За что ты меня любишь? (Муки сердца) - Грэхем Линн. Страница 21

Ангелос, судя по всему, не мог вынести и секунды, не прикасаясь к ней: вновь заключив ее в объятия, он удовлетворенно вздохнул. Прижимая к себе ее неподвижное тело, он потянул застежку на платье.

— Вообще-то, — поспешно начала Макси, — я только хотела сказать, что у меня не такой уж богатый опыт.

— Господи… — прорычал Ангелос, резко отступая от нее. Сняв пиджак, он бросил в ее сторону мрачный и отнюдь не дружелюбный взгляд. — Чего ты этим добиваешься? Зачем ты рассказываешь мне эти сказки? Неужели ты всерьез полагаешь, что я поверю?

Макси застыла посреди комнаты, платье нелепо свешивалось с ее обнаженного плеча. Смутившись, она отвела взгляд. Если он так реагирует, когда она всего лишь сказала, что не настолько опытна, чтобы вести себя так, как он ждал, нетрудно было представить, что будет, расскажи она ему всю правду. А ей совсем не хотелось ложиться в постель с разозленным мужчиной.

— Можно не сомневаться, что дальше ты начнешь оскорблять меня, вспоминая человека который содержал тебя три года… не делай этого, — угрожающе произнес он. — Я не желаю больше слышать о твоем прошлом. Я принимаю тебя такой, какая ты есть. Выбора у меня нет.

Макси повела плечом, пытаясь натянуть бретельку.

— И что ты стоишь, как ребенок, которого поставили в угол? Хочешь, чтобы мне стало стыдно?

Макси густо покраснела.

— Ты сегодня очень капризный…

— Скажи лучше, разочарованный. С тех пор как я женился на тебе сегодня утром, ты холодна как лед, — нетерпеливо заявил он.

— А ты ни о чем не думаешь, кроме секса.

Выдвинув свой контраргумент, Макси вздернула подбородок, смело встретив полный ярости взгляд обжигающих черных глаз. Значит, ребенок, которого поставили в угол? Да как он смеет! Глаза ее засверкали. Наступила гнетущая тишина, Макси повела плечами и подняла тонкие руки.

Глаза Ангелоса сузились, он напряженно наблюдал за ней. Алое платье скользнуло к ногам Макси, обнажая стройное, великолепно сложенное тело, прикрытое лишь крохотными трусиками и таким же бюстгальтером. У Ангелоса перехватило дыхание. Перешагнув через платье, она одарила его скучающим взглядом манекенщицы, дефилирующей по подиуму, и, неторопливо приблизившись к кровати, сбросила туфли и легла.

— Чего ты ждешь? Хочешь, чтобы я выкинула белый флаг? — сухо спросила Макси, довольная произведенным впечатлением.

— Поменьше эффектных поз, побольше тепла и страсти, — неожиданно холодно проговорил Ангелос, направляясь в ее сторону. Его проницательный взгляд вселял тревогу. — Относительно того, что я думаю о сексе… ты же знаешь мужчин? Я один уже несколько недель. Я так долго ждал тебя. Когда у тебя есть все, тогда то, что тебе не принадлежит, сразу приобретает огромную ценность.

— А когда оно наконец достается тебе, ценность мгновенно утрачивается? — парировала Макси.

Ангелос приподнял темную бровь.

— Повеселее, — посоветовал он, не потрудившись даже притвориться, будто не понял намек. — Лишь время нас рассудит. Я живу сегодняшним днем и тебе советую так поступать.

Он легко сбросил с себя одежду. Макси не сводила с него глаз. С той самой ночи в домике его образ был навеки запечатлен в ее памяти, словно яркий кадр кинофильма. Она по-прежнему была безнадежно очарована, так сильно действовала на нее притягательная сила, которую он излучал. Она оценила красоту мужского тела только после встречи с ним. При виде его широких загорелых плеч, узкого торса и мускулистых, покрытых жесткими волосами ног у нее перехватывало дыхание, кровь начинала пульсировать, а ладони делались влажными.

— Ты так спокойна с тех пор, как мы обвенчались… а теперь лежишь на постели словно прекрасная каменная статуя. — Ленивым движением Ангелос стянул черные шорты. — Не будь это столь нелепо, я бы подумал, что ты меня боишься.

Ангелос лег рядом. Медленно провел рукой по роскошным золотым прядям, каскадом ниспадавшим с подушки. Он лег на спину и, крепко обхватив ее плечи, нежно привлек к себе.

— Вот долгожданная награда за ожидание, — удовлетворенно выдохнул он. — Здесь ничто нам не помешает, ничто не разлучит.

Макси заглянула в блестящие, полные предвкушения глаза.

— Ангелос…

Приподнявшись, он провел кончиком языка по изогнутой линии её пухлых губ.

— Ты холодна как лед, но я сумею растопить его, — хрипло произнес он, в то время как ловкие пальцы уже расстегивали бюстгальтер.

Макси вздрогнула, чувствуя, как тело наполняется сладкой истомой. Она закрыла глаза. Ангелос поцеловал ее, и с каждым поцелуем она все яснее ощущала, как мучительная волна страсти неумолимо захлестывает ее. Она стала отвечать на его поцелуи, а желание разгоралось в ней все сильней.

Перевернув ее на спину, он прикрыл ладонью тугую белую грудь. Ее упругое тело выгнулось, и он улыбнулся, глядя ей в глаза.

— И все же ты становишься поразительно пылкой, когда я прикасаюсь к тебе, — проговорил он. — Я люблю, когда ты не владеешь собой.

Почувствовав в его словах угрозу, Макси неловко поднялась.

— Ты меня смущаешь…

— Придется привыкнуть. — Склонив темноволосую голову над упругим нежным соском, Ангелос обвел вокруг него языком. Макси переполняли ощущения, которым она инстинктивно пыталась противиться.

Нет, — задыхаясь, произнесла она.

— Не пытайся бороться с чувствами, — хрипло сказал он, проводя опытной рукой по ее телу и вызывая в нем восторженную дрожь.

— Ангелос! — пробормотала она, непроизвольно поднимая руку, чтобы провести по его сурово сжавшимся губам.

Он резко отстранился от нее, не позволяя прикоснуться к себе. Макси опустила руку, удивленно глядя на него.

— Ты всегда смотрела на меня, — угрюмо проговорил он. — Но стоило мне повернуться в твою сторону, ты тут же отворачивалась. Кроме того единственного раза, семь месяцев назад. Тогда я понял, что ты моя, как если бы на тебе было мое клеймо!

Пораженная его уверенностью, Макси резко отвернулась, внезапно ощутив свою наготу и незащищенность. Уже тогда Ангелос видел ее насквозь, его не обманула, как других мужчин, ее внешняя холодность. И хуже всего, он сумел раз глядеть чувство, которое она сама отказывалась признавать.

— И я ждал, когда ты наконец решишься, — продолжал Ангелос тоном судьи, выносящего приговор. — Я все ждал и ждал, когда ты порвешь с ним. Но ты оставалась с ним! Я уже начал сомневаться, есть ли хоть капля разума в этой прелестной головке!

Он говорил о Лиланде. Потрясенная его словами, Макси пробормотала:

— Но я… я вовсе не…

Ангелос рассмеялся резким, циничным смехом.

— О, теперь я понимаю, почему ты продолжала жить с ним! Ты задолжала ему слишком много денег. Думаешь, я до сих пор не догадался? Ты продала себя, как вещь, и, когда я думаю об этом, мне хочется крушить все вокруг! Ведь, усвоив преподанный им урок, ты продалась мне по еще более высокой цене…

— Как ты можешь?!

— А что же еще этот брак, если не цена, которую мне пришлось заплатить за тебя.

— Ты просто свинья, — с горечью прошептала Макси, побледнев как полотно.

— И я расстанусь с тобой, если эта мысль будет и дальше не давать мне покоя, — с чувством поклялся он, пристально глядя ей в глаза.

— Начни с того, чтобы выпустить меня из постели, — проговорила она срывающимся голосом.

— Ни за что… я оплатил это удовольствие ценой обручального кольца и миллионами фунтов в придачу.

— Нет!

— Ты не умеешь отказывать мне, — угрожающе проговорил Ангелос, нагибаясь к ее дрожащим губам. — Что касается секса, то здесь ты слаба. Это мое единственное утешение, ведь я и так выгляжу дураком, сходя с ума по такой женщине, как ты!

— Как ты смеешь? — Макси едва не поперхнулась.

Но Ангелос уверенно провел рукой по ее дрожащему бедру и страстно поцеловал ее. И в тот же миг чувства зажглись в ней с новой силой. Ему не пришлось удерживать ее. Одним лишь поцелуем он заставил ее повиноваться, обжигая пламенем своей страсти, услаждая самыми изощренными ласками. И сделал он это с пугающей легкостью.