Жнецы Страданий - Казакова Екатерина "Красная Шкапочка". Страница 54

— Да я от одного вида его цепенею… — горько прошептала послушница. — И где мне от него прятаться…

Бабка усмехнулась:

— Мало ли места в Цитадели? Ходов тут множество. Это вы все, как скотина на водопой, по одному пути топчетесь. А знаешь ли ты, что давным-давно крепость тут была порубежная? Здесь каких только закоулков нет. Вот по ним и хоронись. А хочешь, в мыльне у меня отсиживайся.

Лесана представила себе, как она — выученик ратоборца — прибегает после занятий в подземелье к Нурлисе, чтобы сидеть там до утра… От этой мысли стало и тошно, и гадко. Нашла заступницу — старуху дряхлую! Под подол к ней залезть собралась, лишь бы не обидели.

— Нет. Сама справлюсь.

Карга внимательно посмотрела на нее, щуря воспаленные глаза, и кивнула:

— Ты справишься.

После этого они долго сидели молча, пока Лесана, которой впервые за последние дни стало легче на душе, не спросила:

— А отчего Клесх и Донатос враждуют?

Нурлиса хихикнула:

— Любопытная ты девка… Ладно, расскажу. Донатос Клесха на семнадцать лет старше. И он был тем креффом, который мальца привез в Цитадель. Ему тогда всего одиннадцать сравнялось. Дикий, как лесной кот, а уж грязны-ы-ый… Звереныш-зверенышем. Колдун его связанным вез, говорил — тот несколько раз пытался стянуть у него нож. Я тебе так скажу — ничего удивительного в том не было. Подобрал его Донатос где-то у Злого моря в рыбацкой лачуге. Парень первый раз помылся в Цитадели. И хлеба с мясом здесь же первый раз поел. Я его, звереныша, в мыльню кашей заманивала. Кашу любил — страсть…

Лесана смотрела как глаза бабки туманятся от воспоминаний и думала о том, сколько креффов и просто выучеников выпестовала старая наравне с наставниками. Сколькие еще сиживали в этой коморке? Скольких приводила она сюда за утешением? И казалась ей Нурлиса едва ли не духом самой Цитадели…

— Так вот, отмыла кое-как. Пока патлы стригли, его двое выучей взрослых держали, и то я едва с куском кожи ему волосы не отмахнула — так орал и вертелся. Донатос тогда сразу сказал, мол, парня надо бить, раз такой дурковатый. Нэд бить не велел, за ухо к себе отвел. Уж о чем они там говорили — не знаю. Но Клесх после этого спокойнее стал. Видать, Глава объяснил ему, что за стенами Цитадели каши нет, а вот Ходящих — видимо-невидимо. Но все равно с парнем время от времени припадки случались. То на одного кинется, то на другого. Он здесь самый молодший был. Кто поумнее — с ним не связывались, чего с полудикого взять? А иные наоборот любили подначить да растравить. А Нэд не знал, куда его деть. Учиться он со всеми учился, но дите же полудикое, к порядку не приученное — то заснет посередь урока, то сбежит. Ловили его, пороли. По-всякому снимали стружку. Да вот беда — он рано в силу вошел. Дар в нем проснулся поперед ума. Однажды в драке едва не убил послушника колдунов, чего уж они там не поделили, может Майрико…

— Майрико? — глаза девушки распахнулись, и она подалась вперед.

Нурлиса про себя усмехнулась. А разве скажешь, что вчера еще девка бревном лежала, ни на что внимания не обращая?

— Майрико, — кивнула она. — Клесх вокруг нее лисом ходил, не гляди, что девка на три года старше, зато красоты диковинной. Сколько он шишек за это насобирал… Она хороша была, не то, что ныне — оглобля страшная. Ее бы многие парни на сеновал затащить рады были, когда она в пору вошла. Дак, чего я говорила-то? А, ну вот, Дар в Клесхе рано проснулся. А совладать он с ним не умел. Креффом у него был, по-моему, Мораг. Ты его не знаешь, он погиб лет восемь назад. Так вот. Мораг с ним намучался. Как теперь помню — придет сюда, сядет у печки, глаза закроет и говорит мне: «Удавлю стервеца, как есть удавлю, всю душу вымотал». Вроде и сила в парне немалая, a управлять он ей не может, плещет она из него, как помои из поганого ведра — всех замарает, кто рядом ни есть.

Бабка встала, подбросила в печь поленце, пошуровала кочергой и вернулась обратно на скамью.

— Чего я уж говорила-то?

— Про помои, — напомнила Лесана.

— Какие еще помои? Про Клесха я рассказывала. Тьфу, дуреха, совсем ты меня не слушаешь. Ну, так вот. А Донатос однажды возьми да и скажи, мол, парень оттого силой швыряется без ума и подчинить ее себе не может, что с места рвет, а удила закусывать не приучен. Ну, или иначе как-то сказал, я уж не помню. Ну и посоветовал, ежели Клесх провинится, то пороть не его, а Майрико. Рэм — наставник ее, говорят, аж задохнулся, но Нэд рукой махнул, мол, так тому и быть. Девка — целительница. До смерти не запорют, а парень, может, в ум войдет.

У слушательницы глаза были, как плошки. Нурлиса поправила на голове платок и замолчала. Ждала, когда у девки иссякнет терпение. Случилось это быстро, едва не через пару мгновений.

— Ну, а дальше-то что? — спросила послушница.

— А что дальше? Дальше Майрико пороли, а Клесх потом, как собака, под дверями ее сидел — виноватый, аж серый весь.

— Разве же тогда можно было выученикам любиться? — запоздало опомнилась девушка. — Разве дозволяли?

— Не дозволяли, но и мешать не мешали. Блюли только строго. Девок в Цитадели всегда по пальцам было. А парней — полно лукошко. Да и народ они такой… Не всегда головой думают. Могут и обидеть. Но не об том речь. Так вот. Раз Майрико выдрали, два, три…

— Да что ж он, постоянно что ли дрался? — не поняла Лесана. — С кем все ратился-то?

— Да со всеми. Говорю тебе, Дар в парне рано проснулся, а ума не было. Дома-то растили его, как сорную траву, то ли отец, то ли дядька, ничего в голову не вкладывали — ни почтения перед старшими, ни порядку. А ежели и учили, так видимо, кулаком в брюхо. Я сразу сказала — дите забитое, даже и не дите — зверина злобная. Да и Донатос с ним в пути не нежничал, у этого кровососа терпения сроду не было. Ну и каков будет человек, если с малолетства его лупцевать? Чуть что не так — он сразу с кулаками и не глядит, на кого. А сколько тут над ним насмешников было? Это уж потом старались не задевать, а по первости…

Лесана кусала губы. Она так и видела затравленного мальчика, который за всю жизнь не знал ни добра, ни ласки.

— Что ж они, как звери какие… — покачала выученица головой.

— Звери? А как еще его учить было? Не человек, не полчеловека, в любой миг взвиться может, как пламя, и такой пожар устроить, что не погасишь. Учили его с собой справляться, — строго сказал Нурлиса.

И снова девушка покачала головой:

— Что ж слова-то ласкового никто не молвил? Уж и скотина безмозглая слово доброе понимает, а он дитем все же был.

Бабка усмехнулась:

— Некому было его ласкать, голуба моя. Майрико и та его боялась. Ну и вот, он бедокурил время от времени, но все же реже, а ее пороли. Пока не прознал он, кто это выдумал. А как прознал (уж откуда — не спрашивай, не знаю), пришел в мертвецкую, где Донатос с выучениками занимался и устроил там… Хорошо, хоть Морага позвать успели. Он их и растащил. Клесх, по счастью, с пустыми руками пришел. А у колдуна нож при себе был. Этим ножом он его и пырнул. Да еще головой об стол приложил. Метка-то у него на щеке с той поры осталась — Донатос его рожей по каким то крюкам провез.

Девушка боялась пошевелиться, даже дышала через раз.

— А как же Донатос его побить смог? — спросила она то самое главное, что ее занимало.

— Да просто, — бабка хотела добавить, мол, так же как тебя, но вовремя прикусила язык. — Клесху же всего четырнадцать было — ума, как у галки. Он когда вбежал, сперва орать начал, мол, ты, да я, да тебя… А Донатос волчище матерый, станет он глазами хлопать? Поэтому когда парень ударил, он к отпору готов был. Нож в него метнул. Когда железо в тело втыкается — много не навоюешь. Вот с той-то поры нелюбовь у них обоюдная. Клесха тогда Ихтор выхаживал, он только-только обучение закончил. Так вот, Ихтор сказал, голова у парня повредилась от удара. Мозги перетряслись. Он колодой лежал. Потом, когда выходился, говорил даже с трудом, так его приложило. Донатоса Нэд после этого на два года в сторожевую тройку запрятал, не поглядел, что тот уже креффом был. То ли он так колдуна от Клесха спасал, то ли Клесха от колдуна — я уж и не знаю. Но наставник твой с той поры сильно переменился. Видать и впрямь мозги перетряслись. Речь у него долго трудной была, но потом выправился. И припадков почти не случалось более. Майрико за ним опосля этого ходила, как привязанная. Они бы красивой парой были, если бы не рожа его. Ну, вот так все и случилось.