Ашерон (ЛП) - Кеньон Шеррилин. Страница 130

— Я обещаю.

Она протянула ему палец.

— Хорошо. Потому что Сими знает, что акри не может нарушить свое слово.

Он улыбнулся и достал для нее свою черную карточку American Express.

— Походи по магазинам.

Она запищала прежде, чем подбежать к телевизору и включить его. Захотев побыть наедине с собой, Ашерон пошел через дворец, хотя с легкостью мог и телепортироваться. Случались такие моменты, когда прогулки и просто побыть обычным человеком значили для него больше, чем все его божественные силы, вместе взятые. Просто потому, что ты можешь, еще не значит, что ты должен. Были вещи, которые не стоило делать. Именно поэтому никто из тех существ, с которыми он консультировался, не сказали ему о том дерьме, которое его ожидает в будущем. Именно поэтому он и не исцеляет Тори. Есть уроки, даже самые тяжелые, которым все должны обучиться. Даже боги. Но в данный момент, ему не хотелось узнавать ничего нового. Ашерон хотел утешения и уюта, и никто не сможет помешать этому. Поэтому Эш вошел в свою спальню и взял гитару с напольной подставки. У него было пару десятков гитар по всему дворцу, а еще были разные квартиры, разбросанные по всему миру, но именно эта… Это была его детка. Fender James Burton Telecaster с кленовой рукояткой и черным телом, покрытым красными языками пламени, она издавал самые насыщенные звуки, которые Ашерон когда-либо вообще слышал. Безусловно, у него имелись и более дорогие гитары, но ни одна не играла для него мягче и слаще, чем эта девочка. Сими даже умудрилась выгравировать для него послание с другой стороны гитары. Allagapi akri, Simi. На языке Шаронте это значило, что "Сими любит своего акри". Эш улыбался каждый раз, когда видел эту надпись, а его сердце наполнялось еще большей любовью к ней. Ей удавалось рассмешить его, несмотря даже на то, насколько он был расстроен или грустен, но сегодня даже ей не удалось его успокоить. Ашерон сел на кровать и начал перебирать струны. Прежде, чем он сумел понять, как уже играл композицию Pink Floyd «Вот бы ты была здесь». Это была песня, которая преследовала его с тех самых пор, как Ашерон впервые ее услышал. Было такое ощущение, что автор точно знал, что творится у него на сердце. Она была о решениях, которые меняют жизнь, о том, как понимание меняет все ситуации и чувства. Проблема была в том, что его чувства были настолько смешанными и противоречивыми, что Ашерон даже не знал, с чего начать, чтобы продраться в этих дебрях. Эш разрывался между тем, что он должен сделать и тем, что ему хотелось, между тремя женщинами, которые были такими разными, но объединял их он. Его мама, которая хотела уничтожить мир, Артемида, которая хотела убить Тори, и сама Тори, которая хочет разоблачить его, чтобы спасти репутацию своего отца. Больше не имея сил это выносить, Ашерон встал и положил гитару на кровать.

— Я бог.

Но что хорошего это принесло ему? Его все еще удерживала и контролировала Артемида. Сейчас Ашерон боялся ничуть не меньше, чем когда был человеком. Даже сейчас его страх возрос, потому что силы тоже стали абсолютными. Одним прошептанным словом, Эш мог стереть мир с лица Земли. Теперь его решения влияли не только на его жизнь, но и на жизни всего человечества. Только посмотрите, что он натворил с Ником. Если бы Эш все еще был человеком, то просто бы избил Ника за то, что тот переспал с Сими. А как бог, он не просто проклял Ника на самоубийство, но чтобы привести судьбу в действие, была убита его мать и сестра его друзей Табиты и Аманды. Ашерон ненавидел свои силы. Особенно весь тот груз ответственности.

— Я просто хочу побыть один.

Стук в дверь вмешался в его мысли. Эш устало вздохнул, испугавшись, что еще могло произойти такого.

— Да?

Дверь раскрылась, и в проеме стоял Уриан, который смотрел на него с настороженным видом.

— С тобой и вправду не все в порядке, не так ли?

Эш прищурился.

— Я надеюсь, что ты имел ввиду именно то, что я и понял. Иначе, в том настроении, котором я нахожусь, я надеру тебе задницу.

Уриан засмеялся.

— Да так оно и есть, — он вошел в комнату и закрыл дверь. — Послушай, я слышал тебя, когда ты вернулся. Не то, что ты говорил, а то, что было скрыто за этими словами. Я знаю точно, что мне лучше не совать свой нос в это дело. Тем не менее, ты спас однажды мою жизнь, даже, несмотря на то, что в тот момент я этого совсем не хотел, и сейчас я вдруг почувствовал, что возможно мне стоит вернуть должок.

Эш нахмурился, так как эти слова вернули его в те времена, когда Ашерона вернули из царства мертвых против его воли.

— Мне не следовало вмешиваться в это, Уриан. И мне правда очень жаль, что тебе приходится жить с этой болью из-за меня.

Глаза Уриана были полны горько-сладкого мучения.

— Ты же знаешь, все в порядке. Если бы я умер, то Фиби все равно последовала за мной в могилу.

Фиби была женой Уриана. Они встретились, когда Страйкер послал Уриана, чтобы убить ее. Вместо этого, он влюбился в нее и позже обратил девушку в даймона, такого же, как и он, чтобы они всегда были вместе. Эта запретная любовь стоила ему жизни, а Страйкер убил Фиби в приступе злости. Уриан прочистил горло.

— В отличие от меня, она не могла забрать человеческую жизнь, даже если человек и заслуживал смерти. Единственной возможностью продлить ее жизнь было питание от другого даймона, но и от этого она отказалась бы. Поэтому ты вообщем-то никак не изменил ее судьбу, спася меня. Мой отец и так собирался безжалостно ее убить.

Но если бы Уриан остался среди мертвых, то не стал бы свидетелем смерти Фиби, и ему не пришлось бы жить с этой постоянной болью.

— К тому же, если бы я умер, у моих племянников и племянниц не осталось бы никого, кто мог бы угрожать их отцу, когда он вдруг начинал перебарщивать с их опекой, — Уриан грустно улыбнулся. — Я единственный дядя, который у них есть. Знаешь, детям же нужен дядя?

Не с точки зрения Эша, но это совсем другая рана.

— Так по какой причине этот неожиданный разговор по душам, Уриан? Мы ведь никогда особо не были замечены в обсуждениях своих чувств… и без обид, но мне нравилось, что все так и было.

Взгляд Уриана обжег его своей необузданностью.

— Я разделяю твое мнение и очень рад, что ты не суешь свой нос в такие дела. Но как человек, который бросил вызов всему, что имело для меня хоть какое-то значение в этом мире, и который принес в жертву любовь своего отца, которого боготворил. Даже, несмотря на то, что все закончилось очень печально, дни, проведенные с Фиби, стоили всех тех ран, которые я получил, — он подошел ближе к Ашерону. — Я знаю, каково это, когда тебя разрывает между чистой любовью, которая сжигает тебя изнутри в местах, где ты и предположить не мог, что люди могут касаться их. И между твоим долгом и обязанностями. Между любовью к отцу, которого ты прекрасно знаешь и можешь положиться на него в абсолютно любых ситуациях, и любовью, которая нова и неиспробована. И знаешь, что я понял? Намного легче жить без отцовской любви, чем без Фиби. Я просто подумал, что тебе надо было об этом сказать.

Эш не проронил ни слова, пока Уриан не оставил его одного. Но в этот же момент он почувствовал, как воздух расщепился от могущества позади него. Это ощущение было очень хорошо знакомо Ашерону. Это был Джейден.

— От такого просто тошнит, не правда ли?

Эш вздернул бровь от таких едких слов. Джейден сложил руки на груди и прильнул к стене так, что обшлаг его коричневого пальто раскрылся.

— Любовно-голубиная брехня. А теперь дай-ка я расскажу тебе о том, что случится, если ты предашь все, что тебе дорого, а сучка не отплатит тебе за услугу. Или подожди-ка, ты ведь уже знаком с этим уроком. Проблема в том, что когда ты прыгаешь, ты не знаешь, куда ты приземлишься, пока не становится уже слишком поздно, или на покрытый пеной матрас, ну или же на острые скалы, на которых ты будешь лежать, словно посаженный на кол, медленно истекая кровью и умоляя о скорейшей смерти.

Эш ухмыльнулся от такой живой картинки.