Предлагаю ничью (СИ) - Ростовцева Алиса. Страница 51

В тени дерева я сидел, как наблюдатель. Просто сидел и смотрел, но практически не замечал ничего происходящего вокруг. Естественно в голове было множество вопросов, которые размножались делением от основного, ну о нем Вы уже знаете.

Бутылка воды, сигарета… сигареты…

Время уходило, день стремительным снарядом улетал за горизонт. Так в раздумьях я и сидел до фонарей. Но все впустую. Надо выдвигаться в сторону дома. С мыслями заснуть, отбросить и удалить лишнее, все, что за один день стало неважно. Подумать о том, как в один миг вся жизнь может быть перечеркнута одной лишь фотографией и… её улыбкой…

Ночь была неспокойной. До полчетвертого под окнами выла сигнализация соседского внедорожника. На смену сигнализации прибежали дворняги и, судя по лаю, до пяти утра не могли что-то поделить. Потом я ворочался с бока на бок, подминая простынь и одеяло, которые к утру оказались на полу. Подушка мокрая. Не выспался ни разу. Голова гудит, подобно траулеру перед заходом в порт. Пробежка на кухню, чашка чая на завтрак. Телефонный звонок. В комнате бардак.

Где телефон? Опять под кроватью? Одеяло с простыней в стороны. Трубка к уху.

— Алло, алло. Людмилу Петровну позовите, пожалуйста.

— Ошиблись номером, — пытаясь вспомнить хоть одну знакомую Людмилу Петровну, я ответил и положил трубку обратно в гнездо аппарата.

И все бы ничего, вот только за телефоном виднелся край чего-то непонятного. Отодвинув аппарат и пошарив под кроватью, я достал невзрачный блокнот, даже скорее книжку, были ассоциации с 'молискином', но не он. 'Довольно странно. Его я раньше не видел,' — в голове опять что-то стукнуло — 'А может это последствия вчерашней воронки? 'Надуло' блин?' — я открыл блокнот, но это действие лишь привело к разочарованию. — 'Пусто'.

На часах 14:21.

И я умудрился не выспаться? Интересно.

Немного поработал. Сходил в душ. Оделся, положил в карман джинс блокнот, мало ли пригодится. И вышел на улицу. Все не так, как вчера. Ни одной живой души. По дороге до метро лишь 2–3 машины. Несколько таких же, как я в метро. Снова дорога в центр, но уже к месту нашей с ней 'первой встречи'. По Покровке размеренный шаг в сторону Садового кольца. Еще несколько людей на встречу, полностью отрешенные и безликие прохожие.

Время 18:43.

Может ударить по печени, все-таки последний выходной на неделе? Да, можно. Вот как раз та самая 'Cuba Libre'.

Здесь, как всегда, кипела жизнь. Студенты 'морально' настраиваются на грядущую сессию, официантки шныряют между малочисленными столиками, бармен готовит 'стимул' студентам. По телевизору матч 'MU-Chelsea'. Долго не думая, я занял столик у окна в дальнем углу.

— Добрый вечер. Уже определились? Позвольте предложить Вам коктейль 'Joy', — девочка с глазами кота из Шрека сильно рассчитывала на чаевые.

— Добрый. Jameson, колу и высокий стакан. Спасибо, — я невольно улыбнулся ей в ответ, создавалось ощущение, что мы говорили на разных языках, но безукоризненно поняли друг друга.

Не успел я достать сигареты и зажигалку, как на столе оказался стакан, стеклянная бутылка колы, шот виски, лёд и салфетка.

— Еще что-нибудь?

— Да, — и показал на сигареты.

— Секунду, — теперь улыбнулась она.

Опять окно. На улице прибавилось народа. Солнце потихоньку заваливалось на боковую. Содержимое стакана порционно стремилось ко дну. Сигареты отстреливали 'гильзы' в пепельницу.

Картины из прошлого постепенно активизировали ячейки памяти. Вспоминал переезд. Институтских друзей. Где они сейчас? Семья и дети, наверно. Тоже работа, тоже нехватка времени. И та же Рутина. А кому-то наверняка повезло.

Вспоминал и Энск, школу, выпускной. Контакты тоже давно потеряны. На 10 лет выпуска не ходил, да и в городе давно не был. Потерялся. Тут я вспомнил, что в кармане помимо мелочи, запасной зажигалки и ключей есть еще кое-что. То, что не может не вызывать вопросов. То, что является еще одной деталькой большого пазла. Блокнот…

Дорогая кожа, добротный переплет, закладка. Ни подписей, ни адресных и именных граф, ни-че-го. Перелистывая веером страницы, я жадно впивался в них взглядом, желая найти что-то ценное для себя. 'Что же это такое?' — стоило лишь подумать об этом, задать этот вопрос, как на странице с закладкой проступила надпись. 'Ты знаешь, есть такой тип людей 'сенулины'? Они, как инсулин для больных диабетом, понимаешь? То есть они важны только для тех людей, кто без них не может, а они при этом могут обойтись без людей. И поэтому им все равно, они не понимают своей надобности. Так вот, у тебя часом не диабет?' Глазам поверить было сложно. Я откинулся на спинку стула, поднес блокнот ближе. Да, надпись действительно есть. Страха не было, что Вы? После произошедшего за последние 48 часов остался только большой интерес и неимоверное любопытство.

Игра? Хорошо, поиграем.

— Разве надо быть больным, чтобы нуждаться в… ком-то? — неуверенно задал свой следующий вопрос. 'Нет, надо просто нуждаться. Когда нуждаешься, значит, испытываешь недостаток чего-либо'.

— И в чем же я, по-твоему, испытываю недостаток? — тонкая усмешка на лице. 'Во мне… Иначе бы ты не бегал по Москве, сбивая ноги в кровь, ради очередной мимолетной встречи'.

— Так это ты?! — вот тут-то сердце и замерло, в один ряд с любопытством стала то ли обида, то ли злость, то ли надежда. 'Да'.

— Но… это… в смысле ты… то есть, что происходит? 'То, чего ты хотел все эти годы'.

— Но я ведь не думал о тебе, и если бы не наткнулся на фотографию, вряд ли, думал бы и сейчас. 'Возможно. Но только это самообман'.

— Ладно, споры в сторону. Я тебя когда-нибудь увижу? 'Посмотри в окно…' В грудную клетку будто выстрелили резиновой пулей из помпового ружья. Я упал со стула. Дабы не вызывать особой реакции у посетителей, сразу предупредил, что все хорошо и встал. По ту сторону окна на тротуаре стояла она, все также улыбалась. Все то же белое платье.

Я подошел к окну. Руки 'прилипли' к стеклу. Ворох мыслей, эмоций, чувств. Состояние, которого никогда еще не было. Вот она стоит напротив меня и улыбается. Что еще нужно? Я хотел было что-то крикнуть или сказать, уже открыл рот, но неожиданно услышал ее. 'Ничего не говори. Просто думай. Я услышу тебя, а ты меня. Все просто'. 'Но это же все… Этого не может быть' — я не мог быстро собрать это 'думай' в четкую фразу. 'Ошибаешься, может. Я сейчас зайду. Садись за стол. Не привлекай внимание своим поведением. Все хорошо', — на этих словах она ушла.

Я не мог не подчиниться ей. Занял место, одним глотком загнал остатки виски внутрь. Я слышал, как открылась дверь, как затихли голоса вокруг, как эти 10 метров она шла целую вечность. Я не мог контролировать свои чувства, мысли и нервы. Я был не в себе. Не знаю, можно ли вообще описать то, что со мной творилось в тот момент, момент бесконечности. Ощущал каждую складку на ее платье, каждое дуновение ветра, каждую клетку ее безупречной кожи.

Ее улыбку…

В этот раз обошлось без слез и истерик. Я проснулась сама. Ощущение затопившего меня от макушки до пяток счастья было невероятным! Но лишь в первые секунд пятнадцать… Сказка кончился, не успев начаться. Вот девушка, за которой я наблюдаю, сделала ко мне первый шаг. А в следующее мгновение она уже растворилась в белесом тумане, как волшебная фея…

И все. Здравствуй, реальность!

Некоторое время после своего пробуждения я вела себя, как упрямый ребенок. Хваталась за остатки недавнего сна, плотнее сжимая веки. Воображая себя Тимуром, упивалась фальшивым ожиданием чуда и предвкушала… Что-то феерическое. Как там пишут в романах? Любовь?

Ну, нет… Это было бы чересчур просто. В моей сегодняшней жизни подобному полету чувств места не может быть. Еще слишком рано… Или?

Ответ лежал на поверхности и был очевиден (наверняка, всем, кроме меня), но я по-прежнему боялась себе в нем признаться. Как неизлечимо больной пациент, я отказывалась верить в неутешительные прогнозы. В диагноз вполне очевидно закралась ошибка. А врач, выносивший вердикт, не разбирался в предмете. И в целом кому это важно, что 'врач', о котором мы говорим, — я сама?