Западня для нечисти - Малиновская Елена Михайловна. Страница 22

– За кражу меня бы не приговорили к смерти. – Я недоверчиво покачала головой. – То есть Гворий не сумел бы провести со мной ритуал отнятия свободы, чтобы превратить в безвольную марионетку, которая сама безропотно взойдет на алтарь.

– Шерьян рассказал тебе об этом обряде? – невольно удивился Владыка. – Однако не ожидал. Храмовник в самом деле хорошо к тебе относится. Но в данном случае твои рассуждения ошибочны. Гворию не надо проводить с тобой ритуал. Ты забываешь, что круг мертвых можно открыть, лишь полностью отдавая отчет в своих действиях и будучи в здравом уме и твердом сознании. Конечно, он может тебя заставить или принудить, но в любом случае в момент перехода проводник обязан сам захотеть увидеть изнанку мира. Не больше и не меньше.

– Тогда я совершенно запуталась, – честно призналась я. – К чему Гворию вообще подставлять меня и заключать под стражу? Или боится, что сбегу?

– Полагаю, что да, – серьезно подтвердил Виррейн. – Женщины, а особенно кошки, существа очень непостоянные. Вдруг тебя одолеет тяга к перемене мест? И ты уйдешь, не попрощавшись, как это принято у вас? Гворий сделает все, чтобы обезопасить себя с этой стороны.

Я пригорюнилась. Да, я уже смирилась с фактом предательства полуэльфа. Но все же… Все же было неприятно так спокойно обсуждать то, как он намеревается поступить со мной. Казалось, что я вижу затянувшийся ночной кошмар и стоит лишь открыть глаза – как все будет по-прежнему. Я проснусь в своей комнатенке от яркого солнца Мейчара, бьющего через незакрытое ставнями окно, и шума соседей. Справа Ремина только-только вернется после трудовой ночи на благо гильдии веселых вдовушек. Слева примется напевать неприличную песенку отчаянно рыжий Зигий, празднуя удачный улов карманника. Эх, как же я соскучилась по ним всем! Даже по Веширу – хозяину постоялого двора, пусть он и никогда не спускал мне задержки оплаты комнаты. В той жизни все было понятно и просто. Да, конечно, ежедневно я рисковала попасться на каком-нибудь горячем деле, выполняя очередное поручение запретных гильдий. Но тогда мне не стоило опасаться удара в спину от приятелей. Мир вокруг меня был понятен: там враги, тут друзья. Не попадайся в руки к страже и вовремя плати отступные за заказы. А сейчас? Не разберешь, кому верить, а кому нет. Вчера я готова была отдать год жизни за улыбку Гвория. Сегодня – молю отступников, чтобы никогда больше не увидеть его. Не считая переплетения интриг, из-за которых глупой кошке так легко потерять свою последнюю жизнь.

– Что же, значит, такова твоя судьба, – без малейшего сочувствия проговорил Владыка. – И на будущее учти – я терпеть не могу, когда при мне начинают ныть. Просто ненавижу! Когда родной брат решил свергнуть меня с престола – я не ныл. Не жаловался, когда мать, решившая продлить регентство, подлила мне особое снадобье, должное превратить меня в слюнявого идиота. Так что даже не пытайся взять меня на сочувствие.

– Ваш брат пытался устроить переворот? – невольно заинтересовалась я. – Странно, мне показалось, будто Ришаниэль совсем не стремится к власти. Особенно если учесть, что он отказался брать в старшие жены чистокровную эльфийку.

Владыка как-то измученно улыбнулся. Провел рукой по коротким снежно-белым волосам и отвернулся к стене.

– Ришаниэль – мой младший брат, – тихо признался он. – Но был еще и старший. Престол прочили именно ему, поскольку мой отец – Ширрейн – в результате загадочных событий сгинул на Пустоши. Однако у моего деда были другие планы. И он объявил именно меня своим преемником. Не все были согласны с этим решением. Моя мать… – Тут его голос дрогнул и едва не сорвался, после чего Виррейн продолжил почти шепотом: – Я был нелюбимым ребенком в семье. Моя мать, достопочтенная и великосердная Зариэлия, больше всех остальных детей выделяла первенца – Элиминия. Она, мягко говоря, не одобрила выбора своего отца. И решила исправить его. Сначала Элиминий при полной ее поддержке попытался устроить переворот. Когда это открылось, я отправил его в бессрочную ссылку, запретив пересекать границу эльфийских лесов. Но он нарушил мой приказ, подгадав возвращение к попытке моего отравления. И мне пришлось приговорить его к казни.

– Вы убили собственного брата? – изумленно воскликнула я. Виррейн скривился, словно от сильной боли, и приложил палец к губам, показывая, чтобы я не так громко выражала свои чувства. Опомнившись, я продолжила тише: – А мать? Что стало с Зариэлией? Ее вы тоже приговорили к смерти?

– Нет, – обронил Виррейн и страшно улыбнулся одними краешками губ. – Я не такое чудовище, каким меня принято изображать. Моя мать жива и здравствует поныне. В одной из темниц в восточных горах, охраняемая самыми верными моими стражами. И я надеюсь, что она никогда оттуда не выберется.

Я молчала, пораженная этой историей. Почему-то мне было жаль несчастную эльфийку. Да, она поступила дурно, кто спорит, но заслужил ли ее поступок столь жестокой кары? Уж лучше смерть, чем полутысячелетнее заключение. Особенно когда помнишь, какой властью ты обладала ранее.

– Она думала так же, – чуть слышно проговорил Виррейн. – Молила меня убить ее. Позволить разделить чашу с ядом, которую поднесли Элиминию. Но я отказал. И хватит об этом!

Владыка выкрикнул последнюю фразу с такой глухой яростью, что я невольно вздрогнула. Затем неопределенно повела плечами и кивнула в знак согласия. Хватит так хватит. Не мое это дело – копошиться в грязном белье эльфийского повелителя.

– Что мне делать дальше? – спросила я, стремясь замять неудобную тему.

– Займись чтением. – Виррейн хмыкнул, намекая на книгу. – Не высовывайся без особой нужды. Твой муж прав – сейчас тебе надо как можно меньше привлекать к себе внимания. В идеале было бы, чтобы ты ни на шаг не отходила от Шерьяна. Сдается мне, убийства в замке продолжатся. Вероятно, попытаются вновь разделаться с тобой. Храмовник же защитит тебя и от ненужных подозрений, и от возможной опасности. И потом… – Тут в глазах эльфа полыхнула непонятная радость. – Хотел бы я сейчас заглянуть в его мысли. Какой выбор он в итоге сделает? Вернуть Индигерду или сохранить тебя?

– И почему, интересно, я не испытываю такого же счастья при мысли об этом, как вы? – хмуро полюбопытствовала я.

Владыка ничего не ответил. Лишь насторожился, прислушиваясь к чему-то в коридоре. Затем шагнул к зеркалу и, не прощаясь, растворился. А в дверь тотчас же требовательно забарабанили.

– Отступники, неужели опять кого-то убили? – Я устало вздохнула. – А я даже пообедать не успела!

– Тефна, открывай! – грозно потребовали из-за двери. – Это я, Шерьян.

Я уныло посмотрела на книгу, которая так и осталась лежать на краешке кровати, не заинтересовав Владыку. Затем встала, со стоном потерла виски, пульсирующие жаром мигрени, и выполнила требование супруга.

Шерьян ворвался в комнату с такой скоростью, будто за ним кто-то гнался по пятам. Схватил меня за руку и настойчиво куда-то потащил из комнаты, не снисходя до объяснений. Впрочем, книгу он все же успел прихватить, без спроса сунув ее себе под мышку.

– Ты чего? – возмутилась я, так же настойчиво отбиваясь от него. – Больно же! Ты мне на запястье синяков наставишь.

– Быстрее, Тефна, – прошипел Шерьян, но нажим пальцев немного ослабил. – Быстрее, пока новое убийство еще не стало достоянием общественности.

– Убийство?! – Я ахнула, почувствовав, как у меня от неожиданности ослабли колени. – Но кого?

– Сама скоро увидишь, – огрызнулся Шерьян. – Я думаю, тебе стоит на это посмотреть.

Что мне оставалось делать? Пришлось покориться и последовать за ним.

Я никогда не подозревала, что у Шерьяна настолько извращенное чувство юмора. Спрашивается, какого демона он притащил меня в парк, прилегающий к замку, испугав при этом до нервной дрожи? Чтобы я полюбовалась на труп оленя? Если это так, то не вижу ничего забавного. Да, несчастному животному какой-то хищник разорвал горло. И что в этом такого? Подобное в природе происходит сплошь и рядом.