В оковах льда - Монинг Карен Мари. Страница 57

— Дай мне что-нибудь полезное.

— Я бы хотела, босс, но это… ну, просто мусор. — Я разворачиваюсь на пятках, убираю волосы с лица и смотрю на него. Солнце уже почти поравнялось с горизонтом прямо за его головой, отчего у Риодана появился странный нимб — будто ему положен! Удивительно, что от него серой не пахнет. У него, наверное, красный хвост и рога в волосах. А волосы его в этом свете — спасибо Фейри за все изменения нашего мира — сияют золотом, и он выглядит… Да блин, какая разница, как он выглядит? Почему я вообще замечаю?

Я отворачиваюсь и концентрируюсь на расследовании. У нас тут бродит Фея, которая является с кучей белого тумана из трещины в реальности. Потом замораживает все на своем пути и исчезает в другой трещине. Через некоторое время замороженное место взрывается. Но почему? Вот в чем вопрос. Почему оно замораживает то, что замораживает, и почему все потом взрывается? И почему разным местам для взрыва нужно разное количество времени?

Я трогаю землю ладонью. Ладонь мерзнет. В грунте остался холод, который до сих пор не исчез. Интересно, он когда-нибудь уйдет? Если нет, может быть круто. Можно расчистить место и построить дом, в котором не понадобится кондиционер. Но зимой будет погано, наверное.

Я снова осматриваю место происшествия. Там, где раньше был склад, остались кучи раскрошившихся кирпичей и раствора, разбитый каркас и искореженные стальные балки повсюду — некоторые погнуты, некоторые торчат вертикально. Куски Невидимых рассыпаны буквально повсюду…

Я хлопаю себя по лбу.

— Пресвятая бесценная коллекция этрусских ленточек, они не двигаются! — восклицаю я.

Над моей головой раздается приглушенный звук.

— Этрусских ленточек?

Я тихонько свечусь изнутри. Некоторые достижения важнее других. Я официально Крута. Отныне и навсегда.

— Чувак, следи за своими вопросительными знаками. Из тебя только что один выскочил.

— Я понятия не имею, о чем ты.

— Признайся, ты потерял свой вечный гадский самоконтроль.

— Ты одержима заблуждением о моей манере заканчивать фразы. Что за бред с этрусскими ленточками?

— Не знаю. Это просто одна из присказок Робина. Вроде «Святая клубника, Бэтмен, мы вляпались в джем!»

— Клубника.

— Или: «Святой „Клинекс“, Бэтмен, оно все время было под носом, а у нас насморк!»

Опять сдавленный звук у меня над головой. Ну, так я смогу продолжать часами.

— А как тебе одна из моих любимых? «Святая ржавая терка, Бэтмен! Пол! Он железный! И в нем полно дыр! Дыр-раматично!» — Я хихикаю. Нельзя ж не любить чуваков, которые писали «Бэтмена». Они, наверное, все время со смеху катаются. — Или: «Святой хрустальный шар, Бэтмен, как ты это предвидел?»

Я поднимаю глаза вверх.

Он смотрит на меня, как на трехголовое чудо.

И меня озаряет.

— Святые молитвенные коврики, ты соврал! Ты вообще не читал «Бэтмена», так ведь? Ни единого выпуска. Ты даже не видел ни одной серии по телевизору! Ты вроде как присвоил себе подкупающую особенность, которая оказалась неправдой. Ты притворялся, что мы супергерои-напарники, а сам ничегошеньки не знаешь про Робина! — Неудивительно, что зависать с Риоданом так скучно. И мне так мерзко, что я даже передать не могу!

Но я пропускаю свое раздражение и возвращаюсь к важным вещам.

— Части Невидимых неподвижны. Мертвые, как у людей. Посмотри на них. Невидимые бессмертны. Кроме моего меча и копья Мак, ничто не может их вот так убить. Их можно в капусту порубить человеческим оружием, а кусочки продолжат прыгать до самого конца света. Эти не дергаются. Ледяная штука их окончательно убила. А мы даже не заметили. — Предвзятость. О нее спотыкаешься на каждом шагу. Когда что-то взрывается, ты воспринимаешь как должное, что там все погибло. Может, что-то и есть в моей идее о том, что оно охотится за жизненной силой. Типа Теней, которые высасывают все досуха, только это вместо пустой шелухи оставляет полностью замороженные тела. — И еще одно наблюдение: ни один из кусочков, ни человеческих, ни фейских, не разлагается. Почему?

— Будь я проклят.

— Ага, и я о том же.

— И ты не замечала этого раньше.

Я сердито смотрю на него.

— Ты тоже не замечал. Я пыталась перепроверить эти места, но ты заставил меня сидеть в твоем кабинете, а сам возился с бумажками. А потом я наткнулась на свежее место и сама чуть не взорвалась. — Я встаю и шагаю прочь — оценить масштаб разрушений с расстояния. Вытаскиваю новый смартфон, который нашла себе взамен разбитого, и делаю несколько фотографий.

— Ну, — раздраженно говорю я. — Теперь куда?

Мы направляемся к церкви, в которой я чуть не умерла, и я понимаю, что Риодан все это время без передышки заставлял меня отвечать на интересующие его вопросы, а до своих вопросов я так и не добралась.

— Итак, что случилось со мной, когда я в ту ночь замерзла? Когда я пришла в себя, рядом были Танцор, ты и Кристиан. Как Танцор оказался там? Кто меня спас?

— Я вынес тебя из церкви, иначе ты умерла бы там на полу.

— Ты привел меня в эту церковь, не предупредив, что случится, если я до чего-то дотронусь. Вот почему я чуть не умерла, чувак. Так кто меня спас?

— Мне пришлось выносить тебя медленно, иначе ты умерла бы от повторного понижения температуры при резком согревании.

— Ага, это Танцор тебе рассказал о таком эффекте? Потому что он в таких штуках разбирается.

— Почему ты смеялась перед тем, как потерять сознание.

— Смерть — это приключение. Я классно жила. А при трупном окоченении лицо застывает. Ну так кто сумел меня потом разморозить?

— Смерть — это поражение.

— По крайней мере вызов, — соглашаюсь я. — Как думаешь, мой меч уже оттаял? Может, нужно сходить, проверить.

— Ты слишком молода для того, чтобы смеяться, умирая. И — нет. Я не думаю, что твой меч оттаял. Сосредоточься.

— Ни для чего я не слишком молода.

— В некоторых обществах это было бы так. В разных местах. В разное время. Ты считалась бы достаточно взрослой, чтобы стать женой и матерью.

— Жуть какая. Значит, Танцор меня спас.

— Я этого не говорил.

— Поэтому я и поняла. Может, стоит взять кучу фенов и растопить лед вокруг моего меча?

— Тебе нужно избавиться от него. Он обуза. И забудь ты об этом хреновом мече. Я о нем позабочусь.

Я разворачиваюсь к нему и упираю руки в бока.

— Он преимущество! Он мой лучший друг! Ты ничего не знаешь о Танцоре!

— Ключевое слово «ничего». Описывает его полностью. Он ничто. Он просто человек.

— Фиг тебе. Танцор крут!

— Он носит очки. Наверняка они отлично помогают ему драться. Хотя нет, подожди, он не дерется. И никогда не будет. Слишком хрупкий. Один укол острым предметом, и его кишки растянутся по всей улице. Сайонара [39], Танцор.

— Никуда его кишки не денутся. Он суперумный и… и… Он супер, суперумный!

— С дурацким именем. Танцор.

— И он может собрать что угодно. Он сделал мои Тенегранаты, он сделал мне сеть лампочек, которые заряжаются от движения, а это в разы круче МакОреола! К тому же у Бэтмена не было ничего, кроме классного костюма, лучших игрушек и умных мозгов, а все знают, что он самый крутой супергерой из всех! К тому же я тоже просто человек.

Внезапно Риодан оказывается в дюйме от меня, а его рука за подбородок поднимает мое лицо вверх.

— Ты никогда не будешь «просто». Цунами никогда не стать «просто» волной.

— Отпусти.

— Этим ты мне и нравишься. Волны банальны. Цунами меняют жизнь Земли. При хорошем раскладе — даже цивилизаций.

Я моргаю.

— Однажды ты станешь потрясающей женщиной, Дэни.

Никогда не знала, что моя челюсть может отвиснуть аж до тротуара. Рук не хватит, чтобы ее подобрать. Ага, мух ловлю, и вообще в мой рот сейчас можно на грузовике въехать. Риодан что, сказал мне, типа, комплимент? Ад уже замерз? Птицы полетели хвостами вперед? Мне от этого так неуютно, что хочется содрать с себя кожу от нервной чесотки. Три четверти луны за его головой, лицо теряется в тени.