Предлагаю ничью (СИ) - Ростовцева Алиса. Страница 2

И всё. Всё. Понимаете?

Я вздохнул. Никакой ручки и никакой исповеди на белом листе. Ну и, к черту. В этом пабе хотя бы тепло и уютно.

Повесив пальто на вешалку и забрав из внутреннего кармана зажигалку и сигареты, я устроился на высоком стуле и щелкнул по звоночку на стойке.

Спустя мгновение из недр 'кладовой' показался бармен.

— Good evening, sir. Have you made your choice?

— Эмм, да. Черт. Hello. I would like a pint of Bombardier.

— Wait a minute, I'm coming.

С этими словами мужчина удалился, и я опять потерял контакт с миром, оставшись наедине с дымом сигары человека в углу.

Часы пробили 21:00.

Непонятный ход времени убивал, медленно разлагал на атомы мое сознание и мысли, которые обычно роем пчел снимали пыльцу идей и замыслов и уносили куда-то в неизвестность. Но сегодня все иначе.

Да и вообще, почему Лондон?

Может, это навеяно его неоднозначной историей, а может серостью, которая правит состоянием людей? В чем смысл?

Низкая спинка высокого стула (забавно кстати) въедалась в позвоночник. Она была настолько неудобной и бессмысленно-глупой, что пришлось окинуть взглядом многообразие свободных мест, среди которых успешно был найден с виду недурный диванчик. Я решил перебраться к нему.

Сигарета, искра, и плотный дым медленно устремился к дубовому потолку. Я внимательнее оглядел темный зал. Атмосфера царила невероятная, глубина эпох и поколений осталась почти везде: на столе вырезанная надпись 'Генри Хатис. 1856 год', на стене — 'Артур Мидл. 1715 год', на боковине дивана — 'Ванёк. Питер. 2007 год'.

— Да уж, Ванёк, прости, братан, но ты в этой системе лишний, — и я повесил свою сумку так, чтобы ее лямка закрывала надпись.

Появился бармен с долгожданной кружкой пива в руке. Забрав ее к себе за стол, я еще пару минут собирался духом, чтобы пригубить знаменитый 'Bombardier'. Но терпения не хватило, и пинта пива торпедой погрузилась внутрь. — Йесс. Шикарно! One more, please, — действительно, что я еще мог сказать по этому поводу? Человек в углу встал. Приблизился ко мне, будто что-то хотел спросить, но мой отрешенный взгляд сыграл на опережение, и мужчина вдруг развернулся на полпути и вернулся за свой стол.

Ну и, что это было? Что он хотел? Почему пошел ко мне, а не к бармену?

Играть на опережение, так играть. Я сам устремился к человеку-из-забытого-прошлого, но, не успев ничего спросить, получил от него 'выстрел в голову':

— Позвони ей прямо сейчас! Она ждет… — он сделал тягу сигары и вместе с дымом растворился под потолком.

— Что***** происходит?!

Мой крик утонул в абсолютной тишине зала.

Где тут туалет? Где вода?

Дверь в нужную комнату оказалась спрятанной в конце коридора. Два глубоких вдоха и на выдохе удары холодной водой по лицу привели меня в более-менее спокойное состояние.

Я вернулся. За столом, где прежде сидел непонятный человек, уже были мои вещи, сумка также висела на боковине дивана.

А надпись?

Я приблизился и отодвинул сумку в сторону — 'Ванёк. Питер. 2007год' — *****!!!

Плюс ко всему на столе лежала одинокая салфетка… А на ней — 'Ксения. Москва. 20** год' и номер телефона. — *****!!!

Полностью погрузившись в свои черно-белые мысли, я простоял на одном месте уйму времени, так и не дав себе ни одного ответа на случайно возникшие вопросы.

К жизни меня вернул голос бармена:

— Last order! — после чего он звякнул в свой колокольчик.

— Ага, значит уже 11 часов, — сам в это не веря, подумал я.

Ну, что ж, порывы ветра вновь встретили меня своими 'ласками', дверь паба закрылась на замок, свет погас минуту спустя. В руке салфетка с номером, через дорогу лондонская телефонная будка.

— Восемь… Семь… Шесть… Пять… Четыре… — номер телефона будто отсчитывал секунды до старта. Или все же финала?

Длинные гудки задавали темп 'лебединого озера', что еще больше усиливало гнет свинцового неба над моей головой.

Никто не отвечал. Никто не ждал этого звонка. Никто.

Я медленно, но уверенно удалялся от мелодии 'тонального набора'. Впереди был пешеходный мост и… Темза.

Взобравшись на парапет и пафосно расставив руки в стороны, я долго решался на этот короткий, но очень сложный шаг. Ветер поддерживал мое желание и подталкивал в спину. Подлый ублюдок, позволь хоть раз в жизни навести порядок в голове, расставить все по местам и сжечь этот неугомонный пчелиный рой! Вдох.

Уже не холодно.

Уже все равно.

Уже всё…

Не-е-еет!

Нет!

Нет!

Я проснулась от криков и, вздрогнув, заметалась среди подушек. Тяжелое одеяло, будто кокон, сковало тело. Простынь, намокшая за ночь от пота, комом сбилась к ногам. Я стиснула зубы, чтобы не застонать, и резче, чем прежде стала бороться с тканью. Еще через пару секунд, подавшись моим рукам, ватная 'грелка' глухо сползла с кровати.

Черт…

Несколько долгих мгновений я просто лежала. Уставившись в одну точку перед собой, пыталась себя успокоить. Двигаться не хотелось. Мышцы ломило от боли, в горле першило, а дыхание выходило натужным и хриплым.

Я удивленно оглянулась по сторонам и с грустью обнаружила причину своей дрожи. За ночь приоткрытая форточка распахнулась сильней, а сквозняк, вечный гость этой спальни, сделал свое дело. Лишившись теплого одеяла, так испугавшего меня пару секунд назад, я только сейчас почувствовала царящий в квартире холод. Почувствовала, но не сдвинулась с места.

Подтянув колени к груди, я осталась лежать, равнодушно наблюдая за тем, как холодный ветер играет с краешком легкой шторы. Всего за десяток секунд я продрогла почти до костей, а кончики пальцев стали совсем ледяными. Но мне было плевать даже на это.

Все мысли сейчас занимал мой недавний сон.

Прогулка по Лондону, прокуренный паб и телефонная будка — я видела их и помнила до мелочей. Даже сейчас. Я могла бы воссоздать на бумаге все до последней детали. Цвет массивной скаймеки и запах чужих сигарет — все эти нюансы, кусочки и пазлы — все врезалось в память так глубоко, будто имело смысл.

Это меня напугало.

Реальность ночного кошмара была для меня живой. Она причиняла такую же острую боль, как и пять лет назад. А ведь я так мечтала, чтобы Тим мне приснился. Сколько ночей я провела, глухо рыдая в подушку? Я хотела увидеть Тима. Просто хотела увидеть и просто поговорить… Тогда, почти пять лет назад, наш разговор был мне чертовски нужен.

Ну, а сейчас? С какой стати, Лондон?! С какой стати, Тим? Да и, звонки все эти?

Глупо…

Я потерла ладонями щеки, сильнее-сильнее! Лишь бы не раскисать и лишь бы не думать о Тиме. Вообще! Что толку копаться в прошлом? Что толку жалеть себя? Сон есть только сон. А у меня все супер!

Сегодня еще одно утро еще одного дня. Тимур же, приснившийся мне первый раз за пять лет, к слезам на моей подушке не имеет ни малейшего отношения. Мне просто — обидно и горько и жалко… себя-его-нас. Того человека из сна. Кого-то, кто решил свести свои счеты с жизнью…

Взгляд обреченно оторвался от шторы и заскользил вокруг. Не знаю, что именно я в тот момент искала. Стараясь сбежать от своих мыслей, я смотрела на вещи так, будто видела их в первый раз. Темно-алые стены, черные симметричные линии. Концентрические круги, расходящиеся абстрактным рисунком от пола до потолка. И так по двум стенам из четырех.

Я осторожно забрала с прикроватной тумбочки выключенный мобильник. Моя дурацкая привычка — класть телефон с собой. Бросила короткий взгляд на экран, проверяя время. До первого звонка будильника оставалось еще сорок минут. В другой раз я бы прикрыла глаза, вновь провалившись в сладкую полудрему. Но сегодня оставаться в постели было выше моих сил. Поддавшись порыву, я раскидала подушки и опустила ледяные ступни на пол. ›

Сотовый ожил в тот момент, когда я подходила к лифту. Пришлось покапаться в сумке, чтобы найти мобильник.

— Эм… Привет, — удивленно поздоровалась с Лидой, чей звонок в будний день в девять сорок утра был чем-то выходящим за рамки нормы. Обычно мы списывались с Лидусей в аське и все экстренные вопросы решали именно там.