Начало - Круз Андрей "El Rojo". Страница 7

— До завтра, Владимир Сергеевич.

«Террористы»

19 марта, понедельник

— Не дотягиваюсь я до верха, блин! — прошипел Дима, пытаясь надеть сооружённый Семёном «трамплинчик» на вершину институтской стены. — Раньше подумать не мог об этом?

— Я подумал. Завязывай с истерикой, лучше подними меня, я надену, — так же прошептал Семён.

В темноте возле забора раздалась тихая возня, затем Дима поднял к верху забора сидевшего у него на плечах щуплого Семёна. Что-то металлически заскребло по бетону, и от верха забора во двор института протянулись две изогнутые металлические планки, как крючки огромной вешалки.

— Опускай. Теперь бомба.

Вновь послышалась возня, вжикнула застёжка «молния», затем Семёна вновь подняли. В руках у него была «колбаса» взрывного устройства. Из неё сбоку свисал длинный фитиль, изготовленный из верёвки, пропитанной селитрой. Горел такой фитиль намного медленней стандартного огнепроводного шнура, и имеющийся отрезок его, длиной почти в метр, давал возможность далеко убежать до того, как бомба взорвётся. Семён щёлкнул зажигалкой, фитиль загорелся с тихим шипением, огонёк медленно пополз к бомбе.

— Роняю.

— Давай. Опускать тебя?

Бомба прокатилась по направляющим и с увесистым шлепком упала на асфальт с той стороны забора.

— Опускай, — прошептал Семён сверху. — Смываемся. Сумку не забудь.

— Давай держись. Опускаю.

Семён спрыгнул с плеч Димы, подхватил с земли сумку, в которой принесли бомбу. Затолкал в неё снятые со стены самодельные направляющие. Теперь всё, следы заметены.

— Всё, уходим, — сказал Семён.

— К машинам? — глупо уточнил Дима.

— А куда ещё? — прошипел Семён. — Валим отсюда!

НИИ. Охрана

19 марта, понедельник

Николай Минаев работал в службе безопасности «Фармкора» уже больше четырёх лет. Начинал как охранник, а затем стал телохранителем у одного из членов Совета директоров концерна. Служба телохранителем была беспокойной, и вовсе не потому, что его клиенту кто-то угрожал, а потому, что была ненормированной, беспорядочной и утомительной. Поэтому недавно он попросился на другую должность и возглавил дежурную смену в НИИ.

Он и ещё двое охранников заступили на дежурство в восемь вечера. Один из них, Ринат Гайбидуллин, дежурил на проходной, выходящей на территорию автозавода, а сам Николай и второй его подчинённый, Олег Володько, сидели в застеклённом «аквариуме» в вестибюле института и следили за изображениями с доброго десятка камер слежения, которыми оснастили здание НИИ после того, как оно перешло в новые руки. Туда же, на пульт, были выведены каналы сигнализации, оттуда же осуществлялась связь с ближайшим отделением милиции.

— Коль, а что это такое? — Олег Володько постучал пальцем по экрану, который показывал проход между задней стеной здания НИИ и забором. На земле лежал какой-то предмет, которого там раньше не было.

— Не пойму что-то… Ни на что не похоже. Может, бумагу ветром принесло?

— Нет же ветра. Тряпка… нет, не пойму. Пойти посмотреть?

— Да не мешало бы. Ладно, лежит, жрать не просит, всё равно в обход через сорок минут, тогда и глянешь.

— Ладно.

Возможно, это была и ошибка, но скорее всего, Володько не успел бы что-нибудь предпринять с валяющимся возле здания свёртком. Фитилю оставалось гореть совсем чуть-чуть. Сам фитиль через камеру наблюдения виден не был, и тонкую струйку прозрачного дыма от него тоже не разглядишь, потому что разрешение чёрно-белой камеры слежения на такие мелочи не рассчитано.

Взрыв раздался через минуту и тринадцать секунд после того, как Володько заметил бомбу на экране. Три с половиной килограмма самодельной взрывчатки на основе селитры выбили все окна вместе с рамами в цокольном этаже здания, но окна второго этажа уцелели, лишь некоторые треснули, потому что в них вместо обычного стекла стоял, в целях безопасности, триплекс.

Бетонная плита забора, выходящего на Автопроездную улицу, рухнула и раскололась, открыв доступ во двор института и выход из него куда угодно. Взрывная волна снесла со своих мест всю аппаратуру в двух лабораториях, уничтожила все компьютеры, перевернула столы. Как и рассчитывали «террористы», виварий с животными остался неповреждённым, разве что выбило стекла в окнах и в одном месте сорвало решётку с окна. Но произошло то, о чём Семён с друзьями не думали совсем: взрывная волна сорвала с места и опрокинула шкаф с распределительными электрическими щитками, и два оборванных кабеля сомкнулись между собой. Именно эти кабели вели к блоку дистанционного управления замками во всех отсеках вивария: с инфицированными животными, с зомби и с просто живыми. И все двери до единой открылись. В обоих контурах безопасности. Случилось то, чего случиться не могло. Шанс, что так выйдет, был один на миллион, и именно он выпал сегодня.

Затем в здании погас свет, а резервное освещение не включилось, потому что запасной генератор стоял в той же комнате цокольного этажа, где и шкаф-распределитель, и он был непоправимо повреждён взрывом.

Во всем здании с потолка посыпалась штукатурка, по всем коридорам пронеслась волна пыли.

— Мать твою! — Николай Минаев нырнул за стойку пульта.

Сработали инстинкты, приобретённые в Чечне. Олег оказался рядом с ним.

— Что это?

— Взрыв у нас, — заявил Николай. — Проверь Рината, как он, хотя взорвалось с другой стороны. Вызывай всех подряд, я проверю, что делается. Затем идите с Ринатом в обход по территории, посмотрите, что там и как, встречайте ментов и пожарных.

— Понял.

Николай вытащил из ящика стола длинный тяжёлый фонарь, которым при желании можно было пользоваться и как дубиной, зажёг его. Луч с трудом прорывался через завесу пыли. Скорее по привычке, чем по необходимости он расстегнул кобуру с пистолетом и положил на него руку.

— Я пошёл. Связь по рации.

Володько уже вызывал Рината. Николай вышел из-за стойки, пересёк вестибюль. Под подошвами тяжёлых ботинок хрустела штукатурка, осыпавшаяся с потолка. Минаев посветил фонарём вверх и увидел, что местами вместо белого потолка виднелась деревянная дранка. Здание было старым, и перекрытия между этажами были деревянными. Хорошо, что пока пожара не было.

Начать осмотр он решил с цокольного этажа, где были лаборатории. Он справедливо полагал, что то, что охраняется лучше всего, должно быть проверено в первую очередь. Лестница в цокольный этаж вела прямо из вестибюля, всего один пролёт. Дверь туда была заперта, но у Минаева были ключи. Он отпер её, открыл, зашёл в коридор полуподвала. Там пыли было намного больше, видимость в свете луча фонаря была метров пять. Зато слышимость была хороша, и то, что Николай услышал, больше всего напоминало ему фильм про джунгли. Орали обезьяны.

Обезьян Николай не то чтобы не любил, но и доверял им не очень. Странный зверь, привезённый непонятно откуда, крикливый и бестолковый. Что-то мелькнуло у Николая почти под ногами, и он уронил туда луч фонаря. Крыса бежала вдоль коридора, причём её спинка в свете луча отливала ярко-красным, а за ней оставался кровавый след. Крыс Николай терпеть не мог, и его брезгливо передёрнуло. Но всё же он пошёл вперёд, дальше.

Больше всего его беспокоило, не начинается ли где-нибудь пожар. Мебель в лабораториях была деревянной, да и кто знает, какой химией товарищи учёные пользовались? И у генератора есть запас солярки. И сам генератор запустить неплохо было бы, хоть он должен был включиться сам. А животными пусть занимаются те, кому положено ими заниматься.

Ущерб на этом этаже был немал. Пара дверей были выбиты взрывной волной и лежали в коридоре, под ногами хрустело стекло с потолочных плафонов. Однако металлические двери справа были целы, и даже печати на них уцелели. Там хранились в герметичных специальных шкафах «культуры», и именно это помещение следовало охранять с особым тщанием. Николай вздохнул с облегчением: комнаты с «культурами» уцелели. Снова в свете фонаря пробежала крыса, затем за ней ещё одна, в пятнах побуревшей крови, и двигалась она медленно и как-то странно, неуклюже, раненая, наверное. Обе не обратили на Николая ни малейшего внимания.