Начало - Круз Андрей "El Rojo". Страница 21

Он шёл вдоль ряда мусорных контейнеров на своей территории, тщательно перерывая весь мусор в каждом из них. Район был не самым лучшим, но всё же нередко попадалось что-то полезное, а зачастую можно было найти и еду. Ему удалось собрать уже шесть пустых бутылок, банку рыбных консервов и нераспечатанный пакет просроченного томатного сока, и он был в хорошем настроении. В коллекторе у него хранилась бутылка дешёвого портвейна, так что он уже предвкушал пир. Копаясь в контейнере, он вдруг почувствовал острую боль в пальцах и от души выматерился. Крысы кусали его не в первый раз, но каждый раз от этого случались проблемы, раны всегда загнаивались.

Эта крыса вообще оказалась упорной, и когда Сивый выдернул руку из контейнера, она так и продолжала висеть на ней, вцепившись зубами в мякоть ладони.

— Ах ты, маруда… — прохрипел Сивый, глядя на крысу с ненавистью.

Он положил её боком на острое ребро контейнера и с силой ударил по ней ладонью другой руки. Обычно крысам этого хватало для того, чтобы мгновенно умереть, но эта оказалась на удивление живучей. Она выпустила руку Сивого и свалилась на землю, у неё был сломан позвоночник, но она пыталась ползти к нему на передних ногах, волоча за собой заднюю часть тела, и пасть у неё была угрожающе раскрыта.

— Ага, покусайся мне, — сказал ей Сивый и с силой опустил ей на голову каблук ботинка. Этого оказалось достаточно для того, чтобы крыса затихла.

Сивый осмотрел ладонь. Рана была изрядной, кровь капала на землю. Сивый выругался, слизал кровь и пошёл в коллектор, решив, что на сегодня приключений достаточно. Лучше выпить винца в спокойной домашней обстановке и закусить сардинами из найденной банки.

Александр Бурко

20 марта, вторник, очень раннее утро

После разговора со своим начальником службы безопасности Бурко несколько минут думал, откинувшись в массивном кресле и прикрыв глаза. «Материал» исчез. И это всерьёз вредит его планам, хоть и не рушит их. Он посмотрел на часы. Пять утра, шестой час, за окном ещё ночь глухая. С минуты на минуту подъедут два человека — Коля Домбровский и Марат Салеев. С Домбровским Бурко дружил с института, с первого курса, а с Маратом они даже выросли в одном дворе в городе Твери, в те времена — Калинине, названном в честь родившегося неподалёку «Всесоюзного старосты». После школы их дорожки разошлись — Александр поступил в Московский авиационный институт, а Марат — в Рязанское воздушно-десантное. Прошёл Афганистан, Баку, Карабах, первую и вторую чеченские, дослужился до подполковника, но в последнюю войну на Кавказе был ранен и почти что потерял зрение.

Абсолютно случайно об этом узнал Бурко. Именно он организовал старому другу операцию в Германии, оплатил её, а после того, как Марат был всё же вынужден оставить службу (зрение восстановилось, но не полностью, пришлось надеть очки, да и головные боли мучили часто), Александр пригласил его к себе на работу. Кем? Марат взялся за организацию боевой подготовки в том самом тверском Центре, официально принадлежащем ФСИНу, гоняя бойцов до седьмого пота. А ведь с улицы туда людей не брали, только с подготовкой и боевым опытом, так что серьёзное получилось воинство.

Он был единственным, кто знал, что его старый друг всего-навсего готовится к концу света. И что самое интересное — вовсе не считал это блажью, а полагал, что если кто может позволить себе содержать собственную профессиональную армию, то пусть содержит, хуже не будет. К тому же его заместитель, бывший капитан-спецназовец Баталов, успел послужить не только в Российской армии, но и в одной британской частной военной компании, которая как раз такую профессиональную частную армию и представляла из себя, так что никто не удивлялся.

Салеев в основном находился в Твери, но вчера приехал в Москву, и получилось — как нельзя кстати. Именно он должен был привести «Ковчег» в действие. Домбровский же обязан неотлучно находиться при Бурко в ближайшие дни. Даже самому себе Александр не доверял так, как Николаю. Тот был прирождённым аналитиком, свободным от эмоций: не голова, а настоящий компьютер.

В уме его всё уже выстроилось в стройную и понятную схему. Надо уезжать в Центр и готовиться наследовать Землю. Надо быть готовым к борьбе за существование, надо собирать людей, надо становиться тем, кем он втайне мечтал быть всегда — вождём воинственного и сильного племени, а вовсе не владельцем фармацевтической компании. Если для всего остального мира это будет концом, то для Александра Бурко — началом. Началом новой, настоящей жизни, интересной и полной нового смысла.

Он обвёл взглядом свой кабинет — английская мебель ручной работы в викторианском стиле, картины на стенах, корешки книг. Недаром он когда-то усадил четверых друзей-программистов для того, чтобы они пересканировали все книги из библиотеки в электронный вид. Книги Бурко любил, и грядущая катастрофа вовсе не вынудит его с ними расстаться. С человечеством расстаться гораздо проще.

Человечество он не любил, кстати. Любил семью, любил друзей, ценил работников, но не более. Человечество же, перенаселившее планету и установившее свои дурацкие правила проживания на ней, ему не нравилось. Давно, когда он только делал первые шаги к своему нынешнему положению, ему было интересно. Это была борьба, риск, авантюры. Теперь же… Скука, чванство и глупость окружающих, теснота на «ярмарке тщеславия», и никакой свободы, а лишь её иллюзия. Деньги и власть не освободили. Деньги привязали к себе, а власть была лишь иллюзорной — в ней и без него хватало тех, кто умел ворочать рычаги мироздания. А он оказался на положении скорее дойной коровы, хоть и рекордной по удоям.

Ну ладно, этот порядок вещей подошёл к своему концу. Вскоре всё изменится. Выживут быстрые, смелые и сильные, и они населят ставшую враждебной планету. Причём населят, чего уж скрывать, не слишком густо. Зато с такими интересно будет жить.

Он открыл ящик стола, на самом деле представлявший собой маленький встроенный сейф, достал оттуда пистолет. Дорогущий швейцарский «Сфинкс 3000Т», малосерийный, выполненный из дымчатой дамасской стали, качественный и надёжный, как швейцарские же часы. Выудил из этого же ящика поясную кобуру и запасной магазин, затем достал несколько коробочек патронов сорокового калибра «Голден Сейбр» с «пустоголовыми» пулями и начал не спеша набивать магазины. Он решил, что теперь уже не стоит расставаться с оружием. Разумеется, охрана у него хоть куда, но элемент игры… Да и любил он пострелять, прямо в подвале его дома был отличный двадцатипятиметровый тир.

Да, элемент игры в этом во всём какой-то есть. Бурко сам втайне признавался самому себе, что не окончательно вышел из подросткового возраста. Он жаждал приближающейся катастрофы с тем восторгом, с каким смотрят дети на устроенный ими пожар. Да и чёрт с ним, пусть горит.

Разумеется, его семья встретит приближающийся конец света вовсе не так радостно, как он сам, но даже в том мрачном постапокалиптическом будущем они всё равно будут первыми среди прочих. Не зря ведь Юлий Цезарь сказал, что лучше быть первым в галльской деревне, чем последним в Риме. И с этим утверждением он был полностью согласен. С той силой, которую исподволь накопил, он станет сам высшей и окончательной властью на той земле, где утвердилась его крепость, его замок. Вот только этот чёртов пропавший «материал»… Если его не будет, то придётся спускаться от величия божественного к царскому.

— Александр Владимирович, Домбровский и Салеев приехали, — заговорил голос в интеркоме, стоящем на письменном столе, заваленном бумагами.

— Я в кабинете.

Он отложил пистолет в сторону, но прятать его уже не стал.

Друзья появились через минуту, вид у обоих встревоженный. Все расселись на диванах возле пристроившегося в углу кабинета маленького камина, где плясал небольшой огонь. Вошла заспанная домработница, внесла три чашки с кофе, поставила на низкий столик и удалилась.