Сияние - Кинг Стивен. Страница 21

Венди оторвала взгляд от склона, почти принудив себя к этому, и проследила за пальцем Джека. Ей удалось разглядеть шоссе, прижавшееся к этому соборному шпилю с одного бока, ныряющее, как американские горки, но неизменно держащее курс на северо-запад, продолжающее подъем под менее крутым углом. Еще дальше Венди увидела, как сосны, мрачно прижавшиеся к склону, будто воткнутые прямо в него, уступают место просторному зеленому квадрату газона, посреди которого возвышался отель «Оверлук». Увидев его, она вновь обрела голос и дыхание.

— Джек, да это великолепно!

— Да, — сказал он. — Уллман говорит, по его мнению это — прекраснейшее место в Америке, другого такого нет. На Уллмана мне, в общем-то, наплевать, но, может быть, так оно и есть… Дэнни! Дэнни, тебе плохо?

Она оглянулась, ища сына, и внезапный страх за него стер все остальное, каким бы изумительным оно ни было. Она стрелой кинулась к нему. Держась за ограждение, Дэнни смотрел наверх, на отель, и лицо у него было нездорового серого цвета. Глаза были пустыми, как у человека, который вот-вот упадет в обморок.

Она опустилась рядом с ним на колени, положив ему руки на плечи, чтобы подбодрить и успокоить. — Дэнни, что…

Рядом с ней оказался Джек.

— С тобой все о'кей, док? — Он коротко встряхнул Дэнни и взгляд мальчика прояснился.

— Да, пап. Все отлично.

— Что это было, Дэнни? — спросила она. — У тебя закружилась голова, милый?

— Нет, просто… просто задумался. Извини. Я не хотел вас пугать. — Он взглянул на стоящих подле него на коленях родителей и улыбнулся слабой озабоченной улыбкой. — Может, это от солнца. Мне солнце попало в глаза.

— Сейчас приедем в отель и дадим тебе глоточек воды, — сказал папа.

— Ладно.

Но и в «жуке», который по более пологому склону двигался вперед и вверх куда уверенней, Дэнни, сидя между ними, все посматривал на разматывающуюся из-под колес дорогу, иногда позволяя себе скользнуть взглядом по отелю «Оверлук», отражавшему солнце множеством уставленных на запад с массивного корпуса окон. В снежном буране ему привиделся именно этот дом, темный, заполненный глухим стуком, где какая-то ужасная, отвратительная, но знакомая фигура разыскивала его по длинным коридорам, выстланным ковром-джунглями. Именно насчет этого места его предостерегал Тони. Здесь. Вот здесь. Чем бы это Тремс ни было — оно жило здесь.

Прямо за высокими, старомодными парадными дверями их ждал Уллман. Пожав руку Джеку, он холодно кивнул Венди, возможно, заметив, как повернулись головы, когда она прошла в вестибюль: рассыпанные по плечам золотистые волосы, простое платье в матросском стиле. Подол скромно замер двумя сантиметрами выше колен, но и этого наблюдателю было достаточно, чтобы понять — ноги хороши.

Кажется, только к Дэнни Уллман отнесся по-настоящему тепло, но с подобным Венди сталкивалась и раньше. Похоже, Дэнни соответствовал представлениям о детях тех людей, которые обычно придерживались на этот счет того же мнения, что и У. С. Филд. Слегка наклонившись, он протянул Дэнни руку. Дэнни без улыбки официально пожал ее.

— Мой сын Дэнни, — сказал Джек. — И моя жена Виннифред.

— Очень приятно познакомиться с вами обоими, — сказал Уллман. — Сколько тебе лет, Дэнни?

— Пять, сэр.

— Надо же, сэр. — Уллман улыбнулся и взглянул на Джека. — Он хорошо воспитан.

— А как же, — сказал Джек.

— Миссис Торранс, — он отвесил ей такой же легкий поклон и у смутившейся на миг Венди мелькнула мысль, что Уллман поцелует ей руку. Он принял ладонь, которую она неуверенно протянула ему, но лишь для того, чтобы ненадолго сжать обеими руками. Ладошки Уллмана оказались маленькими, сухими и гладкими, и Венди догадалась, что он их припудривает.

В вестибюле кипела работа. Унесли почти все старомодные стулья с высокими спинками. Туда-сюда шныряли рассыльные с чемоданами, а подле стойки, на которой возвышалась массивная латунная касса, выстроилась очередь. Налепленные на кассу переводные картинки и карточки американского банка действовали на нервы своей несовременностью.

Справа, возле высоких двустворчатых дверей, обе половинки которых были плотно закрыты и связаны веревкой, в старомодном камине пылали березовые поленья. На диване, придвинутом чуть ли не вплотную к очагу, сидели три монахини. Обложившись со всех сторон поставленными одна на другую сумками, они болтали и улыбались, ожидая, когда очередь на выписку немного поредеет. Под взглядом Венди они дружно разразились звонким девчоночьим смехом. Она почувствовала, что и ее губы тронула улыбка: самой молодой из них было никак не меньше шестидесяти.

Приглушенный гул голосов на заднем плане, негромкое «динь!» серебряного колокольчика у кассы, когда один из дежурных клерков звонил в него, немного нетерпеливое «Дальше, пожалуйста!» — все это навевало яркие теплые воспоминания об их с Джеком медовом месяце в нью-йоркском «Бикман-Тауэр». Впервые Венди позволила себе поверить, что, может быть, как раз в этом и нуждалась их троица: провести вместе, вдали от мира целый сезон, что-то вроде медового месяца для всей семьи. Она любовно улыбнулась Дэнни, который честно таращил глаза по сторонам на все подряд. Перед крыльцом остановился еще один лимузин, серый, как жилет банкира.

— Последний день сезона, — говорил Уллман. — День закрытия. Каждый раз суматоха. Я, собственно, ожидал, что вы приедете часам к трем, мистер Торранс.

— Хотелось дать фольксвагену время на случай, если он решит закатить истерику, — сказал Джек. — Но обошлось.

— Очень удачно, — сказал Уллман. — Я намерен попозже устроить вам троим экскурсию по нашей территории и, конечно, Дик Холлоранн хочет показать миссис Торранс кухню «Оверлука». Но, боюсь…

Чуть не налетев на него, подошел клерк.

— Извините, мистер Уллман…

— Ну? Что такое?

— Миссис Брент, — неловко сказал клерк. — Она отказывается платить по счету — только карточкой «Эмерикэн экспресс». Я говорю, мы в конце прошлого сезона прекратили принимать «Эмерикэн экспресс», но она… — Он перевел взгляд на семейство Торранс, потом обратно на Уллмана. Тот пожал плечами.