Кровавая весна (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов". Страница 5
Тишина стояла гнетущая. Надо было срочно что-то менять.
И поэтому появление из пещеры сонного Рикара я воспринял как явление божьей милости и сразу же громогласно рявкнул:
- Рикар!
- Да, господин! – хрипло отозвался здоровяк, мгновенно найдя меня взглядом.
- Шапка! – мой палец, не дрогнув, указал на Горкхи.
- Шапка? – непонимающе крикнул в ответ бородач, лениво скользя взглядом в указанном направлении. Стоило ему увидеть на голове гоблина свою любимую шапку, голос Рикара приобрел многообещающую суровость: – Шапка! Ах ты, склирсово отродье! Моя шапка!
- Нашел! Возвращаю! – тут же сориентировался пятящийся гоблин, стаскивая со своей дурной головы ворованную шапку.
- Я сам заберу! – в ярости прохрипел Рикар. – Вместе с твоей головой!
- И-и-и-и! – отозвался на это предложение гоблин, шустро устремляясь в противоположную сторону от надвигающегося здоровяка.
- Стой! А то вторую ногу вырву! Стоять! А я-то думаю – куда шапка с жерди подевалась?! Стой! А вы-то куда бежите ровно оглашенные?! До вас мне дела нет!
Только в этот момент я понял, что гоблинши стремглав устремились за своим новоявленным одноногим предводителем, старательно вопя и причитая. Слепые инстинкты? Солидарность? Кто знает…
За несколько мгновений преследуемые и преследователь скрылись в прилепившейся к скале пристройке. А я облегченно выдохнул и начал медленно опускаться в родной сугроб. Главное сделано – внимание жителей отвлечено от моей нескромной и далеко не милой персоны. Взор я не радую.
Нагребая на себя снег, я прислушивался к общему гомону, в котором сейчас преобладал веселый смех, комментарии бегства Горкхи и предположения о том, поймает ли его Рикар до того, как шустрый гоблин найдет убежище за спиной старшей кухарки. О покровительстве Нилиены забитому народцу гоблинов знали все, от мала до велика.
- Доброе утро, друг Корис, – благожелательно произнес Койн, чье появление я давно уже заметил, но не подавал вида. В последние недели моя чувствительность сильно возросла. Приближение любого живого существа я ощущал заранее. Радиус небольшой, но шагов двадцать будет. Иногда такое расстояние может спасти жизнь. И дать шанс загодя предупредить друзей о приближении опасности.
- Утро доброе, друг Койн, – качнул я головой, растягивая замерзшие губы в слабом намеке на улыбку. Улыбнулся бы и пошире, но вид с хрустом растягивающихся синих губ и облетающих с них комочков снега мало кому понравится. Поэтому я старался выражать поменьше эмоций при помощи мимики, налегая на интонацию и выбор слов. Не всякому нравится, когда с утра пораньше ему улыбается замороженный труп.
- Ты всегда на страже, – задумчиво произнес Койн, бросая взгляд по ту сторону стены, где виднелось узкое заснеженное ущелье. Голый обледенелый камень и заснеженная земля - ничего больше. Нашими усилиями подходы к поселению полностью просматривались. Ни кустарника, ни деревьев, ни больших валунов. Все срублено, раздроблено, убрано. – Днем и ночью охраняешь нас от врага, друг Корис. Многим нынешним правителям следовало бы брать с тебя пример.
- Я не правитель, – усмехнулся я.
- Он и есть, – не согласился со мной гном. – Он и есть. Что ж, поднимемся повыше, друг Корис? Подъемник ждет только нас. Лучше подняться прямо сейчас, чтобы потом не мешать рабочим.
Я мысленно вздохнул – несмотря на неторопливость в речах и походке, Койн никогда не сидел без дела, ничем не отличаясь в этом от своих собратьев гномов. Не отличался и в желании показать свои достижения. Как говорится, хлебом не корми, а дай похвалиться. Впрочем, все достижения гномов всегда были реальны и заслуживали искренних похвал.
- Верно, – произнес я, вставая. Правая ладонь, упертая в неприметный деревянный ящик, под скрежет сочленений доспеха выпрямилась, а древесина ящика жалобно заскрипела, принимая на себя мой вес.
На вершине стены было пять одинаковых ящиков, сработанных умельцами мастеровыми. Одинаковых снаружи, внутри и по своему наполнению. За этим я следил строго. Я же и обязал соорудить ящики, тщательно просмолить щели, расставить по вершине стены и наполнить по указанному списку, который не поленился написать. В трех копиях. И еще одна в моей ледяной голове – содержимое ящиков я знал назубок, и регулярно проверял на соответствие.
В каждом находилось по десять готовых факелов – только поднеси к костру, и он вспыхнет.
Запас просушенной щепы.
Все для высекания пламени. Это на тот случай, если на стене внезапно потухнет костер во время ночной стражи.
Два лука со снятыми тетивами, но натянуть ее для умелого человека дело одной минуты.
Два колчана с арбалетными болтами.
По пять вместительных колчанов, туго набитых стрелами.
Один арбалет. С ними у нас проблема – мало их.
Двадцать зикков – так я называл странные лопающиеся камни, испещренные гномьими рунами, с трудно произносимым названием зик-кдахор. Воины называли их ласково «дружок». Все умели ими пользоваться, но разрешалось лишь немногим – тем, кто действительно метко метает камни в цель, а не лупит ими в молоко.
Запас бинтов из драгоценной материи и останавливающая кровотечение трава.
По три горшка с крышками, доверху наполненные крепким отваром из священного цветка Раймены. На нежить действует, как душ из кислоты. Если полезут на стены, окатить их отваром - самое милое дело. Плохо только, что отвар не вечен – выдыхается довольно скоро, и приходится варить новый.
Сверток с солидным запасом того же высушенного цветка Раймены. И горшок-жаровня рядышком, с небольшим деревянным совочком внутри. Поставь горшок на стену, сыпани в него раскаленных углей из костра, сверху толченой Раймены, и готово – густой дым окутает стену, действуя на нежить ничуть не хуже отвара. И не только на нежить – на всех, в ком есть темная магия некромантии. На меня, например, подействует за милую душу, сразу свалюсь в корчах.
И это далеко не полный список всех предметов, уложенных в ящики.
Глядя, как я ласково похлопываю ладонью по крышке ящика, Койн лишь ухмыльнулся в бороду, достал из внутреннего кармана своей меховой куртки небольшую светлую каменную табличку и, при помощи небольшого черного камешка, используемого как писчее перо, быстро начертал на ней несколько заковыристых и непонятных рун. Каменная табличка – это книга для записей.
Заметив мой вопросительный взгляд, Койн пояснил:
- Забыл с утра проверить! Как спущусь, сразу загляну, проверю, все ли на месте.
Да, такие же ящики были и у гномов. Там, внизу. Расставлены неподалеку от берега подземного озера, где гномы постоянно несут бдительную стражу. Я так распорядился. Хоть нежить и боится проточной воды, но я уже не раз убеждался, что шурды хитры на выдумку. Вдруг придумают, как попасть в наш дом с черного входа? Да и от случайностей никто не застрахован. Так что лучше перестраховаться.
Правда, я немного соврал – у гномов ящики все же отличаются. Материалом. У нас ящики деревянные. У гномов – каменные. Кто бы сомневался. Когда я ничтоже сумняшеся предложил сколотить ящики из дерева, гномы на меня смотрели с недоумением и жалостью одновременно. Так смотрят на внезапно что-то вякнувшего местного дурачка. Вроде и привыкли к его непроходимой глупости, но все одно нет-нет да удивит.
Поэтому я благоразумно умолк и не стал настаивать, а гномы быстро сотворили ящики из камня, не забыв украсить внешнюю и внутреннюю поверхности замысловатыми узорами и рунами. Причем на каждом ящике узоры различные.
Чуть в стороне глухо стукнуло. Вот и платформа подъемника опустилась на вершину стены. Кивнув гному, я пропустил его перед собой и, выждав несколько секунд, неспешно зашагал следом.
Еще одно мое недавно введенное правило – я всегда иду позади. Всегда! И на небольшом расстоянии – шага в два, не меньше. Все из-за вечно голодных щупалец, жадно тянущихся ко всему живому. Я не могу постоянно их контролировать, и поэтому лучше поберечься. Все в поселении от мала до велика четко знали, что не стоит подходить ко мне со спины. Ни в коем случае. Пусть даже очень спешном. Только спереди, при этом убедившись, что я их вижу. Если же я сплю – не подходить ко мне вовсе. Детей ко мне не подпускали однозначно. По моему собственному крайне жесткому приказу. Потому что именно ко мне выражение «убьет и не заметит» подходило просто идеально. Я чувствую приближение живого, но в мирной обстановке могу не придать этому значения. А вот мои «друзья» щупальца своего не упустят.