Коммандос из демиургов - Казакова Екатерина "Красная Шкапочка". Страница 55

До огрызка пока не доходило, о чем ему толкуют. Тогда Сосискин поддал в голос децибел:

— Ты, сучий потрох, забыл, что при переносе в другой мир не только вам всем знание любого языка далось автоматом, но и другие могут вас понимать?! Вы там хрен с гусиной шеей попутали, что стали дела свои скорбные обсуждать? Да каждый таракан понимал, о чем вы терли!!! Что ты на меня свои лупометы выкатил?! Объясни нам, тугодумам, почему вы, умники, решили, что вас никто не разумеет?!

До демиурчика дошел весь ужас ситуации. Он спал с лица и, заикаясь, решил склеить дешевую отмазку, дескать, им об этом никто не говорил. Если опустить последовавшую нецензурную брань, то самой приличной была фраза: «А догадаться не судьба?» Я хранила гордое молчание, не потому что слов не было, а потому как боялась совершить преднамеренное убийство. В голове отчетливо стучало: «Где черти носят моих спецназовцев?»

Видимо, я произнесла это вслух, потому как от двери раздался дрожащий от гнева голос Федора:

— Эти раздолбаи с треском провалили задание, город стоит на ушах, и все входы и выходы перекрыты. Ищут двух раненых идиотов, положивших половину гарнизона!!!

Его пламенную речь дополнил Зорро. Со словами:

— А у нас для тебя подарок, — наемный убийца отошел в сторону, и я узрела качающегося, как былинка на ветру, отбитого у неприятеля узника совести, проходящего под оперативным псевдонимом Мечник.

Я была зла, как гаишник, стоящий на тихом перекрестке, и поэтому не оценила широкого жеста:

— За презент — мерси, потом поцелую, может быть, если захотите, но меня сейчас волнует другой вопрос. Где эти долбаные говнюки???

Федор сделал шаг вперед и, раздувая ноздри, прошипел:

— Эти, как ты выражаешься, говнюки живы и относительно здоровы, но вытащить их невозможно. Сейчас наших героев охраняют похлеще, чем сокровища короны, потому как завтра выставят на рынке рабов.

— К нам пришел пушистый зверь! — резюмировала задница, почувствовавшая большие неприятности, а я не удержалась и звезданула кулаком в ухо Кабану.

ГЛАВА 19

В комнате повисла тишина, изредка нарушаемая обиженным сопением Кабана. На плечи ощутимо давила моральная усталость, а в голове было пусто, как в скворечнике зимой. Я вдруг отчетливо поняла, что задолбалась вконец. Надоело заносить за всеми хвосты, вытирать сопли, разгребать косяки и строить планы по спасению чьих-то задниц. Мне стало так глубоко плевать на все: на демиургов, на их игрища, на выводок придурков, на то, получит ли Сосискин свою Тряпку Мироздания или нет, что захотелось сказать: «Я устала, я ухожу». В конце концов, женщина имеет право на слабость.

Почувствовав мое настроение, как всегда в такие моменты, на сцену вышел неугомонный дружок в своем старом добром образе одесского еврея.

— И что я таки вижу? А я таки вижу репетицию похорон тети Софы, которая уже тридцать лет морочит головы своим наследникам, выбирая саван. Я, конечно, дико извиняюсь, но мы таки будем делать налет и сеять в городе анархию или интеллигентно все решим через беспорядки? Старый пес видит ваше горе, и он готов его разделить, но по пунктам. И он таки хочет знать, ему готовить обозы под контрибуцию или возьмем векселями?

Не знакомый с деловой хваткой Сосискина, Федор еще раз повторил про невозможность изъятия демиурчиков из тюрьмы, но его порыв был задушен на корню.

— Я вас таки умоляю, не надо мне говорить за проблемы. Моя подагра сказала: «Ща, Сема, не паникуй, мы можем сделать наш маленький гешефт даже на курином помете». Или ви таки хотите сказать, шо мы дадим на себе нажиться? Послушайте меня, мы же самостоятельные люди и цены на базаре определяем сами, а тот шлимазл, который стоит за прилавком, должен думать, шо мы таки спасаем его гиблое предприятие от финансового краха. Нет, если вы готовы отказаться от моего плана, то кто я такой, шобы возражать?

Пройдоха знал, на что давить. Поняв, что у него созрела афера, мои любопытство и авантюризм буквально простонали:

— Не томи, выкладывай, что придумал, искуситель!

И он выложил. Через полчаса в гостиничном номере началось броуновское движение. Первым делом в тыл был отправлен Мечник, ибо в полубредовом состоянии он представлял собой обузу. Раненый попытался протестовать, но Владыка открыл портал, и я, придав для ускорения пинка, отправила болезного к Маньке. Кабана депортировали на место высадки с наказом охранять наше добро и быть готовым к отплытию в любой момент. Надеюсь, его там черти не слопают.

Остаток дня и всю ночь мы получали донесения шпионов Федора, а драконы заваливали комнату необходимым реквизитом. Я, как верховный главнокомандующий, разрабатывала многоходовую комбинацию и распределяла роли. К рассвету операция «Без лоха жизнь плоха» была подготовлена. Оставалось только дождаться начала торгов на местном «Кристи».

Кто хоть раз в жизни катался на слоне, тот, думаю, поймет, что я испытывала погожим деньком, восседая на спине многотонной лопоухой туши. Кто не имел счастья испытать офигительную гамму чувств, тот пусть посмотрит индийский фильм про какого-нибудь магараджу, чтобы иметь представление о моем парадном выезде. Для недогадавшихся — я косила под знатного индуса, вернее, сама не знаю, кем была, то ли Зитой, то ли мумбайским бомжом.

Для полной деморализации противника я облачилась в сари, забавные шаровары и чалму с огромным павлиньим пером и нехилым сапфиром повышенной каратности посередине. На лбу был нарисован хитроумный каббалистический знак, а к носу и уху крепилась национальная сережка с кучей висюлек. Руки звенели браслетами, как тройка бубенцами. На ногах красовались улетные казаки с коваными мысами и шпорами. Шея и пальцы представляли собой выставку достижений ювелирной промышленности. Ну а чтобы меня не продуло, на плечики небрежно накинули соболиную шубку.

Макияж тоже оказался соответствующим. Ладони, расписанные хной (подозреваю, что Оранжевая там на своем языке матерщину изобразила), глаза, густо подведенные черным карандашом, тональный крем, делающий меня похожей на глиняный горшок, и огромные фиолетовые губы. Ресницы… ну ресницы, надеюсь, не отклеятся, а то ведь конфуз произойдет и массовое помешательство.

На средстве передвижения, бредущем со скоростью полтора километра в час, покачивался роскошный балдахин с троном, не уступающий по количеству драгоценных камней Алмазному фонду. Откуда я взяла такое млекопитающее и экстравагантное седло, спросите вы. Отвечу — Владыка как-то продул мне в карты и остался должен одно желание, а банальным мороженым ему отделаться не удалось. Карточный долг — святое, вот и пришлось ему перетаскивать на Изменчивый настоящего индийского тяжеловоза и изымать у кого-то стульчак для королевской задницы. Отсюда мораль: не знаешь прикуп — не жить тебе в Сочи.

А вообще зрелище было аховое. Впереди, как уже говорилось, ехало мое ужасное величество. С правой стороны от флегматично покачивающего хоботом потомка мамонта гордо вышагивал Дракон при костюме и галстуке. К левой руке у него был пристегнут металлический кейс. Сзади, помахивая немереными опахалами, отгоняя редких осенних мух, шествовали замаскированные под пажей драконы. Причем одеты они были в парадные ливреи английских дворецких и забавные котелки. Мне, правда, хотелось шотландских волынщиков, но мужики наотрез отказались звенеть колокольцами под килтами. А что это за горец, если ходит в поколеногреющих панталонах? Уж если вживаться в роль, то до полного погружения или вообще никак. Полумер я не признаю, поэтому пришлось наступать на горло песне.

Далее шел вампир в напудренном парике, канающий под французского аристократа времен Короля-Солнца. С неестественной улыбкой их клыкастость несла на вытянутых руках вальяжно развалившегося на шелковой подушке Сосискина в парадном ошейнике из дорогущего алмазана. За ним бодро семенила Оранжевая, обряженная в национальный костюм баварских теток, который так любят использовать всякие извращенцы в своих ролевых играх. Драконочка тащила двухметровую складную лестницу, перевитую разноцветными лентами. Ну и для усиления эффекта последними шагали Тайка и Зорро, изображавшие телохранителей. Они бодренько громыхали рыцарскими доспехами и угрожающе блестели шальными глазами из прорезей шлемов с метровыми плюмажами. На въезд Клеопатры в Рим наша компания не тянула, скажем прямо — театр абсурда выдавал гастроль в провинции, но для неискушенных обывателей самое то.