Просто неотразим - Гибсон Рэйчел. Страница 27

– Я хочу лучшего для своей дочери.

– Значит, мы оба хотим одного и того же. Только сомневаюсь, что мы одинаково видим то, что будет для Лекси лучше.

Джорджина вздохнула. Она нервничала и трусила, как кошка перед огромным доберманом. И только надеялась, что Джон не видит этого. Ведь она должна взять в свои руки командование, причем не только над своими чувствами, но и над ситуацией. Нельзя допустить, чтобы Джон и его адвокаты управляли ее жизнью или указывали, что лучше для Лекси. Именно она, а не Джон должна диктовать условия.

– Ты сказал, что свяжешься с адвокатом, – заговорила Джорджина и, скользнув взглядом по волевому подбородку Джона, остановилась на его голубых глазах. – Думаю, мы можем прийти к разумному компромиссу без вмешательства адвокатов. Судебные разбирательства могут травмировать Лекси. Мне бы не хотелось, чтобы ты привлекал адвокатов.

– Тогда скажи, что ты предлагаешь.

– Ладно, – медленно проговорила Джорджина. – Думаю, что Лекси должна считать тебя другом семьи.

Джон многозначительно вздернул одну бровь.

– И?..

– И тогда ты сможешь общаться с ней.

Джон несколько долгих мгновений смотрел на нее, а потом спросил:

– И это все? Это твой «разумный компромисс»?

Джорджине очень не хотелось идти на это. Ей не хотелось говорить такое, и она ненавидела Джона за то, что он вынуждает ее.

– Когда Лекси получше узнает тебя, когда ей станет комфортно в твоем обществе и когда я решу, что настало время, я расскажу ей, что ты ее отец. «И мой ребенок, возможно, возненавидит меня за ложь», – мысленно добавила она.

Джон склонил голову набок. Предложение Джорджины явно не вызвало у него энтузиазма.

– Итак, – произнес он, – предполагается, что я должен ждать, когда именно ты решишь, что настало время рассказать Лекси обо мне?

– Да.

– Объясни, почему я должен ждать.

– Это будет огромным потрясением для нее, поэтому все надо делать как можно осторожнее. Моей дочери всего шесть, и я уверена, что споры по поводу попечительства только травмируют ее и собьют с толку. Я не хочу, чтобы моя дочь была травмирована судебным…

– Во-первых, – перебил ее Джон, – та маленькая девочка, которую ты постоянно называешь «моей дочерью», на самом деле в той же степени и моя дочь. Во-вторых, не делай из меня негодяя. Я бы не заговорил об адвокатах, если бы ты ясно дала мне понять, что не будешь препятствовать моему общению с Лекси.

Джорджина почувствовала, что внутри у нее поднимается негодование, и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

– Ну, я передумала.

Она не может вступать с ним в борьбу. Во всяком случае, пока. Пока не получит кое-какие гарантии.

Джон развалился в кресле и засунул большие пальцы рук в карманы джинсов. Его губы сложились в скептическую усмешку.

По дороге сюда Джорджина обдумывала разные варианты своего поведения, если он скажет то или это, но ей ни разу не приходило в голову, что он может ей не поверить.

– Ты не доверяешь мне?

Он взглянул на нее так, будто она была умалишенной.

– Ни капельки.

Джорджина решила, что они квиты, потому что она тоже не доверяла ему.

– Замечательно. Но мы и не обязаны доверять друг другу, потому что нас объединяет желание сделать Лекси лучше.

– Я тоже не хочу травмировать ее, однако сомневаюсь, что мы придем к единому мнению насчет того, что для нее лучше, Уверен, тебя очень устроило бы, если бы завтра я вдруг умер. Мне же нужно, чтобы она узнала, кто я такой. Но если ты считаешь, что я должен подождать, прежде чем рассказывать ей, что я ее отец, хорошо, я подожду. Ты знаешь ее лучше меня.

– Джон, об этом ей должна рассказать я.

Джорджина ожидала, что он будет возражать, и очень удивилась, когда возражений не последовало.

– Отлично.

– И я хочу, чтобы ты дал мне слово, что будешь ждать, сколько потребуется, – сказала Джорджина.

Она не исключала, что через некоторое время Джон может решить, что роль отца вредит его имиджу. И если это произойдет после того, как Лекси узнает, что он ее отец, для девочки это станет тяжелейшим ударом. Джорджина по собственному опыту знала, что лучше совсем не знать своих родителей, чем испытать боль, когда они тебя бросают.

– Правду она должна узнать от меня, – повторила она.

– Но ведь мы не доверяем друг другу. Какой тебе прок от моего обещания?

В его словах был резон. Джорджина задумалась, но, придя к выводу, что выбора у нее нет, сказала:

– Я поверю тебе, если ты дашь мне слово.

– Хорошо. Только не рассчитывай, что я буду ждать до бесконечности. Не пытайся одурачить меня, – предупредил он. – Я хочу увидеться с ней, когда вернусь в город.

– Об этом я тоже хотела тебе сказать, – проговорила Джорджина, вставая. – В следующее воскресенье мы с Лекси собираемся устроить пикник в Меримур-Парке. Приглашаю тебя присоединиться к нам, если у тебя нет других планов.

– В котором часу?

– В полдень.

– Что мне взять с собой?

– Мы все приготовим сами, кроме алкогольных напитков. Если захочешь выпить пива, прихвати его с собой, хотя я бы предпочла, чтобы ты этого не делал.

– Без проблем, – сказал Джон и тоже поднялся. Джорджина посмотрела на него снизу вверх.

– Со мной будет подруга, а ты можешь пригласить друга. – Лукаво улыбнувшись, она добавила: – Только мне бы хотелось, чтобы этим другом был не хоккеист.

– Это я уже решу сам, – буркнул Джон.

– Договорились. – Джорджина повернулась, чтобы уйти, но остановилась и оглянулась: – Кстати, нам придется делать вид, будто мы нравимся друг другу.

Джон хмуро взглянул на нее:

– А вот с этим могут быть проблемы.

Джорджина подоткнула со всех сторон одеяло и заглянула в сонные глаза дочери. Темные волосы девочки разметались по подушке.

– Завтра мы сначала посмотрим «Больницу», а потом устроим чаепитие, – сказала Джорджина.

Они уже больше недели не имели возможности вместе смотреть свой любимый сериал.

– Ладно, – зевнула Лекси.

– А где мой сахарочек? – спросила Джорджина. Лекси выпятила губы, Джорджина поцеловала ее и пожелала спокойной ночи. – Обожаю твою миленькую мордочку, – добавила она и встала.

– А Мей завтра придет на чай? – Лекси повернулась на бок и подсунула под подбородок одеяло с героями «Маппет-шоу», которым ее укрывали еще тогда, когда она была совсем маленькой.

– Пойду у нее спрошу.

Джорджина подошла к двери и, оглянувшись, увидела, что глаза дочери уже закрыты. Выключив свет, она покинула комнату.

Джорджина ощутила нетерпение Мей еще до того, как вошла в гостиную. Днем, когда Мей приехала посидеть с Лекси, Джорджина вкратце описала своей подруге и деловому партнеру ситуацию с Джоном, потом они ждали, когда настанет время укладывать девочку спать, и сейчас Мей уже сгорала от любопытства, готовая засыпать Джорджину кучей вопросов.

– Заснула? – шепотом спросила она.

Джорджина кивнула и опустилась рядом с Мей на диван. Взяв подушку с вышитыми цветами и своей монограммой, она положила ее к себе на колени.

– Я тут сидела и думала обо всем этом, – начала Мей, повернувшись к подруге. – Теперь многое обретает смысл.

– Что именно? – спросила Джорджина, решив, что с новой короткой стрижкой Мей стала похожа на Мег Райан.

– Например, почему мы обе так не любим спортсменов. Ты знаешь, что я их ненавижу, потому что они зверски избивали моего брата. И я всегда считала, что ты их не любишь из-за своих сисек. – Она выставила перед грудью руки и сложила ладони так, будто держала дыни. – Я предполагала, что однажды тебя перелапала футбольная команда или произошло еще что-то не менее мерзкое, но никогда не заговаривала об этом. – Она опустила руки. – Я не думала, что отец Лекси – спортсмен. Но теперь становится понятным, почему она физически более сильная, чем ты.

– Да, верно, – согласилась Джорджина. – Ну и что?

– Помнишь, когда Лекси было четыре, мы сняли страховочные колеса с ее велосипеда?