Наследие некроманта - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов". Страница 51

— Господин, поглядите! — всхлипнул подошедший Лени, тыча дрожащим пальцем в груду ветвей перед пауком — Ч-человек. Святой Создатель… живой человек, и эта тварь его жрет! Смотрит на нас и жрет живьем!

Сначала я подумал, что Лени указывает на лежащего ничком ниргала, но паук к нему не прикасался. Я хотел было уточнить у трясущегося Лени, куда именно он указывает, когда увидел это…

Под самым черепом виднелся серый сверток из мешковины, внутрь которого уходили две паучьи лапы — те самые, которыми они обычно разделывают свою жертву. И этот сверток явственно подрагивал, когда костяные лапы судорожно сжимались. А затем сверток дернулся особенно сильно, край старой мешковины откинулся в сторону, и я увидел предельно изможденное человеческое лицо с глубоко запавшими глазами.

— Святой Создатель, — пораженно прошептал я, не отрывая глаз от лица незнакомца и чувствуя, как во мне зарождается бушующая злоба. — Ниргалы! Уничтожьте паука, но не повредите человеку! Убейте тварь! Сейчас!

Слаженными стараниями ниргалов уничтожение паука заняло не больше минуты. Сразу два меча глубоко вонзились в глазницы, со скрежетом провернулись внутри черепа и, окончательно проломив кости, вышли из затылка. Паук издал визг, от которого я невольно передернул плечами, — прерывистый звук больше напоминал тоскливый визг агонизирующего существа, а не попытку устрашения. Еще несколько сильных ударов, и с легкой вспышкой череп развалился на куски. Лапы дернулись в последний раз и затихли. Древний паук умер.

Рванувшись под ноги методично опускающих мечи ниргалов, я обхватил обернутое грубой тканью тело человека и поразился, насколько легким оно оказалось. Взрослый человек просто не может весить так мало и при этом оставаться живым.

Выбравшись из кроны, я нашел глазами Лени и велел:

— Одеяла.

Поняв меня с полуслова, рыжий кинулся к настороженно прядающим ушами лошадям и вытащил из седельных сумок пару одеял, расстелив их на тут же очищенном от снега пятачке. Осторожно опустив свою ношу на одеяла, я несколько мгновений смотрел на судорожно дергающуюся голову незнакомца, на скрывающую его тело тряпку и понимал, что сверток слишком короткий. Что-то очень сильно не так.

— Господин, — подбежал Лени. Бросив взгляд вниз, тяжело сглотнул и просипел: — Костер разводить? Да и Тиксу проверить не мешает — не замерз ли коротышка наш. Горячего отвара приготовлю, похлебки мясной с травами. Создатель… что же с бедолагой сотворили, — ошеломленно покачал головой Лени, искоса поглядывая на незнакомца.

— Да. Разбивай лагерь. Сегодня переночуем здесь, — распорядился я и развернулся к ожидающим приказа ниргалам. — Привал! Займитесь обустройством лагеря и стражей!

Лени вновь умчался к лошадям и, глядя ему вслед, я первый раз подумал, что ошибся с выбором спутника. Будь на месте рыжего мой верный Рикар или Литас, то они вели бы себя гораздо спокойней, не позволяя эмоциями перехлестывать через край. Вот что значит старая школа. Закаленный ветеран-наемник гораздо сильнее духом, и на него можно полностью положиться. Вместо Лени надо было брать кого другого.

Вздохнув, я опустился на колено и, чуть помедлив, решительно откинул угол тряпки в сторону и хмуро уставился на открывшуюся картину. Мои подозрения о слишком легком весе и размере оправдались. На одеяле лежал обрубок человеческого тела. Руки, ноги отсутствовали начисто. Просто человеческий торс с головой, болтающейся на тощей до предела шее. Не было даже культей — все конечности срезаны подчистую, до последнего сустава. Да и тело больше походило на скелет, обтянутый кожей. Выступающие дугой ребра, казалось, вот-вот прорвут истончившуюся кожу. На лице абсолютно седая редкая борода, небрежно обкромсанная на уровне груди. Судя по неровным пучкам волос, здесь явно работал не брадобрей, а паук своими костяными лапами-бритвами. Впавшие внутрь черепа глаза закрыты, но видно, как под ними судорожно дергаются зрачки впавшего в забытье человека. И самое страшное — на теле зияло две черные раны. Одна в центре груди, и судя по всему, грудина проломлена. Еще одна дырка на шее, аккурат под нижней челюстью и чуть сбоку. Никаких следов крови, словно раны давно уже зарубцевались, но не закрыли ужасающие отверстия. Я вспомнил, как паук шевелил погруженными в человеческое тело лапами, и хотя меня вновь передернуло от отвращения, многое стало понятно.

Паук не пожирал этого человека. Нет. Судя по старым ранам и тому, как уверенно тварь погружала свои лапы в тело, все было в точности до наоборот — нежить поддерживала угасающую жизнь, делясь своей энергией.

Осторожно прикрыв истерзанное тело одеялом, я тяжело встал на ноги и мрачно отвернулся. Я ничего не мог сделать. С такими ранами и в таком истощенном состоянии он не жилец. Будь здесь отец Флатис или Стефий, то еще был бы шанс, пусть крохотный, но шанс. Но лучше уж смерть, чем такое страшное существование в качестве игрушки для нежити.

Или я ошибаюсь? Ведь, может, это искалеченный некромант, приказавший своим слугам спасти ему жизнь. Нет… насколько я знаю некромантов, он бы давно уже восстановился. Пусть не отрастил бы утерянные конечности, но не был бы в таком ужасающем состоянии. Тут что-то другое.

Пока я осматривал тело и предавался размышлениям, мои спутники успели сделать многое. В центре бывшей деревенской площади ярко пылал костер, над которым уже шипел закопченный котелок, ниргалы нарубили елового лапника и постелили поверх них одеяла. Все еще бессознательного гнома сняли с седла и уложили рядом с костром, заботливо прикрыв несколькими одеялами.

Вновь подхватив незнакомца калеку на руки, я отнес его поближе к костру и уложил на лапник. Набросил сверху еще одно одеяло, чувствуя, что лишь оттягиваю его смерть. С такими ранами не живут, а подпитывающего энергией паука больше не было. Скоро начнется агония, а затем смерть. В любом случае я сделал, что мог, осталось лишь уповать на милость Создателя.

— Когда отвар будет готов, постарайся влить ему пару глотков, — велел я суетящемуся у костра Лени. — И немного гномьей настойки. Только кормить не вздумай — он слишком слаб.

Лени безмолвно кивнул, и я зашагал прочь от лагеря. Хотел осмотреться по сторонам и немного развеяться. Один из ниргалов тенью последовал за мной, но я уже не обращал на них внимания. Свыкся, как с неизбежным злом.

У поваленного дерева я первым делом наклонился над ниргалом и, хотя не сомневался, что он мертв, постарался перевернуть его на спину. Задача оказалась мне не по силам — уже смерзшаяся масса металла и плоти была просто неподъемной. Жестом подозвал своего охранника, и тот играючи справился с поставленной задачей. Силища у них неимоверная.

Мне хватило одного взгляда на окровавленные смотровые щели в шлеме, чтобы понять, что здесь уже ничем не помочь. Пауку удалось найти уязвимые места в броне и запустить туда узкие лезвия когтистых лап.

Радует только одно — броня спасла ниргала от лишних мучений. По своему печальному опыту и словам здоровяка Рикара, я знал, что костяные пауки стараются как можно дольше удержать жертву в живых, чтобы вдоволь напитаться пропитанной болью жизненной энергией. А здесь смерть была почти мгновенной — костяные лезвия проникли в мозг, и на этом все закончилось. Быстрая смерть. Что может быть лучше, когда попадаешь в лапы нежити…

Оторвавшись от созерцания погибшего ниргала, я сделал несколько глубоких вздохов холодного воздуха, чтобы успокоиться. Помогло лишь отчасти, но и то дело. На его месте мог оказаться любой из нас, в том числе и я.

Так я и стоял среди древних бревенчатых срубов, пустым взглядом глядя на заснеженный лес, что с каждым годом подступал все ближе. Еще пара десятков лет, и от деревни не останется ни следа. Дома окончательно сгниют и превратятся в труху, жуки-древоточцы довершат остальное. Может, оно и к лучшему.

Философские мысли были прерваны самым невежливым способом — на мое плечо опустилась тяжелая рука ниргала и сжала его стальной хваткой. Не успел я испугаться, как охранник разжал пальцы, и я понял, что он лишь хотел привлечь мое внимание. Раньше, они себе такого не позволяли. Растирая онемевшее плечо, я с удивлением воззрился на ниргала и обнаружил, что сюрпризы на этом не заканчиваются — вновь подняв руку, он указал в сторону. Взглянув в указанном направлении, я похолодел — из-под снега рывками поднимался мертвяк. По кривому телосложению и искаженному лицу я понял, что некогда это было шурдом. И умер он явно не своей смертью — располосованная кожа, торчащие кости и многочисленные раны говорили об этом без слов. Явно попал в лапы пауков, не признавших в нем хозяина. Наверное, сильно удивился перед смертью.