Дикарь (ЛП) - Беннетт Сойер. Страница 65

Гнев выплескивается словно раскаленная лава, Мойра ошеломленно смотрит на меня огромными глазами. Ее грудь вздымается и опадает в унисон с моей.

— Ты больше не нуждаешься во мне? Я совершенно не нужна… — спрашивает она подавленным голосом.

Крепко обнимая ее, так, чтобы она уткнулась носом в ложбинку у основания шеи, я хрипло рычу ей на ушко:

— Да, на хрен, я как никогда в своей жизни нуждаюсь в тебе. Больше, чем готов это признать. Но не как в антропологе. Я желаю тебя видеть рядом как мою женщину.

— Но… но я не понимаю, у тебя и так есть это, — тихо бормочет она. — Я уже отдала тебе всю себя без остатка.

— Как ты не поймешь, что может мне этого больше недостаточно?! Может, я желаю большего для нас, — говорю ей эмоционально, а вдруг сейчас именно тот момент, когда пришло время расставить все по своим местам? А может, настало время прекратить думать и анализировать, а просто нужно последовать за своим сердцем? Открыть все чувства?

— Большего? — спрашивает она растерянно, когда отодвигается от меня, взгляд ее изумрудных глаз убивает меня, потому что я даже толком не знаю, как ей дать «уверенное будущее». В ее взгляде светится удивление и счастье. Я не готов отпустить рыжеволосую красавицу прямо сейчас, поэтому я сделаю все, чтобы не потерять мою Мойру. Да, не думайте, что я хороший парень, я эгоистичный мудак.

Проводя рукой по волосам, я вздыхаю и пытаюсь сосредоточиться и выкинуть ненужные мысли из головы.

— Смотри… Парайла хотел, чтобы я провел здесь год, перед тем как вернусь обратно. Я знаю, что раньше мне совершенно не подходила данная идея, но, а что если я это сделаю? Что если я проведу этот год здесь… с тобой. И мы посмотрим, что будет дальше?

Надежда наполняет взгляд Мойры, и я чувствую себя прекрасно и омерзительно в одно и то же время, предлагая ей это, в глубине души я ненавижу себя за то, что не могу ей дать. Все, что знаю в эту минуту — не хочу, чтобы она злилась на меня, хочу лишь ее здесь и сейчас, всецело.

— Проведешь здесь год? — говорит она.

— Да, я могу остаться здесь до того момента, пока тебе не понадобится возвращаться на работу к зимнему семестру. Мы могли бы переехать в родительский дом, который сейчас принадлежит мне, я, конечно, уважаю Рэнделла, но не хочу пользоваться его добротой, найду работу и буду помогать тебе содержать нас и дом.

Я знаю, что моим неизменным желанием является окружить ее вниманием и заботой, но в мыслях все остается по-прежнему, моя потребность вернуться в джунгли не угасла. Но в данный момент, я также не хочу потерять эту девушку, хочу ее рядом. В глубине души не могу избавиться от тонкого чувства, что хочу всеми силами вернуться в Карайку, потому что все еще привязан к Парайле и к моему племени. Как это не ужасно признавать, но большая часть моего сердца осталась там.

Мойра прерывисто выдыхает и говорит неуверенным голосом:

— Хорошо. Я думаю, это отличный план.

Я улыбаюсь ей, потому что понимаю — проблема ушла, все наладилось.

— Тогда это и есть наш план.

Мойра удивляет меня, когда судорожно обхватывает ладонями мое лицо и глубоко целует меня, проскальзывая настойчиво языком, забирая всю мою волю и мои желания, и я не могу ей отказать ни в чем. Целую ее в ответ, мы так счастливы, что у нас получилось преодолеть эти препятствия, что мы вернулись к прежним отношениям, словно маленькая искорка перерастает в большое пламя, так охватывает нас потребность друг в друге, желание насладиться любовью и защищенностью, хоть и временной, прямо сейчас. Я точно знаю, что смогу тут прожить год. Без проблем. Только бы с ней рядом, без нее я не смогу.

Нежно разрывая поцелуй, она отстраняется от меня и шепчет:

— Знаешь, мне кажется, что я еще немного злюсь на тебя, так что думаю, ты обязательно должен исполнить свое обещание вытрахать мои обиды сегодня вечером.

Я рычу от нужды и желания, которое захлестывает меня, и еле сдерживаясь, чтобы не взять ее прямо сейчас, в машине при свете дня. Моя рука ловко находит и расстегивает пуговку на ее джинсах, я могу быстро ее раздеть и прикоснуться к ней.

Тук, тук, тук, тук.

Мойра отскакивает от меня в считанные секунды, поворачивая голову к стеклу с водительской стороны, где стоит и смотрит во все глаза на нас молодая женщина. Я без сомнений могу сказать, что это и есть Лиза, потому что выглядит она как точная копия Мойры, такие же огненного цвета волосы и зеленные глаза, она немного полнее Мойры, но это, потому что она уже рожала, я так думаю. В Карайке девушки становились мягче формами, когда проходили процесс деторождения.

Мойра распахивает дверь и вылетает навстречу Лизе, бросаясь в ее объятья. Я смотрю, как они обнимаются и шепчут друг другу ласковые слова приветствия. Когда эрекция ослабевает, я, в конце концов, открываю дверь и выхожу, чтобы познакомиться с хозяйкой.

Лиза смотрит на меня с лукавой улыбкой и затем переводит глаза на Мойру, заявляя:

— Простите, не хотела прервать ваш… ваше… ээ, чтобы это ни было, простите, я была немного не вовремя. Я наблюдала за вами, как только вы подъехали, не могла утерпеть, так мне хотелось обнять мою сестренку.

Мойра весело смеется и обнимает ее еще крепче, прежде чем отпустить. Я закрываю дверь и обхожу машину. В тот момент, когда я подхожу к ним, Мойра представляет меня.

— Лиза, это Зак. И Зак, это моя сестра Лиза.

Мы пожимаем друг другу руки.

— Очень приятно познакомиться, Зак. Мойра много мне рассказывала о тебе.

Она поворачивается к Мойре, подмигивает, слегка хлопает ее по руке и говорит:

— Но смотрю, моя сестренка, рассказала мне не все. Я подозреваю, что это был поцелуй, тем более такой сексуальный.

— Лиза, прекрааащаайййййй, — по-доброму укоряет ее Мойра, а потом берет меня за руку. Не раздумывая ни секунды, я крепко сжимаю ее руку и переплетаю наши пальцы. Это первое проявления взаимной привязанности на людях, про которую я когда-то спрашивал у Мойры в самом начале нашего знакомства. Я вам скажу, это мило, нет, не так, это охренительно приятно, показывать, что она моя и ничья больше, что я испытываю к ней.

— Проходите, голубки, — ласково говорит Лиза, поворачиваясь и направляясь к дому. Мы поднимаемся по лестнице, заходим на веранду. — Скоро придет Адам, а я пока приготовлю стейки на гриле, дети ужасно скучали по тебе, Мойра.

В тот момент, когда она открывает входную дверь, двое рыжеволосых малышей, словно огоньки, бросаются к Мойре с радостными криками.

— Тетя Мойра.

Она рассказала мне в машине по пути сюда, что у Лизы двое детей, девочке восемь, мальчику шесть лет. Я наблюдаю за тем, как она опускается на колени и обнимает их.

Мойра так крепко стискивает их в объятьях, прижимаясь носом к волосам девочки, вдыхая ее детский запах. Моя грудь наполняется теплом и нежностью от красоты момента. Я никогда до этого и не задумывался, не представлял ее с детьми, но сразу видно, что Мойра очень любит детей. Я непроизвольно задумываюсь, какой матерью будет она, но думаю, у меня есть точный ответ на этот вопрос.

Внезапный укол боли пронзает мое сердце, словно тонкая игла проходит насквозь, оставляя саднящее чувство горечи и печали, потому что я отчетливо понимаю, что у меня с ней никогда такого не будет. Я не могу перенести мысли, что она будет ждать ребенка от другого. Впервые я так остро чувствую потребность не отдавать, а держать, оберегать. В Карайке превалирует сексуальная свобода, но все же женщины и мужчины связывают себя узами брака, также еще одно отличие — нет вещи, которая бы указывала на принадлежность и привязанность людей, в современном мире — это кольцо. Женщинам позволяется вступать в свободные сексуальные отношения, наравне с мужчинами. Это делается много лет по негласному соглашению, но иногда не обходится и без сцен ревности, потому что не все хотят делить свою женщину с другими мужчинами, хотя это общепринятый обычай. Если случается так, что женщина забеременела во время свободного секса, то ребенок автоматически становится сыном всего племени, о нем заботится все, помогая растить. В племени четкое разделение: женщины — уход за детьми, удовлетворение мужского желания, приготовление пищи; мужчины — защита, добыча еды. Карайканские мужчины по большому счету отстраняются от детей после их рождения, особенно от маленьких девочек, они не считаются ценным даром Богов. Мужчины заинтересованы в мальчиках, и то начинают принимать в их судьбе участие лишь по достижении возраста, когда ребенок осмысленно проявляет стремление в охоте и обеспечение племени едой.