Дар Грани - Александрова Марина. Страница 39

– Скажи, ты сейчас видишь нити? – тихо спросил он.

Я лишь кивнула, после чего продолжила:

– Не совсем так. Я могу видеть, а могу и нет, это совсем не важно. Достаточно подумать о ком-то, и я его почувствую. Только пока мне это сложно.

– Значит, будем делать так, чтобы было легко. Но только не сегодня, – вновь широко улыбнулся он. – Сегодня давай представим, что мне… мм, на сколько я выгляжу?

Я уже было приготовилась ответить, как он тут же меня оборвал.

– Не отвечай! Говорить всякого рода «приятности» ты все равно не умеешь, – отмахнулся он. – Скажем, мне двадцать три, а тебе восемнадцать…

– Мне и так восемнадцать, – фыркнула я.

– Тебе семнадцать, врушка, – хмыкнул он. – Не важно, мне двадцать три, тебе восемнадцать, я пригласил тебя на свидание и потому обязан тебя радовать… кажется так?

– И как ты собрался меня радовать? – не в силах сдержать улыбки над его очередным выкрутасом, спросила я.

– Согласно возрасту, – сказал он, резко отвернувшись и нагнувшись, а уже через секунду мне на голову упала целая куча рыхлого снега.

– Ты… ты… – Не в силах сказать ни слова, я лишь хлопала глазами и боролась с подступающим криком, который было сложно сдержать, особенно учитывая тот факт, что часть снега попала мне за шиворот. – Совсем чокнутый! – так и не сдержавшись, рявкнула я.

Моя реплика так и не была услышана, потому что в этот момент Лео смеялся, буквально сотрясаясь всем телом. Неожиданно он оборвал смех, схватил меня в охапку и резко развернул, закрывая собой от снежка, который был брошен одним из ребят, что сейчас играли на улице.

– Правда? – уже серьезно спросил он, заглядывая мне в глаза и обдавая щеку своим горячим дыханием.

– Зачем ты это сделал? – чуть тише, чем следовало, спросила я.

– Что именно? – изогнув бровь, сказал он. – Я думал, в твоем возрасте такие знаки внимания должны нравиться? Или ты имеешь в виду то, что я убрал тебя с линии атаки? – прищурился он. – Так это мой долг!

– Такие знаки внимания я уважала в возрасте восьми лет, – фыркнула я, освобождаясь от его хватки.

– А такие? – спросил он. Взял мою ладонь двумя руками, поднес ее к губам и подул, обдавая кожу теплом, отчего у меня против воли сбилось дыхание. Уж слишком интимным был этот жест.

– Что ты творишь? – пробурчала я, вырывая руку.

– Эх, – сокрушенно вздохнул он. – Ты такая зануда. Ладно, мы уже пришли, долго тебя ждать?

Я лишь устало прикрыла глаза и в очередной раз досчитала до пяти, после легко улыбнулась и последовала за Лео, который уже открывал передо мною дверь.

Земли драконов. Несколько недель назад

Резкие потоки холодного ветра путались в ярко-алых волосах, заставляя их трепетать, словно дикое необузданное пламя. Дрэйланд стоял на самой вершине одной из высоких гор, что полукольцом обнимали земли драконов, отгораживая от остального мира. Он смотрел на горизонт, встречая первые лучи восходящего солнца, которые окрашивали небо в различные оттенки розового, малинового, сиреневого. Смотрел, как вмиг темная полоска далекого моря вдруг зажглась миллионом золотых огней, когда яркий золотой шар едва показался вдали.

Последние дни его мысли складывались в непосредственный сумбурный поток. Единственное, что он мог сказать наверняка, так это то, что Мара стала свидетельницей чего-то по-настоящему ужасного, что могло произойти с Кимом. Но почему исчезли оба? Куда направились? Пострадал ли кто-то из них так сильно, что исправить это уже не представлялось возможным? И самое главное, куда она могла уйти? Как оказалось, исчезли не только Мара и Ким. Как он ни пытался, но не смог найти Орэна. Хотя догадки были, особенно после исчезновения еще и Тария. Но к тому моменту, когда ему удалось получить аудиенцию у Эдриана, все стало еще более запутанным. Он понимал, что начинает распутывать этот клубок не с тех ниточек, с которых следовало бы. Оставались еще демоны, но выйти с ними на связь сейчас не получалось. Кайрус был закрыт. Что тому послужило причиной, он пока не знал. Точнее, никто не спешил ставить его в известность.

Последняя его надежда сосредоточилась на гноме, который многие годы находился в услужении у Орэна. Но даже его найти оказалось сложнее, чем представлялось на первый взгляд. Хотя, приложив достаточное количество усилий, Дрэй справился с этой задачей. Элфиральд оказался совладельцем… дома модной одежды и аксессуаров. А партнером гнома была эльфийка.

«Мир сошел с ума», – все, что пришло в голову Дрэю вместе с информацией о том, где сейчас можно найти гнома.

– Я тебя знаю, – хмуро пробурчал Элфи, стоило дракону постучать в его дверь. – Чего надо? Хотя, подожди, я сейчас угадаю, – поворачиваясь к дракону спиной, Элфи направился внутрь дома, но при этом не взял на себя труд пригласить Дрэя войти. – Дверь прикрой, сквозит, – все так же ворчливо добавил он, исчезая из поля зрения дракона.

Не теряя ни минуты, Дрэй решительно направился следом за гномом, про себя отмечая, как изысканно, по человеческим меркам, обставлен дом. Все же государство Ирэми являлось своеобразной резервацией, сюда запрещалось привносить прогресс, развивать общественные порядки и устои, каждая мелочь в человеческих землях таила в себе ничем не прикрытый налет старины. Нелюдям, что получали разрешение проживать здесь, запрещалось одеваться по моде своих стран, так же, как и обустраивать жилища не по человеческим обычаям. Что уж говорить о развитии науки и прочем, чем каждый из них привык пользоваться в родном мире. Ирэми – место, где время однажды замерло по воле высших; кому-то поездка сюда кажется своеобразной экзотикой, кому-то – ссылкой.

– Я практикую чтение мыслей, – сказал Элфи, поудобнее устраиваясь на диване в гостиной. – Так что присаживайся, а я тебе расскажу, что тебе от меня надо.

Дрэй молча присел и прямо посмотрел на гнома, который тут же озвучил его вопрос:

– «Элфи, ты знаешь, где Мара?» Нет, я не знаю. Еще вопросы?

– Что, часто спрашивают?

– Ну, скажем так, ты не первый, кто на этой неделе интересуется, – хмыкнул гном, скрещивая руки на груди. – Я действительно не знаю, где она. Но даже если бы и знал, то все равно не сказал бы. Ни тебе, ни кому-то другому. Все, что случилось, произошло по вине тех, с кем ей пришлось столкнуться в этой академии для великосветских придурков. И этого я никому из вас не прощу.

– Я хочу помочь ей, – тихо прошептал Дрэй. – И я не понимаю, почему она ушла, не сказав мне.

– Наверное потому, что не хотела, – ехидно пробурчал гном. – Я не знаю, что именно произошло в МАМ, но, уверен, что ничего хорошего. И так уже многие пострадали из-за этого, а что случилось с ней и Кимом, до сих пор неясно. Орэн под стражей, Тарий – тоже, а мне остается лишь искать пути, как можно вызволить человека из вампирского «Дома четырех смертей». И, поверь мне на слово, я все больше понимаю, что это невозможно. Ни для меня, ни для Айрин. У нас просто нет необходимых рычажков, на которые мы могли бы надавить.

– Хотя бы помоги мне понять, куда она могла отправиться.

– Я? Откуда мне знать?

– Не знаешь или просто не хочешь сказать? – прищурившись, спросил Дрэй.

– Не знаю и, чего скрывать, не хочу. Зато я знаю о том, что у вас были отношения, как и о том, что ты обручен. Орэн рассказал мне. И чем ты ей можешь помочь? Раздавить, когда ее чувства станут такими, что от них уже не отмахнуться? Она еще слишком юна, чтобы с ней так поступать. Будь моя воля, я бы тебя близко к ней не подпустил. Так что хватит отнимать мое время, проваливай.

Дрэй молча слушал то, что говорил ему этот гном. Он не возражал и не спорил, потому как прекрасно понимал справедливость его слов. Но остановиться и отступить уже не мог. Любовь и вина горько-сладким ядом отравляли его душу. Он нуждался в Маре, желал защитить, понимая, что безмерно виноват, а отпустить был просто не в силах. Что дальше? Что он может предложить ей? Подобные мысли не единожды посещали его, как и помыслы о том, что ему будет по силам разорвать навязанный брак. Что из этого станет возможным? Готов ли он пойти против оракула, предназначения? Но, как бы то ни было, все это не имело никакого значения, раз он не нашел ее. И вот сейчас он понимал, что гном – именно та ниточка, которая может указать ему верный путь. Потому он прямо посмотрел в глаза Элфи, вкладывая в свой взгляд всю силу, что дарована ему от рождения, и спросил: