Рождение победителя - Каменистый Артем. Страница 16

Новая жизнь началась в тот миг, когда в кабинете с высоким потолком мне сообщили неприятную новость: «Существовать вам, молодой человек, осталось не так много, как вы рассчитывали. А именно — два-три месяца. Потом мучительная смерть».

По сути, почти так и вышло. Я уже не один раз умирал, а уж намучился-то как… Есть такая поговорка: «Ищет на свою задницу приключения». Про меня сказано, но слишком скромно. Складывается такое впечатление, что нижних частей спины у меня не меньше трех, и каждая прямо-таки переполнена талантами в области поиска неприятностей.

Те, кто меня готовил к миссии, видимо, это подозревали и попытались научить подопытного неудачника беречь талантливую часть организма в любой ситуации. Хоть и наспех, но я нахватался немало полезной информации, а кое-что и практикой успел закрепить. Был там один дедушка… Словами не описать, но уверен — если заморозить его в жидком гелии, затем проехаться по ледышке асфальтовым катком, а потом выбросить то, что останется, в яму с голодными хищниками, он сделает лопату из собственных ногтей, прокопает подземный ход с электрическим освещением и выберется на поверхность живым, здоровым, в идеально отглаженном костюме из тигриных шкур. Это был настоящий гений. Куда там тем интернет-выживальщикам — этот динозавр вряд ли когда-нибудь прикасался к клавиатуре. Он просто начинал реагировать на проблему еще до ее возникновения, причем делал это без суеты, выбирая самый эффективный вариант, и в самые острые моменты оставался тоскливым старикашкой с потухшими глазами. Нам скучна обыденность, а ему скучно все. Его не удивить и не напугать. Он всегда готов. Ко всему. Ни одна уважающая себя неприятность не рискнет сталкиваться со столь расчетливым субъектом.

А вот его ученика они почему-то обожали…

Еще минуту назад у меня была лошадь, сухая одежда, запас продовольствия и оружия. А теперь лошадь грызут волки-переростки, одежда вымокла до последней нитки, продовольствия нет, а из оружия лишь два ножа и меч. Причем последним я и помахать как следует не смогу — силы не те. Хотя купание в ледяной воде взбодрило серьезно — придя в себя после неуклюжего падения в реку, я, подняв голову над поверхностью, шумно вдохнул и на миг почувствовал себя почти что прежним ловким Даном. Лишь на миг — потом опять немощь навалилась. Но все равно приятно — значит, в стрессовой ситуации можно рассчитывать на резервные возможности.

Прежде всего надо осмотреть ноги — им больше всего досталось при ударе. Холодная вода штука коварная — может сгладить боль даже от серьезной раны. Хотя и плюс имеется: при понижении температуры сосуды сужаются и кровь вытекает медленнее.

Штанина под коленом разорвана, в дырке просматривается добротная ссадина. Видимо, валун задел. Не так страшно.

Ноги действуют, руки тоже, спина распрямляется. Будем считать, что серьезных травм нет. С медосмотром покончено — надо сматываться отсюда, покуда льдом не покрылся. Да и волки могут не полениться спуститься — кто знает, чего можно ожидать от этих черно-серых мутантов?

Только выбравшись на камни, понял, насколько холодна вода. При падении она обожгла, но шок от удара заглушил первое впечатление. А сейчас даже в мокрой одежде чувствовал себя как в бане. Это, конечно, ложное ощущение — в нынешнем состоянии свалюсь от гипотермии через несколько минут.

Фигушки — не на того напали! Вперед, к противоположному берегу. Проваливаясь по пояс, падая под напором течения, хватаясь за скользкие валуны. Двигайся, Дан! Шевелись! Быстрее!

Последний рывок. Все — выбираюсь на мелководье с ровным дном, сложенным мелкими разноцветными камешками. Будь ситуация другой — не поленился бы остановиться, чтобы, как обычно, изучить каждый на предмет обнаружения полезных ископаемых. Но сейчас хоть золотыми самородками усыпь всю округу — нет мне до них дела.

Берег. Река осталась за спиной. Пожелание Зеленого утопиться как можно быстрее не сбылось — хоть какой-то плюс. А замерзнуть пернатая скотина мне не пожелала? Не помню, но я к этому близок. Холод такой, что кости льдом покрываются, зубы стучат с шумом работающего перфоратора — небось эмаль вся растрескалась.

Дальше. Здесь нельзя оставаться. Волки близко. Хоть они и заняты лошадью, не стоит дразнить хищников зрелищем обессиленного человека — с обрыва высокого берега они меня видят прекрасно.

Вламываюсь в заросли зимних кустов. Кое-где остались болтаться засохшие листья, но все равно видимость прекрасная — понимаю, что по этим дебрям мне придется топать не одну сотню метров. Идти тяжело: мокрая одежда будто свинцом залита, в сапогах чавкает вода, трясущиеся колени подгибаются от слабости, тело колотит от холода. Мне бы сейчас в парилку, а не экстримом заниматься…

Сбоку пронзительно заорал испуганный фазан, бросился удирать бегом, будто карликовый страус. Совершенно зря — я сейчас даже букашки обидеть не способен. Очередные кустарниковые дебри исцарапали лицо — на колючки нарвался. Выбравшись из зарослей, увидел впереди склон холма, чуть правее его обрезало узкое неглубокое ущелье. Хоть мозг почти отмерз, но остатков разума хватило, чтобы понять: там продолжается та самая трижды проклятая дорога, которая завела меня в эти неприятности.

А еще там видны следы недавнего оползня, деревья на его краю стоят вкривь и вкось, некоторые склонились до земли. Среди них есть и сухие. Это шанс.

Идти пришлось в быстром темпе. На грани бега. Медленнее нельзя — окоченею. Так тоже долго не протяну: загнусь от перегрузки. В моем состоянии даже в халате и легких тапочках такой темп развить трудно. Но я делаю это через «не могу»: с хрипом загнанной лошади; с полем зрения, свернувшимся в узкий туннель, направленный на цель; с отчаянием обреченного.

Вот и облюбованное дерево. Высохло на корню, сбросило кору, белеет голым стволом и сучьями. Меч из ножен — и резкий удар. Да уж… резким я его назвал преждевременно. Раньше такую палку играючи перерубал, а сейчас…

Начал расшатывать засевший клинок. Сук не выдержал издевательств, затрещал. Освобожденное оружие вырвалось из рук, покатилось по земле, а я плюхнулся на пятую точку, заработав упавшей деревяшкой по голени. Удар был сильный, но боли даже не почувствовал — окоченевшая кожа потеряла чувствительность.

Непослушными пальцами вытащил из-за голенища нож, начал строгать ветку. Поначалу процесс продвигался относительно легко — внешний слой, размякший от нескончаемых дождей, поддавался будто пластилиновый. Но потом дело дошло до не затронутых влагой слоев, и вот тут моим замерзшим рукам пришлось несладко.

Отвлекая голову от безнадежных мыслей, начал вспоминать дедушку-инструктора и его рассказы о миллионе способов разведения костров. Жаль, что этого старика сейчас рядом нет. Ему плевать, что весь мир вымок на три метра вглубь. Что нет сухой травы или бересты на растопку. Он из тех людей, которые на дне моря шашлык приготовят, — моих проблем даже не заметит.

Быстрее, Дан, быстрее. Надо успеть добыть огонь, пока с неба опять не полило. Тогда все твои приготовления вмиг отсыреют, и это конец — сил на новую попытку не осталось.

Как ни трудно было, но кучка чистой стружки разрослась до габаритов небольшой горки. Все, этого должно хватить. Теперь нужны дрова посерьезнее. Будь у меня силы, наколол бы мечом. Не топорик, конечно, но за неимением стюардессы любят пилота. Сил нет — придется импровизировать. С пояса снял второй нож. Боевой: толстое лезвие сужается к острию, образуя стальной клин. Хорошая штука, если надо проверить, нет ли чего-нибудь интересного под ребрами недруга. А вот хлеб резать таким неудобно.

Приставил кончик ножа к изрезанной палке, заехал по рукоятке булыжником. Еще раз, и еще, забивая в древесину, раскалывая по волокнам. От камня отлетел осколок, до крови ужалил в щеку, но я не обратил на это внимания.

Успокоился, лишь заготовив кучку колотых сухих палочек. От них разгорится сырятина, которой под деревом полно, — даже такой доходяга, как я, легко насобирает.

А теперь самый сложный пункт программы…