Великая Миссия - Князев Милослав. Страница 67

Обед был ужасно скучным и длинным. Могли и опоздать, точно ничего бы не потеряли. В самом начале лорд произнес торжественную речь. Я было испугался, что все сейчас тоже начнут по третьему кругу, но нет, обошлось. Вот и сидим, едим. Хотя нужно признать, что все очень вкусно. Когда Эль говорила, что она готовит довольно плохо, я думал, что просто скромничает, а оказалось, признает факт и не более. Она действительно готовит не очень, но только если сравнивать вот с такой эльфийской кухней, а вообще мне нравится, как она меня кормит. Единственный, кто пытается поддерживать светскую беседу, – это я. Только вот поддерживать ее не с кем. Но меня это не сильно смущает.

– Ушастая, я давно хотел у тебя спросить, ты по деревьям лазать умеешь? – обращаюсь я к Эль.

Хороший вопрос, особенно если учесть, что он задан эльфийке, да еще при свидетелях, большая часть из которых высшая эльфийская аристократия.

– Как-то не задумывалась об этом, – отвечает мне Эль, – скорее да, чем нет. А что?

– Просто я хотел слазить на одно интересное дерево, – указываю через большое арочное окно на Древо Жизни. – Не составишь мне компанию?

Эль неуверенно кивает – даже она не ожидала от меня такой наглости.

– Этого нельзя делать! – наконец-то не выдерживает один из высокородных эльфов.

– Это почему же, уважаемый? – спрашиваю я.

Весь мой тон говорит о том, что никакой он не уважаемый и даже рядом с ними никогда не стоял. Умеют некоторые люди таким образом использовать это слово, я от них тоже научился, еще в своем прежнем мире.

– Просто нельзя!

– Странно, уважаемый, а я слышал, что эльфийское Древо Жизни все такое из себя разволшебное, что само решает, кому что можно, а чего нельзя.

– Так и есть.

– Тогда, уважаемый, я должен перед вами извиниться, это вы, оказывается, так о моей безопасности беспокоитесь, опасаясь, что Древо может нас сбросить. Не стоит, в самом деле не выросло еще такого дерева, с которого я бы упал. А вы знаете, уважаемый, какая у нас на севере тайга? Вот там деревья так деревья.

Эльф хочет мне что-то ответить, но, уловив взгляд кого-то из старших, умолкает.

– А ты, Лара, пойдешь с нами? – продолжаю я как ни в чем не бывало.

– Нет, я, пожалуй, воздержусь, – отвечает темная.

– Как хочешь, – не настаиваю я, – так что Элечка, как только этот обед закончится, полезем вдвоем.

Эльфийка согласно кивает, хотя по ней видно, что ей такая перспектива не очень нравится, она, пожалуй, и темной завидовать начнет, которая может так просто взять и отказаться.

– Кстати, о деревьях, – продолжаю я светскую беседу, – скучно тут у вас, ну прямо как в лесу. Мне, конечно, рассказывали гномы, что у эльфов скука даже на праздниках, но я им не верил, считал обычным предубеждением. Извини, мастер Нарин, признаю, что был неправ.

– Гномы никогда не врут, – гордо заявляет Нарин.

– Особенно когда говорят об эльфах, – подтверждаю я, – не раз убеждался, «забыть» какую-нибудь важную мелочь могут, а врать не станут.

Гном пожимает плечами, мол с кем не бывает.

– Кстати об эльфах, а хотите я анекдот расскажу?

Никто, кроме Нарина, явно не хочет, даже мои эльфийки, которые, по идее, должны меня поддерживать. Но меня такое единство ушастого племени не смущает.

– Анекдот очень интересный – про орков, – начинаю я. – Подходит зеленый орк к вождю и спрашивает: «Почему у нас такие странные имена? А у черных орков просто замечательные: Грым, Хрысть, Хрым, Хрясть». – «Тебе не нравится мое имя?» – спрашивает вождь. «Очень нравится, Зоркий Орел», – отвечает орк. «Тогда, может, тебе не нравится имя Грозного Медведя, нашего шамана?» – «Тоже нравится», – опять отвечает орк. «Тогда иди отсюда, Ослиное Дерьмо, и не мешай мне думать».

Нарин хохочет, я знал, что всегда могу на него рассчитывать, Эль с Ларой вымученно улыбаются, остальные эльфы делают вид, что меня тут вообще нет.

– Я понимаю, что вам очень интересно, к чему я рассказал именно этот анекдот? Не буду вас томить, дело в том, что я давно хочу спросить, почему у вас, светлых эльфов, такие странные имена?

Все опять не желают обращать на меня внимания.

– Вот, например, ты, Пургениил, на моем языке так называется лекарство от запоров, – обращаюсь я к эльфу, который возражал против моего желания залезть на Древо Жизни. – И за что тебя так назвали? Но ты не переживай, все, что естественно, то не безобразно.

В чем прелесть ситуации, так это в том, что большинство из присутствующих за столом эльфов – сильные маги, и многие владеют магией разума, так что должны чувствовать, что я не вру. А следовательно, формально никого не оскорбляю.

– Или вот, Шизманиэль, – обращаюсь я к одной из придворных дам, – тоже интересное имя, означает психическое заболевание, даже целых два. Наводит на довольно подозрительные мысли.

– Нет, не спорю, – продолжаю я лекцию, – есть и красивые эльфийские имена. Вот, например, Эледриэль означает: самая красивая.

Я, конечно же, вру, и они, разумеется, это чувствуют, но эта моя ложь только усиливает предыдущую правду. И опять же никто, кроме моей эльфийки, по этому поводу не может иметь ко мне претензий.

– А что означает мое имя? – спрашивает местная маленькая принцесса.

– Алисилиэль означает: девочка, с которой ничего не случится, – отвечаю я.

И вроде бы соврал, и вроде нет, это смотря с какой стороны посмотреть. Интересно, что покажет местная магия разума? Смотрю на мой ходячий детектор лжи. По выражению лица Эль определяю, что оказывается сказал правду. Неудивительно, я ее воспринимаю не как Алисилиэль, а как Алису, разумеется, ту, что из будущего, а не ту, что из зазеркалья (тем более что чем-то похожа), то есть как девочку, с которой ничего не случится.

Глава 67

Когда мы вышли из обеденного зала, нас уже поджидал Пургениил. Тот светлый, который пытался поставить Ва’Дима на место, но не преуспел и в конце концов сам был туда поставлен суровым взглядом кого-то из приближенных лорда. Это же надо, чуть не присвоил себе право решать за само Древо Жизни, даже жрецы так открыто этого не делают, еще чуть-чуть, и появился бы если не еще один отверженный, то изгнанный точно. А теперь явно не извиняться пришел, значит, придумал какой-то законный способ поквитаться.

– Князь Ва’Дим, позволь мне извиниться за мое недостойное поведение за столом, – говорит он.

Я чуть не упала от изумления.

– И прими в подарок лучшего коня в нашем лесу, – продолжает светлый. – Только должен сразу предупредить, что он не объезжен, но для такого великого воина как ты, это не должно стать помехой.

Теперь мне все понятно. Необъезженный эльфийский конь не потерпит на себе ни одного человека, да и далеко не любого эльфа тоже. Четверо эльфов выводят прекрасного боевого коня черной масти. Настоящий красавец! Я уже его хочу!

– Не княжье это дело – коней объезжать, у князей для этого вассалы имеются, – гордо заявляет Ва’Дим.

В человеке я ни на секунду не сомневалась, он лошадей вообще недолюбливает. И даже на самых смирных ездит далеко не лучшим образом, так что на необъезженного коня его точно не заманить. А Пургениил сама любезность, он совершенно не против, если коня объездит кто-нибудь из вассалов столь благородного князя. Его самоуверенность означает, что скакун успел сбросить немало эльфов, которые попытались назвать его своим. Ва’Дим, не замечая иронии, поворачивается к нам со светлой. Пускай он прикажет мне, я хочу этого коня! А Эледриэль все равно не справится, и вообще, у нее уже ослик есть, с нее хватит.

– Лара, ты вроде хвасталась, что хорошая наездница, чуть ли не лучшая среди темных? – спрашивает Ва’Дим у меня.

– Да, мой князь.

– Справишься с этой лошадью?

– Да, мой князь, – отвечаю я, хотя уже не так уверена, как в самом начале.

– Тогда вперед!

В платье коней укрощать, конечно же, неудобно, но кто же мог предположить, что придется? Знала бы заранее, то пришла бы на торжественный обед в походной одежде, и плевать, что эти светлые обо мне подумают. Такой конь важнее! Хорошо, хоть платьице коротенькое, одно название, в длинном было бы куда хуже.