Счастье среднего возраста (Девушка с проблемами) - Алюшина Татьяна Александровна. Страница 45

— Смекаю, — расстроился Иван.

Устал как-то сразу. Потер лицо ладонью, скидывая навалившуюся усталость.

— Пора, Иван, с твоей барышней побеседовать.

— А они со мной разговаривать не изволят!

— О как! Обидел чем?

— Вопросами непростыми.

— Поспешил, значит.

— Выходит, так, — согласился Иван. — Рано с ней беседовать, Лев Петрович. Что мы имеем, одни домыслы и предположения.

— Ну вот, пусть их и развеет, домыслы-то.

— Ну а если она вообще не в теме?

— Была бы не в теме, никто бы за ней не гонялся! — сменив добродушие на начальственность, громыхнул Бур.

— Тоже верно. Но я предпочел бы очную ставку, так сказать, заинтересованных лиц. Чтобы он ей сам объяснил, что от нее хочет, а я бы поприсутствовал, где-нибудь за кусточками, в сторонке. Послушал.

— А если тебе по башке дадут или пристрелят, а ее увезут в неизвестном направлении?! А? Ты что-то там заигрался, не понимаешь о чем речь идет?!

Иван поморщился — понимает, конечно!

— Лев Петрович, подождем, а? Вы мне три дня дали, повожу их еще. У Макса что-то есть?

— Ты не зарывайся, Иван! Дал я тебе два дня. Один уже прошел.

— Ну день, хоть что-то!

Начальство помолчало — и приструнить не в меру распоясавшегося Ивана не мешало бы, но и дело надо сделать!

— Максим кое-что нащупал. Обещал результаты ближе к утру. Сам позвонит тебе, доложит.

— Ну во-от, тем более! — расслабился немного Иван.

— В девять утра чтобы был с Романовой у меня в кабинете!

— О-хо-хо! — отвечал Иван.

— Все! — шумнуло начальство, все же хохотнув напоследок.

Нельзя больше оставаться в Москве!

Никак нельзя! Уходить!

Уходить надо было еще пять дней назад, а сейчас пятки горят!

В любой момент его могут просчитать. Игорь ой какой не дурак! Что-то он занервничал последнее время, разговаривает сквозь зубы, встречи с ним отменяет, и не только с ним. Почему занервничал, непонятно! Скрытный он, всегда таким был, сколько раз вызовет к себе и огорошит новым решением. И все сам, ни с кем не советуясь, надумает, просчитает и только перед фактом ставит. Нет, все идеи грамотные, рабочие, на них сколько заработали! Но всегда сам, в одиночку! Конечно, поводов у него нервничать предостаточно, а если он заподозрил что?!

Хоть на секунду!

Тогда все! Все, мать его так! У Игоря мертвая хватка, если что заподозрит…

Ему нужна эта девка! Срочно!

Может, смыться, а ее потом доставят?

Нет. Нет, куда ж без нее! И надо самому — объяснить ей все, напугать!

Самому.

Что за мужик это с ней? Квартиру его они нашли, данные вычислили — ведущий менеджер в крутой компании. Не привлекался, ничем особенным не выделялся.

Как же он уложил троих и смылся с сучкой?

Может, служил в войсках каких непростых? Не в этом дело! Дело в нерасторопности нанятых братков!

Он даже застонал от бессилия, сцепив зубы.

Козлы вонючие!

Столько раз упускали эту парочку, теперь доложили, что возвращаются в Москву! Если они не возьмут их на вокзале…

Где ее искать потом, это в Москве-то?!

Ничего, ничего!

Про Романову все известно, правда, куда-то делась ее подруга с детьми. Ну, найдем, если понадобится, никуда не денется. Надо бы глубже покопать — друзья-приятели, где может отсидеться.

Куда они могут деться? В свои квартиры — вряд ли. К родителям? К друзьям? В гостиницу — ну это был бы подарок! Если в гостинице, он через час будет знать в какой. А там все проще. А если к друзьям побегут, тут сложнее. Но все равно Юрик их к утру вычислит и найдет.

Ждать. Ждать и не паниковать!

Он это умеет — годы все планировал, осуществлял.

На последнем этапе всегда нервы сдают!

Квартира, куда Иван Сашку привез, была симпатичной, точнее, обязательно станет таковой после того, как в ней закончится ремонт, находящийся сейчас в начальной стадии.

В старинном доме в центре Москвы, на первом этаже, располагалось сие пристанище, очень похожее на бывшую коммуналку, до этой ипостаси и революции бывшую, как водится, чьим-то барским домом, с длинным коридором, заканчивающимся местами общего пользования. Слева по коридору располагалось три комнаты, справа две и кухня. Кухня, одна из комнат и места бывшего общего коммунального пользования были уже отремонтированы, остальное помещение находилось в ободранном и подготовленном к штукатурке состоянии. Пространство квартиры радовало кубическими метражами — широкий коридор, высокие потолки, большие комнаты и огромная квадратная кухня.

— Твое добро? — поинтересовалась Саша, осмотрев предоставленное жилье.

— Не совсем, — туманно ответил Гуров.

— Конспиративная квартирка друга какого-нибудь не менее конспиративного, — усмехнулась она.

— Да ладно, Романова, — предложил перемирие Иван, — давай лучше чайку попьем с пирожками Лукиничны.

— Ну давай, друг-нелегал, попьем, — приняла ветвь мира Сашка.

Они в четыре руки стали распаковывать пакеты со снедью, любовно собранные щедрой Лукиничной, заваривать чай, накрывать на стол. И Санька не удержалась, спросила:

— У тебя дети есть, Гуров?

— О как! Нападение? — отреагировал он.

— Надо же о чем-то говорить! — оборонялась Сашка.

— Обходя то, о чем говорить не хотим? — напомнил он.

Взаимные язвительные уколы стали даже привычными, итак: в тонусе, в тонусе, чтобы не расслабляться!

Ему нравилось.

— Да. Так что насчет детей?

— Может, и есть, но меня по данному вопросу не информировали, претензий и требований не предъявляли.

— Эх, сладка мирская холостяцкая жизнь, да, Ванечка?

— Сладка-а! — изобразив данную сладость, согласился Иван. — Так же как и у тебя, Санечка!

Выпад в ответ. И еще один, на ее приподнятые брови с недоуменно-вопрошающим выражением лица.

— А что, у тебя есть муж, дети, любовник, любимый? Или это только мужиков принято порицать за холостяцкую вольницу?

— Да. Ты прав, — признала она, — это я как-то…

— Романова! — преувеличивая потрясение, воскликнул он. — Ты только что призналась, что не права!

— Не надо так уж явно радоваться!

— Да ты что! Это великое событие! — не унимался Иван. — Эх, жаль, выпить нечего, такие события требуют отмечания! Александра Владимировна Романова признала, что была не права! Нонсенс! Парадокс! Всеобщее ликование! У тебя все готово? Давай, давай, сядем скорее, чокнемся хоть чаем и пирожками!

— Самолюбование и самодовольство сгубило многих мужчин, Гуров! — защищалась Сашка.

— Да что ты, свет Владимировна! Ты все это уколошматила и уканапупила в начале нашего знакомства! — от души балагурил Иван.

Они накрыли стол, сели друг напротив друга, Иван поднял чашку с чаем.

— Выпьем за редко встречающееся в природе у женщин умение признать свои ошибки, — провозгласил он тост.

Конечно, она добавила уточнений! А что, могло быть иначе?

— И отсутствующее у большинства мужчин!

Ну девка — никакого удержу!

Чокнулись чашками, отхлебнули горячего чая, откусили от пирожков. Сашка поспешила реабилитироваться, конечно нападая!

— Зря ты, Иван Федорович, свое инкогнито открыл. Ой, зря! — с аппетитом уплетая откушенный кусок и театрально разглядывая пирожок в руке, сказала она.

— Это какое? — подал ожидаемую реплику Иван.

— Ну, що прынц! Прынцы, они, Гуров, завсегда на спасенных барышнях женятся. Как правило, прынцессах, но бывают и исключения. Но женятся завсегда! Придется тебе, Ванечка, на мне жениться, хоть я и не прынцесса!

Порассматривав пирожок, откусила от него еще кусок и, вздохнув в духе русских народных сказок, процитировала:

— «Не принцесса — королевна!»

Иван подхватил игру, получая непередаваемый кайф от дурашливости, разыгрываемого представления, ее едких реплик, мгновенных выпадов.

Хо-ро-шо!

— А я не из тех прынцев. Другой.