возможности прыгнуть на тебя.

Алекс почувствовала, будто ее пробили неким психологическим тараном. Габриэлю удалось словами начисто снести ее оборону. Мол, он не что иное, как образец разума, справедливости и искренности — судя по его непродолжительной, но довольно пафосной речи, — а она, неблагодарная, упорно относится к нему как к обычному преступнику.

Ему удалось выбить почву у нее из-под ног. Теперь она чувствовала себя законченной дурой.

— И какие, по мнению твоих родителей, между нами… хм… отношения? — натянуто спросила Алекс.

— Естественно, они предположили, что их сын поступил благородно и предложил заключить брак.

— Они так сказали? Что же мы будем делать? — осведомилась Алекс.

Габриэль нахмурился. Он по-прежнему был задет тем, что она отказалась выйти за него замуж. Пять лет назад Алекс с радостью согласилась бы стать его женой.

— В данный момент мы ничего не будем делать, — сказал он ей откровенно. — Они пожилые люди и заслуживают того, чтобы поверить в иллюзию, по крайней мере на некоторое время. Так что, будь уверена, твое тело в безопасности рядом со мной.

— Хорошо. — Алекс опустила глаза, потому что не могла рядом с ним сохранять спокойствие. — Я собираюсь принять ванну.

Она надеялась, что к тому времени, когда выйдет из ванной комнаты, он будет спать. И желательно, если Габриэль поступит достойно и удалится спать на диван.

Габриэль наблюдал за тем, как Алекс рванула в ванную комнату и закрыла за собой дверь на замок. Проявляя истинную галантность, он выключил верхнее освещение, чтобы не смущать Алекс. Затем снял с бедер полотенце и скользнул под одеяло.

Алекс не взяла с собой пижаму целиком, поэтому облачилась для сна в пижамные шорты и майку. Казалось, Габриэль уже спит. Она нырнула в кровать и отодвинулась от него как можно дальше. Через пятнадцать минут, затаив дыхание, Алекс выбралась из кровати, вышла из комнаты, взяла несколько подушек с дивана и стала раскладывать их на кровати, создавая некий барьер между собой и Габриэлем.

Глядя на нее из-под ресниц, Габриэль задался вопросом: «Как долго мне следует молчать и лежать неподвижно, прежде чем сломать этот дурацкий барьер между нами?»

Без предупреждения он приподнялся на локте и небрежно сбросил все аккуратно разложенные ею подушки на пол.

— Забудь об этом, — медленно произнес он. — Я не хочу, чтобы куча подушек сковывала мои движения.

Стараясь не смотреть на выглядывающее из-под одеяла бедро Габриэля, Алекс резко и осуждающе спросила:

— Почему ты не спишь?

— Это еще одно из твоих безумных правил?

— Мои правила не безумные!

— Ты хочешь сказать, что психически вменяемая женщина будет возводить на кровати барьер из подушек? — спросил он.

— Я просто подумала, — ответила Алекс, заскрежетав зубами, — что было бы лучше…

— А ты не думай об этом! Я уже говорил тебе, что не собираюсь к тебе приставать. Кроме того, для нас это не новинка — в прошлом мы спали в одной кровати, помнишь?

— В прошлом все было по-другому!

Габриэль подумал, что не может с ней в этом согласиться. Его тело по-прежнему реагирует на ее близость, как и несколько лет назад.

— Я хочу, чтобы эти подушки лежали на кровати! — Алекс чуть не плакала от досады.

— Хорошо. — Габриэль вздохнул и начал выбираться из постели. И только тут Алекс осознала, что он совершенно голый.

— Забудь об этом!

— Ты уверена? — Он повернулся, чтобы посмотреть на нее через плечо, выражение его лица было серьезным.

Следовало швырнуть в него подушкой! Вместо этого Алекс что-то невнятно пробормотала себе под нос и снова улеглась.

— Глупо, — сказал он тоном неустрашимого соблазнителя, — устраивать такой переполох из-за какой-то ерунды…

Снова скользнув под одеяло, он улегся на несколько дюймов ближе к Алекс. От нее пахло чистотой, свежестью и мылом. Она никогда не пользовалась никакими духами.

Алекс посмотрела на него с подозрением. Трудно было рассмотреть в темноте выражение его лица. Она очень переживала по поводу того, что не может позволить себе доверять ему. Против его властности ей удавалось применять только свой гнев, беспокойство и недоверие.

— И раз уж мы заговорили об этом… — Он понизил голос, протянул руку, чтобы лениво поиграть с ее растопыренными пальцами. Алекс едва почувствовала его прикосновение. Она оказалась завороженной сладкой мягкостью его голоса. Луна отбрасывала серебристые тени на лицо Габриэля, подчеркивая его красоту. — Ты права.

— Я? В чем я права? — Она говорила слабо тихо. Габриэль продолжал поигрывать ее пальцами, а Алекс притворилась, будто ничего не ощущает, та как, честно говоря, ей нравились его действия.

— Может быть, мне следует сказать родителя всю правду, рассказать обо всем без прикрас? Скажу им о твоем решении. Они поймут, что у них нет выбора, и смирятся. Я не сказал потому, что…

Ему хотелось признаться, что он струсил. Однако Габриэль и трусость понятия несовместимые, и Алекс вряд ли ему поверит.

— Я беспокоился за их душевный покой, — произнес он. — Я отменил свадьбу, потом на них обрушилась другая новость. Стрессовая ситуация могла оказаться для стариков невыносимой…