Первое свидание - Мэй Сандра. Страница 3
Дядя Фил прищурился на племянницу поверх стакана.
— Сейчас без работы?
— Ага. Выгнали.
— Что случилось?
— Сама не знаю. Вернее, знаю — что, не знаю — почему.
— Загадочно.
— Понимаешь, дядя Фил, моих работодателей не устраивают мой язык и моя внешность. Вечно я что-нибудь брякну в глаза боссу...
— Верю, сам такой. А вот насчет внешности не понимаю. Ты похожа на богиню. Такую, знаешь, не из верховных, которые подавляют своим величием, а на молоденькую... типа феи. Смотреть приятно.
— Им, работодателям, тоже. Поначалу. А потом... фу, не хочу говорить.
— Я понял. Приставали, негодяи?
— Скорее намекали. Давали понять, что моя карьера в моих собственных руках. Даже если речь шла о карьере курьера.
— «Карьера курьера»... хорошо. Тебе бы писать.
— А я и писала тоже. В журнале для подростков, в ежемесячной колонке «Нам пишут...». Мой любимый персонаж — Тедди Бойл из Кентукки. Он, в смысле я, буквально завалил редакцию письмами. Прыщи, первый секс, отношения с родителями, сноуборд, рок-музыка. Меня очень ценили. Отвечала-то на письма тоже я.
— И что в результате?
— Главный решил отдать мне еженедельную колонку, пригласил на ланч, сам пришел с цветами. Вообще-то он был приличный дядька, думаю, цветы принес только из вежливости, но в том же ресторане совершенно случайно оказалась его жена.
— Ясно. Вылетела?
— Впереди свиста. А тут мама с Индией...
— М-да... Послушай, малыш, а не пристроить ли мне тебя на работу?
— Дядя Фил! Это было бы замечательно! Но в театре...
— Ни-ни-ни! Между нами, никакой это не театр, а стрип-шоу. Собственную племянницу я и на пушечный выстрел к такому не подпущу. А вот что касаемо журналов... Как ты относишься к «Космо»?
Кэти поперхнулась соком и раскашлялась. Чуть позже, утирая выступившие на глазах слезы, сдавленным голосом переспросила:
— Ты сказал «Космо» или мне послышалось?
Дядя Фил задумчиво крутил ус.
— Понимаешь, у меня масса знакомых по всему Нью-Йорку. Все должно крутиться, сама знаешь. В «Космо» есть одна стер... женщина, Диззи Дэй...
Кэти снова раскашлялась. Диззи Дэй, стильная худощавая брюнетка с хищным алым ртом, регулярно появлялась на страницах всех модных журналов в качестве почетного гостя тусовок различной степени пафосности. Лично Кэти она напоминала гламурно выглядящую барракуду, но главный редактор дочернего издания концерна «Космо» может себе позволить напоминать хоть крокодила... Дядя Фил важно кивнул:
— Понимаю тебя и твои сомнения. Я и сам ее побаиваюсь, но она, видишь ли, слегка нетрадиционной ориентации... не совсем, а так, заодно... в общем, у нее роман с одной из моих девочек, так что...
— Дядя Фил! Стыдись. Это же сводничество.
— Ничего подобного. Девочка у меня работает, у нее довольно жесткий контракт, так что Диззи вынуждена меня умасливать. Рискнешь?
— А что нужно делать?
— Диззи Дэй специализируется на интервью со всякими знаменитостями. В журнале их должно быть не меньше десяти штук, а где столько народу каждый месяц набрать? Вот старушка и запаривает среди актеров, спортсменов и модных художников еще и удачливых богатеев, банкиров и прочей шушеры. Не так давно она жаловалась, что ей не хватает толковых интервьюеров.
Кэти опасливо понизила голос:
— Дядя Фил, я ведь не очень-то опытный журналист...
— Язык подвешен — это главное.
— Но ведь требуется опыт работы...
— Он у тебя есть. Главное — начать. А потом, даже если Диззи тебя выгонит, у тебя будет еще более обширный опыт. Шутка ли — работа в «Космо»! Тогда я тебя еще куда-нибудь пристрою.
— Ox...
— He робей, Котенок. Удача любит отважных. Пойдем, покажу тебе твою комнату.
— Но я...
— Ты думала, я разрешу своей племяннице ночевать в отеле? Нет уж! Жить будешь здесь, завтра сходите с Зетой по магазинам, а я позвоню этой стер... прекрасной женщине по имени Диззи Дэй.
Диззи Дэй напоминала барракуду еще и стремительностью. Кэти Спэрроу она встретила без тени любезности, даже не улыбнулась. Впрочем, ей было некогда — она разговаривала по двум телефонам сразу и что-то печатала на компьютере. Кэти она указала на стул острым подбородком.
Девушка пристроилась поудобнее и начала рассматривать фото знаменитостей, висевшие на стенах кабинета. Почти на всех фотографиях присутствовала и сама Диззи Дэй, и Кэти заметила одну особенность: наиболее мужественные мачо американского кинематографа обнимали главного редактора с некоторой опаской... словно боялись обрезаться. Зато Элтон Джон прильнул к плечу Диззи, словно дитя к матери.
Кэти все еще любовалась на высоко ценимого ею Брюса Уиллиса, когда Диззи с грохотом опустила трубки телефонов и отрывисто пролаяла:
— Значит. Журналистка? Хорошо. В глянце. Работала?
— А... Да... То есть...
— Все равно. Буду. Смотреть. Сама. Материал. Шесть. Полос. Вопросник. У секретарши. Билеты. Гостиница. Понедельник. Утро. Материал. На столе. Оплата. После. Одобрения. Все!
И Диззи снова схватилась за телефоны.
Кэти бочком выбралась из кабинета и перевела дух. Затравленно огляделась...
В громадном стеклянном аквариуме, разделенном бесчисленными перегородками, царил ровный и довольно громкий гул. Женщины неземной красоты и удивительно неопрятные мужчины богемной наружности сновали взад-вперед, ухитряясь не сталкиваться даже на большой скорости. Щелкали принтеры, звякали факсы, пронзительный женский голос выговаривал кому-то невидимому:
— Если ты не знаешь, как пишется это слово, то, во-первых, посмотри в словаре, а во-вторых, ты идиот...
Голос затухал, ему на смену приходил монотонный бубнеж:
— ...С тринадцатой полосы колонтитул снимаешь, ставишь слепой дефис на месте лишних переносов, висячие строки в запрете...
И тут же:
— Рекламщики! Какого дьявола мне подсунули эту жопу в кружевах, если материал о папе римском?! Хотите международного скандала? Так вы его еще и оплатите!..
— Люси, «паркет» ты будешь расписывать для «Трибьюн», у нас глянец, понимаешь? Даю по буквам: геморрой, лишай, ящур, неврастения, евстахий, цирроз... — Девочки, кто видел, где лежит Траволта? О, нашла, он упал под стол... сейчас мы его почикаем, и будет в самый раз...
Кэти Спэрроу прижалась к стенке, высмотрела наименее симпатичную девушку и цапнула ее за подол.
— Простите! Вы не скажете, где здесь...
— Вторая дверь по коридору налево.
Кэти честно отправилась по указанному адресу, где и обнаружила дамский туалет. Дым здесь стоял коромыслом, пахло духами. Кэти умылась — раз уж пришла, — вытерла лицо и руки бумажным полотенцем и вернулась в зал-аквариум.
На этот раз она решила действовать по методу самой Диззи Дэй: схватила за руку бородатого юношу и пролаяла ему в лицо:
— Где! Секретарша! Вопросник! Взять!
Юноша посмотрел на нее туманно и нездешне, однако направление указал. Оно оказалось верным, потому что уже через каких-то четверть часа Кэти Спэрроу добралась до отсека, в котором сидела и с бешеной скоростью барабанила по клавишам компьютера очередная неземная красавица. При виде Кэти она неожиданно просияла, отодвинула клавиатуру и приглашающе махнула рукой.
— Наконец-то! Вы, вероятно, мисс Спэрроу? Все уже готово. Я Сэнди. Вот здесь билеты, это адрес отеля, это телефон нашего пресс-агентства, вопросник...
Кэти рухнула на стул и взмолилась:
— Сэнди, пожалуйста, уделите мне хоть пять минут! У меня сейчас голова лопнет.
Сэнди рассмеялась.
— Да уж! В нашем лепрозории выживает сильнейший либо ко всему привычный. Что вы хотели спросить?
— Практически все. Мне еще никто ничего не объяснил. Я знаю только, что беру интервью, но у кого...
— Ясно. Тогда по порядку. Герой вашего интервью — Брюс Блэквуд. Знаете его?
— Знаю кашемир «блэквуд»...
— Это тоже он. Овцы особой породы, семья Блэквуд разводит их с семнадцатого века. Итак, Брюс Блэквуд, граф, сэр и пэр Англии. Наследник одного из старинных английских семейств, в пятнадцать лет осиротел полностью, унаследовав пятьдесят миллионов годового дохода — это я в баках, для простоты. Учился в Оксфорде, потом переехал в Штаты, поступил в университет Пенсильвании, еще потом — в Сорбонне, во Франции. Активно занялся бизнесом десять лет назад, вложил почти все средства в нефть, выиграл, вложил в алмазы, снова выиграл... Короче, сейчас его состояние оценивается то ли в полтора, то ли в три миллиарда, никто толком не знает, потому что деньги у Блэквуда все время в работе. На данный момент он скорее банкир, но считался и оружейным бароном, и нефтяником, и даже театральным антрепренером.