В оковах льда - Монинг Карен Мари. Страница 30

— Чувак, ты меня слышишь? Ау! Ты вообще в курсе, что я здесь?

Он продолжает смотреть на крышу, словно там есть что-то, чего не вижу я. Вроде той дурацкой капли конденсата, в которую мне до сих пор не верится.

— Я всегда знаю, что ты рядом, Дэни. Я пробовал твою кровь. Я все время тебя ощущаю.

Это стремно.

— То есть когда я рядом, — уточняю я.

— Как, по-твоему, я нашел квартиру твоего маленького бойфренда.

— Если ты считаешь его маленьким, присмотрись получше.

— И уязвимым.

— Прекрати о нем говорить. Он вообще не твое дело. О чем ты там начинал? Что ты, типа, можешь найти меня где угодно и когда угодно? — На этот вопрос есть правильный и неправильный ответ.

— Да.

Это неправильный ответ. Я злюсь до потери дыхания.

— Фигня. Врешь.

Он смеется и смотрит на меня.

— Хочешь поиграть в прятки, девочка? — Он мурлычет это таким голосом, которого я у него еще не слышала, и вопрос правда звучит как вопрос.

И клыки у него вылезли.

— Чувак, ну ты и странный… кто ты там есть. — Я почти растеряла слова.

Он снова смеется, и я даже смотреть на него не могу, так что отправляюсь к двери в земле, которая служит Честерсу новым входом.

Он придерживает мне дверь. Я громко вздыхаю и спускаюсь. Ненавижу Риодана.

Я иду по танцполу, кратчайшим путем направляясь к лестнице в кабинет Риодана, чтобы заняться тем, что ему там от меня надо, и тут вижу ее.

Она шагает по главной танцплощадке, Бэрронс следует за ней, и выглядят они так, словно направляются в один из тематических секторов, хотя что бы им там понадобилось? Мак все это нравится не больше, чем мне.

Я замираю.

Мне больно ее видеть. Отвратно не знать, что происходит в ее жизни. Я ненавижу то, что сделала. Но этого не изменишь, так что смысла нет все это чувствовать.

Риодан врезается мне в спину, отчего я влетаю в толпу.

— Ослеп, что ли? — огрызаюсь я, пугая попутно неуклюжих Носорогов, которые скалят на меня желтые клыки.

Как обычно, он не ведется. Его глаза снова странно дрожат, разглядывая мое лицо.

— Я думал, вы с Мак друзья.

— Мы друзья, — вру я.

— Так пойди поздоровайся.

Дерьмо, как меня бесит его наблюдательность.

— У нас вышла небольшая размолвка.

— Ни хрена себе «небольшая».

— Прекрати соваться в мои дела.

— Научись не делать такое лицо, детка. Кроме как наедине, когда тебя вижу только я. Тебе нужны серьезные тренировки. Телеграфируя вот так свои чувства, ты рано или поздно накличешь на свою голову кого-то, кто намотает твои кишки на лебедку.

— Чувак, ну кто пользуется такими словами? «Накличу»?

— Расскажи, что случилось.

Я упираю руки в бока.

— Не твое дело, и на этом беседа заканчивается. В некоторые вещи ты можешь влезть. В некоторые нет. От этой темы держись, к херам, подальше.

Он странно на меня смотрит.

— Ты сказала «хер». Не «фиг».

— Ты только это услышал из всего сказанного?

— Ты хочешь в этом деле приватности. Я тебе ее дам. Видишь, как просто. Ты хочешь чего-то, ты просишь меня. И выясняешь, что я щедр. Если со мной хорошо себя вести. Если ты вообще знаешь, как это делать.

Он проходит мимо меня к себе в кабинет.

А я не могу сдержаться и снова смотрю на Мак. Улыбаюсь и отвешиваю себе мысленный пинок за то, что это делаю. Но было же время, когда мне нравилось просыпаться в Дублине, не так, как сейчас, потому что я знала: она будет в «Книгах и Сувенирах Бэрронса», и мы снова придумаем что-то клевое. А однажды она испекла мне торт на день рождения и выбрала мне подарки, и мы смотрели фильмы и дрались спиной к спине, и у меня никогда раньше такого не было. Иногда я кажусь себе бездомной собакой под дождем и громом. Грязная и мокрая, я смотрю в окно на красивую колли, которая спит на собачьей лежанке у камина, рядом стоит миска с ее именем, и мне хочется знать, каково это…

— Блин! Возьми себя в руки, тряпчонка! — У меня зубы большой собаки и сила больших челюстей, и я знаю правила игры: останешься внутри, на тебя наденут ошейник и стерилизуют. Я беру себя в руки и начинаю стоп-кадрировать за Риоданом, но тут массовое движение в направлении Мак заставляет меня остановиться, замедлиться и посмотреть назад.

Сегодня в Честерсе наблюдается новый тип Невидимых, которые словно вылезли из фильма ужасов. Они выглядят как анорексичные личи, которые шастают по кладбищам, разбивают гробы и жрут гниющие трупы. Они укутаны в черные плащи с капюшонами, скрывающими лица, и они не ходят — они парят, скользят над полом. Я вижу проблески костей в рукавах. Под капюшонами мельком видно бледную бескровную кожу и что-то черное. Их примерно двадцать в той зоне, куда только что вошли Бэрронс и Мак. И они напоминают мне черных воронов, которые чуют приближающийся шторм и рассаживаются на деревьях в ожидании разрушений, чтобы можно было спуститься к умирающим и начать отрывать мясо от костей длинными острыми клювами. Приходит внезапная уверенность, что нормальных ртов у них нет. И такая же уверенность, что я не хочу видеть, что у них вместо рта.

Они разворачиваются к Мак как единое существо, что довольно-таки жутко, и начинают издавать чирикающий звук, от которого дрожит каждый нерв в моем теле. В Ирландии нет змей. Не потому что святой Патрик изгнал их, как некоторые болтают, а потому что это остров и тут проблемы с климатом. Когда я была маленькой, змеи меня восхищали, потому что я никогда ни одной не видела. Так что после смерти мамы, когда Ро меня освободила, но еще не начала контролировать, я взяла выходной и отправилась по музеям и зоопаркам. Я увидела гремучую змею. Когда она трясла своим хвостом, впечатление у меня было примерно такое же, как сейчас от чириканья этих тварей в капюшонах. Сухой, будто бы пыльный, треск словно будил во мне древний ответ и заставлял думать, что генетическая память существует, поэтому от определенных звуков хочется удирать, как заяц.

Что это? Почему я никогда раньше их не видела? Какова их любимая добыча? Как они питаются? Как их можно убить? И еще интереснее: почему они шарахаются от Мак, словно у нее версия бубонной чумы специально для Невидимых?

Между нами на танцполах много народу. Я не могу как следует все рассмотреть. Поэтому раскачиваюсь в ускоренный режим, проношусь мимо Лора и Фэйда, которые охраняют лестницу, не забыв ткнуть Лора локтем и захихикав, когда он хрюкает, а потом останавливаюсь на верхней площадке и смотрю вниз.

Личи чирикают громче, отплывая от Мак и Бэрронса, но именно к ней повернуты все темные капюшоны.

— Интересно, — говорит мне на ухо Риодан. — Заставляет задуматься, почему они не могут быстро свалить с ее пути. Никогда не видел, чтобы они так себя вели.

Риодан не любит Мак. Никогда не любил. Она встала между ним и его лучшим приятелем.

Я кошусь на него.

— Открою тайну, Риодан. Полезешь к ней, и Бэрронс тебя убьет. — Я чиркаю пальцем по горлу. — Вот так просто. Ты не так уж крут. Бэрронс надерет тебе зад, даже не напрягаясь.

Он слабо улыбается.

— Да чтоб меня. Ты запала на Бэрронса.

— Да ничего я не…

— Еще как да. У тебя все на лице написано. Кто угодно может увидеть.

— Иногда, босс, ты просто ошибаешься.

— Я никогда не ошибаюсь. С тем же успехом ты можешь поднять плакат «Дэни О’Мелли считает Иерихона Бэрронса классным». Мое предложение об учебе все еще в силе. Избавь себя от дальнейшего стыда. Если я вижу это у тебя на лице, он тоже может.

— Раньше он этого не замечал, — бурчу я, а потом понимаю, что сама только что призналась. У Риодана подлая привычка так вести разговор, что ты выдаешь ему все, чего не собирался говорить. — Может, я попрошу Бэрронса меня обучать, — бормочу я и отворачиваюсь от лестницы, направляясь в кабинет. Но налетаю на его грудь.

— Чувак, отвали. Я пытаюсь дойти до двери.

— Тебя не будет учить никто, кроме меня, Дэни.

Он прикасается ко мне раньше, чем я это осознаю, берет за подбородок и поднимает мое лицо вверх. Меня тут же пробирает неконтролируемая дрожь.