Смотрины - Чиркова Вера Андреевна. Страница 14
– Вы оба ничего не знаете о моей личной жизни, – скорбно сказал магистр, окончательно убедившись, что влип, как гусь в пирог, – однако мой старый господин, герцог Агранат, был обо всём прекрасно осведомлён. Так вот, десять лет назад я сочетался законным браком с одной… очень своенравной особой.
– Не может быть! – Подпрыгнувший на диванчике Эртрайт совершенно забыл про всякий сон. – И ты скрывал это от своих друзей? Гизелиус, как ты мог?! А ещё учил меня честности!
– Я учил тебя честности в делах и соблюдению установленных правил при заключении магических обязательств. – Магистр оскорблённо поджал губы. – А если я не стал распространяться о своей личной жизни, так это потому, что её пока практически нет!
– Метр, будь добр, объясни нам, бестолковым, как это возможно, одновременно быть женатым и не иметь личной жизни?! – прищурился герцог и достал из настенного кармана мешочек с орехами.
– Мне тоже насыпь, – протянул ему пустой кубок Райт. – Рассказ обещает быть занимательным!
– Вот поэтому я вам и не рассказывал! – Магистр обиженно покосился на орехи. Ну прямо как дети на деревенских посиделках в ожидании жуткой сказки! – Хотя особо говорить и нечего. – Тут он уже вздохнул не понарошку. – Вы ведь знаете, что мы, маги, входим в особую организацию, в которой занимаемся только своими делами, не ввязываясь в различные политические разборки?
– Знаем, в ковен вы вступаете, когда получаете титул магистров. А вот насчёт истинности утверждения о «никогда и ни в какую политику» я бы поспорил, да доказательств маловато, – иронично усмехнулся Дорданд. – Но не будем отвлекаться от темы. Как я понял, ты ведёшь к тому, что твоя жена тоже маг?
– Да, – уныло подтвердил Гизелиус, – я знаю её давненько, и она всегда мне очень нравилась… но была замужем. Однако маги, хотя и имеют возможность возвращать себе молодость, зачастую живут даже меньше обычных людей. Увы, такая уж у нас опасная профессия. Когда Тренна овдовела, я был одним из первых, предложивших ей помощь… и союз… брачный, разумеется. Но она раздумывала ещё три года, пока не приняла моё предложение. Мы поженились десять лет назад, и целый месяц я был самым счастливейшим магистром в ковене. До тех пор, пока не встал вопрос, где мы совьем своё гнёздышко.
– Она не захотела ехать в Анрим?! – холодно приподнял бровь Дорданд.
– Категорически. У неё небольшая школа… при одном из монастырей, и она считала себя обязанной довести до выпуска принятых в обучение девиц. А я имел вполне определённые обязательства перед вашим отцом… и не желал сидеть в женском монастыре. Да мне там просто нечего делать…
– Всё ясно… она тебя бросила! – В голосе Эртрайта звучало осуждение в адрес незнакомой Тренны, так жестоко обошедшейся с его учителем.
– Или ты её?! – нахмурился Дорд.
– С чего вы это взяли? – возмутился Гизелиус. – Мы просто купили домик на нейтральной территории и проводили там вместе все свои выходные… и праздники.
– Так вот на какие секретные задания всё время отправлял тебя отец! – догадался герцог. – Но Гиз, почему ты ничего не сказал мне?! Неужели я бы не понял и не отпустил тебя к жене?!
– К тому времени… как с герцогом произошло несчастье, мне уже не нужны стали выходные… – Теперь лицо магистра было несчастным по-настоящему. – И до вчерашнего вечера… вернее, ночи, я не имел о жене никаких сведений.
– Она тебя всё-таки бросила! – возмущённо постановил Эртрайт. – Вот в этом вся суть женщин! Сначала обвиняют мужчин в непостоянстве, а при первом удобном случае бросают их сами!
– Нет… – виновато промямлил магистр, проклиная про себя Риселлу, из-за которой ему приходится терпеть допрос с пристрастием, – всё было не так… это я провинился.
– Ты… что?! Нет, Гиз, я не могу поверить… да ты же от женщин как от чумы шарахаешься… Как это получилось, будь добр, поясни. Возможно, просто произошло недоразумение?!
Герцог бросил в рот сразу несколько орешков и яростно заработал зубами: когда он нервничал, у него не хватало терпения сидеть ничего не делая. А уничтожение орехов – какое никакое, а занятие.
– Нет… недоразумения не было. Она поймала меня с поличным, – с отчаяньем обречённого признался магистр.
– Но ты же маг! – Эртрайт, не раз видевший, на что способен учитель, в волнении даже сел на диване и всплеснул руками. – Неужели ты не поставил никаких охранок и никакой защиты?!
– В том-то и дело, что поставил! – едко хмыкнул Гизелиус, но его злость была направлена лишь на самого себя. – Но я-то поставил на внешний периметр, а она была внутри!
– Но как же ты мог не заметить собственную жену? Или у тебя такая огромная спальня?
– При чём тут моя спальня? Дело было в столице, когда я ездил в лавку за редкими травами. В харчевне я случайно познакомился с очень миленькой женщиной… – Магистр так тяжело вздохнул, что без слов стало понятно, как сильно он корит себя за неосторожность. – Она назвалась травницей… и проявила ко мне очень понятный интерес, а потом пригласила в свою спальню… посмотреть на одну траву…
– Ну, вы пришли, посмотрели на её траву, – нетерпеливо подтолкнул магистра к главному герцог, – а откуда в комнате взялась твоя жена?
– Так разве же я не сказал? – ошарашенно уставился на хозяина маг. – Это она и была, Тренна! Под чужой личиной… и не отопрешься теперь никак…
– Нет… вот этого ты не сказал… – Не менее потрясённо взирал на учителя Эртрайт. – Но какое коварство! Теперь я окончательно убедился в правоте Дорда – девушек нужно выбирать очень придирчиво… и устраивать им не менее хитроумные проверки, чем тебе твоя жена!
– Да, я тоже не сразу понял… о чём ты говоришь, – отложив мешок с орехами, хмуро признался герцог. – Но объясни, пожалуйста, ты же магистр, неужели вы не видите таких вещей, как наведённая личина?!
– Видим. Однако должен прояснить небольшой нюанс… видов личин бывает несколько… Такие сложные, какие я навёл на вас, очень трудно отследить: они подделаны под защитные контуры и требуют основательной работы и постоянной подпитки… Ещё бывают кратковременные личины для похода в общественные места: их могут делать почти все магистры, но и заметны они тоже всем нам, а бывают ежедневные лёгкие иллюзии, которые наводят маги низших уровней. Без такой иллюзии, как без шляпки, не выйдет из дома ни одна особа с более-менее стабильным достатком, и тем более магиня или травница. Про знатных дам я и не говорю, у них эта процедура обязательна сразу после утреннего умывания. Причём некоторые пользуются амулетами или иными магическими предметами, которые сразу настроены на нужную прелестницам коррекцию внешности и требуют лишь периодической подпитки.
– Подожди, Гиз! – подозрительно уставился на магистра герцог, и в его голосе прорвалось искреннее негодование. – Объясни-ка, а почему ты никогда не рассказывал нам этого раньше? Ведь если следовать логике, то, исходя из твоих объяснений, мы с Райтом никогда не видели настоящих лиц всех тех дам и девиц, которые осаждают нас своими притязаниями?!
– Говори за себя, – мгновенно среагировал Райт, – я до вчерашнего вечера даже представления не имел, что это такое… настоящая дамская атака. И если честно, то ни одного лица не запомнил как следует… такие они все были… не подберу даже слова, миленькие, ухоженные, хорошенькие…
– Вот Райт и ответил на твой вопрос… частично, конечно. Кархинские прелестницы явно заказывают амулеты свежести – так скромно они называют ежедневную иллюзию – у одного мага, а он, как водится, имеет собственный идеал красоты. Потому и похожи девицы, носящие его поделки, друг на друга, как родственницы. А не рассказывал я вам про это, так как считал неважным. Ведь ни одного из вас пока не заинтересовала всерьёз ни одна из множества представленных вам прелестниц… настолько, чтобы захотелось не просто провести с ней несколько приятных часов в уединении. Так зачем вам знать, что у неё вовсе не идеальный цвет лица или кривые зубы? Если вы всё равно через день и имени её вспомнить не сможете? Так пусть останется в памяти только приятное.