Темные объятия - Кеньон Шеррилин. Страница 53

—

Это сколько же, получается, тебе лет?

Прежде чем ответить, Эш отхлебнул пива.

—

Одиннадцать тысяч пятьсот пятьдесят один год. И — да, я чувствую груз прожитых лет, если ты хотел спросить об этом.

—

Слушай, я и не подозревал! Одиннадцать тысяч лет! Надо же! Времена мамонтов и динозавров! А люди -то в то время вообще были?

—

Динозавров не застал, — невозмутимо сообщил Эш, — а вот с Флинтстоунами ^[27] наша семья дружила домами.

Ник фыркнул и от души расхохотался. Несмотря на все его странности, Эш ему нравился — и не в последнюю очередь чувством юмора.

—

Ладно, так зачем ты меня вызвал?

—

Хотел с тобой поговорить в таком месте, где нас не сможет подслушать Кириан.

—

О чем?

Ответить Эш не успел — к ним подплыла роскошная брюнетка в черном супермини. На Ника она взглянула безо всякого интереса, а вот Эшу положила на грудь наманикюренную ручку и, приподнявшись на цыпочки, прошептала что -то ему на ухо.

Эш обаятельно улыбнулся:

—

Спасибо за предложение, милая, но я не свободен.

Брюнетка надула губки и протянула Эшу свою визитку.

—

Передумаешь — дай знать. Не бойся, я не кусаюсь!

—

В отличие от меня, — пробормотал Эш, как только она скрылась.

Ник предпочел промолчать.

— Знаешь, — заговорил он, когда бармен поставил перед ним тарелку с рисом и бобами, — это просто нечестно. Одеваешься, как фрик ^[28] , а девчонки все равно на тебя вешаются!

Эш усмехнулся:

—

Врожденное обаяние, Ник. Либо оно есть, либо нет.

—

Да, но представь, как обидно тем, кто его лишен! По -моему, тебе стоило бы поделиться. А то как -то не по -товарищески получается... — Ник принялся за еду. — Кстати, а что значит «не свободен»? У тебя кто -то есть? — поинтересовался он, прожевывая пищу.

Ашерон не ответил — и неудивительно: на такие вопросы он никогда не отвечал.

—

Вернемся к нашему разговору. Я вызвал тебя сюда, потому что мне нужна твоя помощь.

Надо сообщить Кириану, что Валерий теперь работает в Новом Орлеане.

Ник поперхнулся бутербродом.

—

Это не ко мне!

—

Ник, я серьезно. Рано или поздно они столкнутся, и Кириан, как и Джулиан, должен быть к этому готов. Если, Зевс упаси, кто -то из них убьет Валерия, гнев Артемиды будет страшен. А я не хочу, чтобы кто -то из них пострадал или погиб. Особенно учитывая, что теперь у обоих есть жены и дети.

Ник сглотнул и вытер губы салфеткой.

—

А чего ты от меня хочешь?

—

Поддержи меня. Помоги убедить Кириана, что не нужно мстить Валерию за преступления его деда.

Легко сказать! Ник вздохнул, поковырял вилкой в бобах.

—

Ты многого просишь, Эш. Откровенно говоря, если Кириан решит выбить дерьмо из этого высокомерного ублюдка, я ему с радостью помогу.

—

Николас Амброзиус Готье, следи за своим языком!

От этого мелодичного голоса с креольским выговором Ник подпрыгнул на табурете. За спиной у него стояла мать — в голубом свитере и джинсах, с длинными светлыми волосами, собранными в узел; в свои сорок лет она все еще выглядела молодой девушкой. И, надо сказать, очень привлекательной. Ник и сам не отказался бы за такой приударить... не будь она его мамочкой!

Эш молниеносным движением придвинул к себе Никову кружку пива. Но мама, разумеется, это заметила:

—

Не надо, Эш. Нечего его покрывать. — Она погрозила Нику пальцем. — Ты за рулем?

—

Нет, мам, я за стойкой.

—

Выпендриваться будешь перед своими подружками! Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

Ник улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой — той, что всегда выручала его из беды:

—

Мама, это первая кружка. Если выпью больше одной, то за руль не сяду.

С той же материнской заботливостью она повернулась к Эшу:

—

А ты? Опять разъезжаешь на этом своем мотоцикле?

—

Нет, мэм.

—

Мам, — прервал Ник, недовольный ее внезапным появлением, — а что ты здесь делаешь?

—

Шла на работу, увидела вас и решила зайти поздороваться. Домой я вернусь поздно, а ты в последнее время убегаешь на рассвете, не удосужившись даже сказать «пока». — Она бросила на него обиженный взгляд. — Имею я право пять минут пообщаться с сыном?

—

Извини, мам, — пробормотал Ник, чувствуя сильное желание провалиться сквозь землю, — работы много, да еще экзамены...

—

Ладно, сынок, — улыбнулась она, взъерошив ему волосы. — Я все понимаю.

Затем оглядела Эша с ног до головы, расстегнула на нем плащ, заглянула в прорезь и недовольно покачала головой.

—

Кажется, ты еще сильнее отощал с тех мор, как мы в последний раз виделись. — Подозвав бармена, она заказала для Эша порцию бобов с рисом. — Хочешь чего -нибудь еще?

—

Нет, спасибо.

—

И чтобы съел все, до последней крошки! — приказала она, погрозив Эшу пальцем.

—

Да, мэм, — смиренным голоском Эдди Хаскелла ^[29] ответил тот.

Ник кусал губы, едва сдерживая смех. Только Чериз Готье могла так себя вести с Ашероном, внушающим ужас каждому, кто его видел! Знала бы она, что опекает человека одиннадцати тысяч лет от роду!

—

Мама, Эш не ребенок, не надо с ним нянчиться!

—

Поверь мне, Ник, — отозвалась мать, поправляя на Ашероне воротник плаща, — за ним нужно присматривать, как и за тобой. Вы, мальчики, считаете себя уже взрослыми, думаете, что весь мир у ваших ног...

Если бы она только знала!

—

Вот что я вам скажу, — продолжала она, — почему бы вам с Эшем не заглянуть вечерком ко мне в «Убежище»? Угощу вас земляничным печеньем и печеной картошкой по -каджунски.

Составите мне компанию, а если тебе, Ник, надо заниматься, то посидишь в задней комнате.

Когда же мама поймет, что он уже вырос? Для нее он всегда останется пятилетним малышом, за которым нужен глаз да глаз! И все же Ник очень любил свою мать.

—

М -м... хорошо, зайдем, если будет время.

—

Вот и молодец. — Порывшись в сумочке, она достала две двадцатки и протянула их Эшу. — Это за рис и бобы. И, если еще будешь пить, — домой отправляйся на такси. Понял меня?

—

Понял, миссис Готье, спасибо, — безропотно отозвался Эш, принимая деньги.

Улыбнувшись, она поцеловала Ника в щеку, а Ашерона потрепала по плечу.

—

Ну что ж, мальчики, ведите себя хорошо и не ввязывайтесь в неприятности.

—

Постараемся, — кивнул Ник.

Едва она ушла, он повернулся к Ашерону.

—

Ох... извини, пожалуйста! И спасибо за терпение.

Ашерон протянул ему сорок долларов.

—

Ник, никогда не стыдись своей матери. Будь благодарен судьбе, что она у тебя есть.

—

Поверь, я благодарен, — ответил Ник, сунув деньги в карман.

Он улыбнулся, задумавшись о матери. Да, Чериз готова по -матерински опекать весь мир, — но стоит ли этому удивляться? Не ее ли отец выгнал из дома в пятнадцать лет, узнав, что она беременна Ником? Неудивительно, что любой одинокий и неприкаянный подросток вызывал в ней желание позаботиться о нем, накормить, отогреть своим теплом.

Вернулся бармен с порцией риса и бобов для Ашерона.

Косо взглянув на тарелку, Эш передвинул ее Нику.

—

Ты, кажется, говорил, что умираешь от голода?

Ник и вправду был голоден, однако чувствовал, что две порции ему не одолеть. Вдруг он подумал: он не раз видел, как Ашерон пьет, но никогда не замечал, чтобы тот что -нибудь ел.

— Слушай, а ты вообще -то ешь?

—

Вообще -то ем. Но того, что мне нужно, в этом меню не найти.