Предлагаю ничью (СИ) - Ростовцева Алиса. Страница 79

— Я все еще помню об этом! — я перебила Тимура и, наконец, скинув его ладони, отступила вглубь коридора. — И да, я переезжаю, Керимов.

— Переезжаешь? — Тим тут же украсил себя усмешкой. Ах, да. Он же знал обо мне — все! — Ты снова бежишь от меня. Это уже не смешно, Ксюша.

— Это действительно не смешно, Тимур, — я позволила себе отзеркалить ухмылку парня. — Вчера я не собиралась заканчивать утро в постели с тобой.

Намек был более, чем прозрачным. И Тим, судя по кислому выражению его лица, тут же меня понял. Я знала еще на показе, что у нас ничего не будет.

— Твои слова — полная хрень. Ты мне мстишь, признайся?

Я помотала головой, стараясь избавиться от неприятного звона в ушах. Я говорила Тимуру правду, а он считал мои объяснения блажью. Что это, если не природная несовместимость? Мы созданы для того, чтобы не быть вместе.

Аминь.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

Керимов вздрогнул.

— Ты…

— Я? — я, насмешливо изогнув одну бровь, сложила под грудью руки. Кто-то страдает манией Наполеона. Не думал же Тим, что девочка Кси будет опять плясать по его указке? Слишком много чести для его такого, как он. — Керимов, читай по губам. Я не хочу тебя видеть.

Синие халаты, белые коридоры. Белые халаты и синие коридоры. Ублюдочные плакаты на стенах.

Уже тошнит.

Я терпеть не могу больницы. Не терпел их еще пять лет назад, и, похоже, в ближайшее время не стану относиться к ним сколько бы то ни было лучше. Отвращение, что во мне вызывала больничная суета и снующие по делам медсестрички с маской полного безразличия на своих снулых лицах, это мерзкое чувство с каждой минутой, проведенной у входа в реанимационное отделение, становилось сильней и сильней.

Тоска.

Аня, не прекращая ни на минуту, плакала у меня на груди. Слезы катились по ее бледным щекам всякий раз, когда она принималась рассказывать мне о своей жизни в Энске. Естественно! Чем больше она говорила, тем чаще срывалась в плач. Рыдания пошли уже по четвертому кругу.

Я чувствовал себя нелепо и неуютно. Запас моего красноречия медленно иссякал. Я понятия не имел, что нужно ЕЩЕ сказать, чтобы она, наконец, прекратила плакать?! С родителями Ани еще ничего не случилось. Врачи отказывались выносить окончательный и безнадежный для Анетт и меня вместе с ней вердикт. Но девушка у меня на груди снова и снова твердила о неизбежном. Она не верила в то, что я клятвенно ей обещал. Ни одно из моих слов не достигало цели. Аня слышала лишь себя и упивалась своей болью так, будто мы находились с ней перед дверями морга.

Я, честное слово, б***во, отказывался ее понимать! К чему повторять бесконечно о том, что все будет «ужасно плохо»? К чему причинять себе лишнюю боль, выуживая из памяти радостные воспоминания и рыдая над тем, что больше такого не повторится?

Какого вообще черта?!

Мысли от Ани в конечном итоге скатились к моим размышлениям о Кси. У каждого человека свой способ бороться со стрессом. У Ани с этим были явно большие проблемы. А, может, я просто устал от ее постоянных истерик? Женщина, плачущая даже по пустякам, становится невыносимой. Да, произошедшая с родителями Ани беда в категорию пустяков не попадала. Но и рыдания на протяжении пары последних часов — у меня на плече, вообще-то — трудно было считать абсолютной нормой.

Вот Ксения, кстати, пять лет назад запомнилась мне уставшей. Задумчиво глядя куда-то перед собой, она меня в упор не замечала. Я, как дурак, носился с ней на руках по всему отделению, а она отказывалась просто смотреть на меня. Я даже тогда был ей не очень-то нужен.

— Ты злишься сейчас, Тимур? — бормотание Ани от разговоров о детстве, вдруг перешедшее на наши с ней отношения, застало меня врасплох. Я не сразу спрятал от нее свое удивление… Напополам со злостью, верно. Анетт, внимательно вглядываясь мне в лицо, попыталась рвануть из моих объятий. Обиженно-обреченно вскинула свой подбородок и облизала губы.

Ну, вот только не надо опять, окей?!

— Я просто немного устал, — я ответил, стараясь сдержать лезущее изо всех щелей раздражение. Улыбнулся фальшиво и притянул все еще сопротивляющуюся девушку ближе к себе. — Послушай меня, котенок. С твоими все будет нормально. Врачи разберутся, сделают все, что от них зависит. И…

— Но… Я так жутко боюсь за них.

— Я знаю.

Аня печально вздохнула.

— Спасибо за то, что приехал ко мне, Тимур. Я думала, что после той нашей ссоры…

— Ань, это все ерунда, — я тоже не удержался от вздоха. Правда, совсем по другой причине. — Ты думаешь не о том.

Не хватало еще опять поднимать эту тему.

— Нет, подожди, — Анетт опять прижалась к моей груди, избегая встречаться со мною взглядом. — Я хотела тебе сказать. Давно хотела… Прости меня за то, что в день случилось. Я не хотела тебе говорить того, что наговорила тогда. Я…

— Стой. Давай не будет сейчас об этом. Это уже как-то глупо… Просто. Мне тоже не стоило так резко тебе отвечать, — я осторожно коснулся губами соленой щеки. Недавний скандал казался теперь неважным.

— Все же наладится? Правда? Мы справимся с этим. Вместе? — Аня доверчиво прижалась носом к моему подбородку, затаила дыхание, ожидая моего сказанного уверенно «да».

— Конечно, Анют. Ничего не бойся.

— Привет, — голос Лешки как всегда был полон энтузиазма. — Я к тебе по супер-важному делу. Ты сможешь сейчас помочь? Или ты занят?

— Привет. Нет, не занят. Давай помогу. У тебя что-то случилось?

— Да нет, ерунда. Для семинара нужна одна редкая книжка. И лучше бы в электронном виде. Ты сможешь ее на торрентах поискать?

Вот опять. Вечная проблема Макбуков.

— Может, стоит установить программы? — я буркнул привычно, уже подключаясь к нужному сайту и забивая в соответствующую ячейку пароль.

— Заморачиваться не хочу. — Лешка привычно отмахнулся от моего предложения. — Так ты посмотришь?

Куда же я денусь?

— Давай присылай название.

На том конце трубке зашелестели бумажки, послышалось клацание пальцев по клавиатуре.

— Я… вот все… кинул тебе в скайпе. Мне нужен ISDA Definitions 2006. Именно две тысячи шесть.

— Понял. Сейчас поищу.

На некоторое время я погрузился в изучение списка. Выдача результатов была не такой большой, но издания нужного Лешке года не находилось.

Брат, нарушая повисшую тишину, вдруг буднично поинтересовался.

— Ты, кстати, вялый какой-то последнее время. Каждый вечер в сети часов до двух…

Я фыркнул в трубку.

— Я диссер пишу и статьи. Скоро будет конференция по моей теме.

— Конференция, — Лещка задумчиво протянул. — А я-то думал.

— Думал, что я играю в Контру?

Картинка знакомого мира привычно встала перед глазами. Брат понимающе усмехнулся.

— А ты не играешь? — спросил у меня, зная заранее мой ответ.

И он был прав. Я иногда позволял себе пару часов наедине с компом. Последнее время гораздо чаще, чем раньше.

— Играю. Когда есть свободное время.

— У тебя его стало теперь гораздо больше. Ты опять перебрался в мою хату?

Новости в нашей семье расходятся моментально. Но Лешка, решивший только сейчас поднять тему моих переездов туда-сюда, от Ани-обратно- и снова в его квартиру, выждал почти неделю. Точнее шесть с половиной дней.

— Ты сам мне оставил ключи, — я откинулся на спинку неудобного кресла и поинтересовался скорей для проформы, чем веря действительно в то, что Мелкий имел что-то против моего теперь уже окончательного переселения в его «берлогу». — Или ты против?

Лешка хмыкнул.

— Живи, сколько хочешь. Я просто чего-то не понимаю. Мама сказала на днях, что ты, вроде, опять помирился с Аней.

Ага, помирился.

— Помирился и разбежался.

Раздражение в голосе скрыть не получилось. Воспоминания о недавнем — очередном — скандале все еще выводили меня из себя. Требования Ани звучали тогда смешно.

— Опять из-за свадьбы? — догадливый Мелкий был изрядно осведомлен о моих отношениях с Анетт. Впрочем, своих матримониальных планов она никогда не скрывала.