Изольда Великолепная. Трилогия (СИ) - Демина Карина. Страница 160

Юго сел на пол, и кот устроился перед ним. Зеленые глаза тускло мерцали в темноте.

- Они не учли, что мой мир сам по себе жаден. В нем слишком мало тепла, чтобы им делиться.

Кот отражался в зеркалах, а Юго - нет. Вернее была тень, но размытая, нечеткая.

- Я и сейчас слышу его зов. Но он не настолько силен, чтобы причинять боль. Это странно.

Бал послезавтра. Замок полон людей. Громких. Шумных. Склочных. Они шепчутся, передавая друг другу сплетни, кривятся презрительно и в то же время тянутся к рукам, выпрашивая подачку.

Ненавидят друг друга. Зачастую беспричинно. Заочно.

И кланяются, уверяя в искренней любви.

Они придут в зал, и разрушат столь тщательно созданную зиму. Будут смотреть. Трогать. Обсуждать. Разрушать недовольством, которое и причин-то других не имеет, кроме собственной их фантазии.

- Твой хозяин наивен и добр. И мне немного жаль, что придется причинить ему боль. Я постараюсь стрелять аккуратно. Он выживет, но наивность и доброту утратит. Боль… преображает.

Кот зевнул, точно собирался ответить, но передумал в самый последний миг - бессловесной твари не следует выходить из образа.

- Меня наняли, чтобы разбудить чудовище. Думают, что готовы ко встрече с ним. Только знаешь что? Поведение чудовищ редко соответствует человеческим ожиданиям.

Город не желал засыпать.

Он и прежде проявлял упрямство, отступая перед силой, пряча алые всполохи раздражения в подвалах, подземных ходах и прочих норах, которые одинаково рьяно копают, что крысы, что люди. И затаившись, ждал, когда ослабнет на загривке хозяйская рука.

Кайя не отступал.

Он пил из города гнев, вплетал в черные плети мураны, пропускал через себя и отдавал перерожденным. Уговаривая успокоиться, Кайя играл колыбельную на невидимых струнах, что протянулись от храма к окраинам.

Хватало ненадолго.

День за днем приходилось повторять. Усиливать давление. Захлебываться мерзостью, которая, точно назло, поперла из глубин. И не помогали усиленные патрули, гильдийная стража, гарнизон, раздувшийся вдвое. Напротив, это лишь подзуживало строптивый город.

Зима. Пора спать.

Никто не воюет зимой. Ведь морозы, ветра и снег за толстыми стенами дома. А в доме очаг. Разве этого мало, чтобы остаться? Огонь созидающий.

Согревающий.

До весны.

И стоит прилечь. Песни вьюги лучше слушать в теплой постели. А то и вовсе не слушать - соврет, поманит за собой и бросит на бездорожье, чтобы обнять ледяными крыльями. Прикипит к губам - не отпустит. Залюбит досмерти.

К чему уходить?

Дома держись, человек. Семьи.

Не надо воевать. Спи, город… хотя бы сегодня.

И он все же поддавался на уговоры. Смежив веки, закрывал гневливые глаза окраин, разводил костры и разрешал песни, долгие, тоскливые, которые хороши лишь зимними вечерами. Но утром - Кайя ощущал это каждый день - наступало пробуждение. Кто-то сыпал стальные иглы в зимнюю постель Города, и тот, ворочаясь, сдирал о сталь шкуру. И плакал от внезапной обиды, а к вечеру на смену слезам приходил гнев.

Тяжело. Когда-нибудь у Кайя не хватит сил сдерживать гнев. И отъезд уже выглядит почти предательством. Какое из зол выбрать?

Остаться? Будет война.

Уехать, и тоже, скорее всего, будет война. Единственный шанс, что тот, кто затеял представление, не станет тратить накопленные силы на удар по пустому Замку. Гнев без постоянной подпитки иссякнет сам собой, и спустя неделю-две люди станут удивляться тому, что с ними было.

Хочется верить, что все будет именно так.

- Неспокойно? - Урфин знал ответ. Он и сам слышал, пусть иначе, чем Кайя.

Недаром две последние недели почти не выходил из подземелья. Читал донесения. Раскладывал. Отдавал приказы. Мерил шагами Магнусову комнату, пытаясь скрыть нервозность, и все равно злился, чувствовал себя запертым, хотя Кайя не стал бы останавливать, вздумай он выйти.

Сегодня Урфин явился сам. И был мрачнее обычного.

- Я четверых человек потерял, - он сгорбился в кресле и руки к огню вытянул. - Магнус ведь рассказывал про типографию? Получалось. Мне казалось, что у нас получается. На агента вышли. И первую партию листовок сдал без проблем. Мы отследили, кому именно. Задерживать пока не стали. Ждали, что заказчик объявится или хоть кто-то важный, тем более, что заказали кое-что и вправду серьезное.

Урфин кинул на стол сложенный вчетверо лист.

А вот и те иглы, которые мешают городу уснуть. Колючие слова, в которых многие видят совсем не то, что написано. Правда у каждого своя.

- Мы следили. Ждали. Держались поодаль, боясь спугнуть. Время до срока еще оставалось, но все равно присматривали. А в результате потеряли четверых и груз. Если бы я там был…

- Трупов было бы пять.

- Мне нравится, что ты в меня веришь, - упрямство не позволяло Урфину согласиться с очевидностью вывода. - Я бы…

- Твои люди не были новичками?

Магнус новичков к такому делу не допустил бы. И Урфин прекрасно понимает, о чем речь:

- Они были менее опытны, чем я.

- Но достаточно опытны, чтобы ушел хоть кто-то.

- Их сняли одновременно, - Урфин поднялся, тяжело, словно ему было много старше, чем на самом деле. Непросто терять людей. И он еще долго будет пережевывать случившееся, пытаясь понять, где же совершил ту самую ошибку. - Их выследили и сняли. И да, я понял. Нашего агента раскусили. Или сдали. Вероятно, с самого начала сдали. А Тень просто воспользовался случаем.

Это его и бесит.

Даже не столько потеря людей, которые доверились Урфину, сколько осознание того, что его обошли. Использовали. И сделали это с издевательской небрежностью.

- Я своими руками дал ему оружие! - Урфин сгреб лист, смял и швырнул в камин. Огонь отпрянул от подношения, но тут же потянулся любопытными рыжими лапами. Края бумаги пожелтели, поползли черными дырам, и в конце концов, пламя проглотило слова. - Я! Своими руками!

Он выдыхает сквозь сцепленные зубы.

- И ты лишил его пушек, - Кайя знает, что утешение слабое, но хоть что-то.

- Ну да… в городе от их мало пользы.

- Ты не прав, - про пушки Кайя думал. Ему было жаль убивать их, поскольку оружие не виновато в том, что задумали люди. - Пушки - символ. Им не нужно стрелять. Им нужно быть. Иллюзия мощи. Люди бы в нее поверили. Без пушек им будет много сложнее…

Но будет. Лживые обещания подарят городу неспокойные сны.

- Сегодня мы возьмем всех, кто хоть как-то засветился. Я этот город по камню переверну…

Перевернет. Наверняка, задействовал всех доступных людей. Но наперед знает, что эта охота вряд ли будет удачна.

- Все внизу. Тень ведет. И выигрывает. А это опасная дорога. Очень легко поверить в собственную неуязвимость. И когда-нибудь он оступится. Он ведь молод, - Урфин возвращается на место и садится, упираясь локтями в колени. Сцепленные руки держит перед собой, смотрит на них, точно пытаясь сосредоточиться. - Не старше тебя и меня. Возможно, моложе. Тени не живут долго. А у него есть тень. И деньги, чтобы оплатить все. Он самостоятелен, поскольку не приходится отчитываться за траты. Возможно, он потратил все или почти все состояние. Зачем? Я вижу только одну причину.

- Месть? - перебрав все варианты, которые пришли только в голову, Кайя остановился на этом.

- Месть. Не тебе конкретно. Всем. Знаешь, это страшно, но в чем-то я его понимаю. Мне самому тошно от того, что здесь творится. Порой хочется, чтобы Замок провалился сквозь землю. Просто перестал быть со всем дерьмом, которое в нем накопилось.

- Замок не виноват.

- Не смотри так. Это не я… я понимаю, что война ничего не решит. Я видел ее живьем. И ты видел. А вот он… - Урфин замер. - Он не представляет, что затеял. В теории - да. А живьем… Кайя, у меня такое ощущение, что я почти понял. На краю уже… а за край не получается. Бегаю по кругу. Не замечаю очевидного. Я знаю, что я близко. Но не знаю, к чему!

К пробуждению.

Город снова заворочался во тьме, сквозь сон огрызаясь на людей Урфина, которым вздумалось сунуться в заклятые места.