Любыми путями (СИ) - Фэй Кира. Страница 20

В итоге, постояв ещё минут десять, познакомившись и пояснив, кто есть кто, мы решили убраться в место потише, тем более что программа этого дня подходила к концу. Ребята оказались запасливыми и притащили с собой спальные мешки и принадлежности для костра, так что, наплевав на пожарную безопасность, мы нашли себе клочок земли недалеко от стоянки и принялись пировать. Я, дабы Романыч снова не смог меня наказать, отползла от него и устроилась между Степаном и Михаилом, показав Японскому Городовому язык.

Ещё два друга Романыча оказались приятными типами, звали их Дмитрий и Максим, клички называть не стали. Ещё я долго у них вымаливала сказать, какая же кличка была у Романа, но они сказали, что это военная тайна. И всё бы ничего, если бы когда все устали и решили пойти спать, Акулина взяла и не сказала:

— Маша, а может вы с Ромой вдвоём в машине будете спать, а мы займём его спальный мешок. Он большой, мы со Стасом без проблем поместимся, — я, в это время поглощавшая вторую шоколадку, подавилась фундуком, прокашлялась и перевела взгляд на Романыча, который испортил мне весь план. Ох, в тесной машине, я бы непременно прижалась к Стасу и…Я посмотрела на Городового и с тоской признала, что мне хочется прижаться к нему больше, чем к Матросову.

— Хорошая идея, — кивнул "мой" парень. Мда, будь она хорошая, ты бы не выглядел как памятник самому себе, каменный, недовольный. А мне страшно стало. Да он меня во сне задушит за такую самодеятельность.

Но в итоге всё равно на том и порешили, и я обреченно поплелась на стоянку, а Романыч следом за мной. Шли молча, когда пришли, я поняла всю опрометчивость решения оставить машину рядом с будкой со сторожевыми ротвейлерами. Эти зверюги лаяли на всю округу и явно не собирались замолкать. Ночка будет весёлой.

Кое-как обойдя стражей, я влезла в машину и опустила сидения. Потом со скептицизмом взглянула на Романыча. Ларка, конечно, иномарка вместительная, большая, но я что-то сомневаюсь, что Городовому удастся комфортно поспать…Хотя чего я о нём беспокоюсь? Мне-то зашибись будет!

Молчание продолжалось пока мы не легли. В машине душно было. Окно открывать нельзя — собаки брешут как ненормальные, а так хоть немного глушит звук. В общем, спустя три минуты я поняла, что мне этой ночью не уснуть. Ещё и он лежит совсем рядом, весь такой пышущий жаром и отлично целующийся…Мне конечно только Стасик нужен, но мысли иногда совсем не те проскакивают.

— Ладно, можешь ругаться, — проговорила я, глядя в потолок.

— Зачем? — зевнул он.

— Ну как? Я же такая плохая, занялась самодеятельностью, повезла этих двоих на рок-фестиваль, а тебе не сказала…

— Очень плохая. Зря ты мне не сказала, я бы тебя отговорил. Зачем ты этих бедняг помучить решила, они же оба ненавидят такую музыку, — его слова в тишине машины прозвучали как гром среди ясного неба. Я так подскочила, что ударилась коленками о руль, а головой об потолок.

— Да Стас обожает рок-музыку! — не согласилась я. — Ну, по крайней мере, так три года назад было…

— Ага, а ещё Валерия Алексеевна три года назад ненавидела розовый цвет и Максима Галкина, — хмыкнул Романыч. В точку. Я обессилено опустилась, поворочалась, в итоге легла на правый бок, повернувшись к нему. Со стороны выглядело так, будто бы Городовому очень и очень удобно лежать.

— Ром, а как вы с Акулиной расстались? — вопрос мой прозвучал тихо и серьёзно. Городовой повернул ко мне красиво-вылепленное лицо, его глаза в ночи казались совсем тёмными.

— Мы встречались полтора года. Ей было шестнадцать, когда мы познакомились, мне двадцать два. Вначале всё было прекрасно. Уля мыслила старше своего возраста, и мне было с ней хорошо. Но потом я закончил университет и решил начать своё дело. И как оказалось, несмотря на то, что она казалась старше, ей было всего семнадцать и ей не хотелось иметь парня, помешанного на работе. А я лишь хотел устроиться в жизни, но, наверное, перестарался и в итоге я остался один, — он чуть хмыкнул. А Акулина после его монолога показалась мне сущей ведьмой.

— Потерпеть не могла, овца, ты же для неё старался, — пробормотала я, а потом подумала, что вообще такое говорить для меня несвойственно. Я к мужчинам относилась скептически, к трудоголикам тем более. Но, наверное, то, что нас с Романычем объединяла общая цель, заставило меня посочувствовать ему. Или может потому что он мне нравился?

— Спасибо за поддержку, но она была права. Женщины не могут быть на втором месте…

— Такая как я, не смогла бы — ты прав. А для Акулины и пятое сойдёт, — я рассмеялось, а со стороны Романа послышался…смех? Смеялся он тихо, но мне этот звук понравился.

— Ну а как у вас со Стасом так вышло? Дай предположу…не вынес твоего характера? — спросил парень, когда наступила тишина.

— У нас отношения были спокойными, текли мирной рекой целый год, а потом мы одновременно поняли, что они сошли на нет, — я немного подумала, но решила сказать правду, — Он бросил меня.

— Почему ты так за него держишься? — не хотелось отвечать на этот вопрос. Тем более, кажется, он его уже задавал и я умело ускользнула. Но вдруг я решила быть честной:

— Он единственный мужчина в моей жизни, которому я более или менее доверилась, — прошептала я, да, единственный, после ухода моего биологического отца…Как бы я не любила отчима, он был мужчиной и я не могла ему верить.

— Маша, тебе всего двадцать, у тебя таких будет ещё…

— Нет, Романыч, тут ты ошибаешься. Я не верю мужчинам, я чувствую себя…некомфортно, словно мне в любой момент готовы воткнуть нож в спину. Я вообще мало кому верю, — да, и уж не знаю, чего так распинаюсь перед тобой. Но этот парень почему-то внушал мне доверие, его серьёзное лицо и внимательные каре-зелёные глаза.

Наверное, приняв мои слова на свой счёт, Роман сказал:

— Давай-ка спать, нам ещё завтра одну парочку надо поссорить, а я так устал, — в доказательство он зевнул, потянулся и задел мою грудь своей ручищей. Я почему-то вспыхнула краской, а тело вспыхнуло огнём и стало нечем дышать. Я смутилась, но виду не показала и злобно прошептала:

— Интересно, ты когда в последний раз по-настоящему отдыхал? — вопрос был, можно сказать, риторический, но Романыч неожиданно ответил.

— Не помню…сегодня, — сколько усталости и печали в голосе. Я снова опрометчиво резко присела, и снова моей голове досталось от потолка. Ларка! Ты так меня без мозгов оставишь!

— Ром, а развлекался? — ох, чего же ты делаешь Машка, никого к себе не подпускаешь, а к этому почему-то странно тянешься…странно тянет к нему.

— Ну…

— Вот блин, — офигела я. Потом чуть поразмыслив, улыбнулась, аккуратно села и подняла сидение, — Садись, Романыч, — командно заявила я, поворачивая ключ зажигания.

— Зачем? — ему явно хотелось спать, но ничего, потерпит.

— Ну, хочешь, как покойник поедешь, мне всё равно.

— Куда ты хочешь меня отвести? — подозрительно спросил он.

— Уж не на кладбище, не волнуйся, — рассмеялась я. Да, на кладбище рано, вон какой живой! Тело горячее, кожа…а губы…Так, соберись! Не успела Стаса получить, а тебя уже налево тянет? И вы с ним в деловом соглашении считай. И чтобы я, нуждалась в мужчине? Ага, щас!

— Маша, — ух, какой повелительный глубокий голос.

— Мы едем развлекаться, дубина. Развлекаться! Может ещё раз повторить? И не сметь возражать, я уже всё решила! — и в доказательство я пристегнула ремень и начала трогаться. Вот так. Роман молча сел, привёл сидение в подобающий вид и выглядел серьёзным-серьёзным, но в глубине его глаз я уловила заинтересованность…И почему-то увидев её, я почувствовала себя счастливой. А если он улыбнётся…

5

ПРОГУЛКА или СВОБОДА

— Маш, а ты уверена, что это хорошая идея? — шепотом с большой долей скептицизма спросил Роман. В данный момент мы находились возле не особо высокого забора, представляющего собой железную сетку, натянутую между деревянными столбами, и наблюдали за большим огородом. Лучший способ развлечься — это воровать клубнику или яблоки в деревне. Я, как главный мародёр деревни Лоскутки (у меня там прабабушка жила), прекрасно знаю, какой кайф от этого можно получить. Главное, чтобы не застукали, а то без черепно-мозговых не обойтись.