Смотрите, Джейн забивает! - Гибсон Рэйчел. Страница 34

— Ты не возражала. — Люк не знал, что потрясло его больше. То, что он поцеловал ее, или ее отклик. Он никогда бы не предположил, что так много страсти могло содержаться в такой маленькой упаковке.

Джейн протяжно вздохнула, как будто ей было скучно:

— Я не хотела ранить твои чувства.

Люк засмеялся, в то время как ему хотелось пересечь комнату и прижаться ртом к ее губам. Скользнуть рукой в вырез халата и обхватить грудь, даже если он знал, что это чертовски плохая идея. Прислонившись бедром к столу, Счастливчик отвел взгляд ото рта Джейн, думая о том, каковы были ее губы на вкус прошлой ночью. Он решил глядеть куда-нибудь побезопаснее, вниз, на лэптоп Джейн.

— Ты целовала меня так, что я подумал, будто ты пытаешься оказаться у меня внутри.

Рядом с лэптопом лежал открытый ежедневник. На странице было приклеено несколько стикеров. Пара записок имела отношение к хоккейным пустякам и вопросам, которые она хотела задать для своей спортивной колонки.

— Ну вот, опять бред.

На одной розовой записке было написано: 16 февраля/срок сдачи «Одинокой девчонки». На следующей значилось: «Медовый пирожок/ принять решение не позднее среды». Медовый пирожок? Джейн читала истории о Медовом пирожке? Нимфоманке, которая доводила мужчин до комы? Он просто не мог представить себе Джейн, читающую порно.

— Ты была т-а-ак горяча в тот момент, — намеренно растягивая слова, сказал Счастливчик, оглянувшись на нее. — Я мог бы в два счета раздеть тебя.

— Ты не только невероятно самодовольный и смехотворный, ты… ты ненормальный! — прошипела Джейн.

— Возможно, — признал Люк, проходя мимо нее к двери. Он и чувствовал себя ненормальным.

— Подожди-ка. Когда я получу от тебя интервью, которое ты обещал?

Положив ладонь на дверную ручку, он обернулся и посмотрел на нее:

— Не сейчас.

— Когда? — настаивала Джейн.

— Когда-нибудь.

— Когда-нибудь завтра? — Она подняла руки и заправила волосы за уши.

— Я сообщу тебе.

— Ты не можешь забрать свои слова назад.

Люк и не собирался. Он просто не намеревался делать это сейчас. Здесь. В комнате отеля с кроватью королевских размеров и женщиной, одетой в халат, только и умолявший его доказать, насколько ненормальным он был.

— И кто это сказал?

Джейн нахмурилась и пригвоздила его взглядом:

— Я.

Люк вновь засмеялся. Ничего не мог с собой поделать. Она выглядела так, будто собиралась дать ему пинка под зад.

— Ты мне обещал.

В течение секунды он подумывал о том, чтобы заставить ее замолчать своими губами. Целовать до тех пор, пока она не станет податливой и не расплавится под ним. До тех пор, пока не подарит ему свой тихий стон, который сподвиг его прошлой ночью на то, что он почти отпустил тормоза. Касаться ее там, куда заводила Люка его фантазия с того первого утра в самолете, когда он оглянулся и увидел ее.

— Когда, Люк?

Вместо того чтобы поддаться зову плоти, он открыл дверь и бросил через плечо:

— Когда ты купишь лифчик, Джейн.

Люк до конца расстегнул молнию на куртке, пока шел по коридору. Повтора прошлой ночи быть не должно. Целуя Джейн, он за секунду пришел в полную боевую готовность, чего не случалось с ним очень давно. Если бы Мари не ждала в машине, Люк не знал — смог бы он остановиться. Ему нравилось думать, что смог бы. Ему нравилось думать, что он зрелый и опытный достаточно, чтобы остановиться прежде, чем совершит что-то, о чем пожалеет, нечто колоссально глупое. Но уверен он не был. За свои тридцать два года Люк целовал множество женщин. Множество женщин целовало и его, но никогда так, как Джейн. Он не знал, что же такого было в ней, и действительно не хотел тратить время, чтобы выяснять это. Она и так уже проводила слишком много времени у него в голове.

Последнее, в чем он нуждался в своей жизни прямо сейчас, была женщина. Любая женщина. Особенно эта женщина. Репортер, путешествующий с командой. Шарки, их счастливый талисман.

Существовало только одно решение его проблемы с Джейн. Ему следовало по возможности избегать ее. Ладно, проще сказать, чем сделать. Не тогда, когда она ездила вместе с командой, сидела на каждой игре и должна была называть его «большим тупоголовым придурком» на удачу.

За время спортивной карьеры у Люка появилась особая энергия, которая помогала ему противостоять давлению овертаймов и ударам с близкого расстояния. В течение следующих нескольких дней он планировал использовать эту энергию, чтобы сосредоточиться на выигрыше. Он должен сконцентрироваться на своей игре и делать то, что необходимо.

Той ночью против Колорадо он отразил двадцать восемь голевых ударов из тридцати, и «Чинуки» поднялись на борт самолета с победой 3:2 над своими самыми сильными соперниками в борьбе за Кубок Стенли. Как только «Би-эй-си 1-11» выровнялся, свечение лэптопа Джейн озарило пространство трех рядов. Люк не нуждался в освещении, чтобы понять, где она сидела — он знал. Но это не означало, что он что-либо предпримет на сей счет только потому, что знал. На протяжении полета из Денвера в Филадельфию он замечал, как некоторые из парней болтают с Джейн. Даниэль сказал что-то, заставившее ее рассмеяться, и Люк заинтересовался, что же такого сказал молодой швед, что было так чертовски смешно. Схватив подушку, Счастливчик проспал оставшуюся часть пути.

Избегать Джейн оказалось намного легче, чем ожидалось, но не думать о ней было совершенно невозможно. Казалось, чем решительней он избегал ее, тем больше о ней думал. Чем больше старался не думать о ней, тем сильнее его интересовало, что она делала и с кем. Возможно, с этим «зверем» Дарби Хоугом.

Только однажды Люк увидел Джейн в Филадельфии: в ту же секунду, как она зашла в раздевалку в «Фёрст Юнион Центр», заметил ее красные губы.

И он точно знал, что она намеренно накрасила губы, просто чтобы свести его с ума. Она произнесла свою речь на удачу, затем прошествовала к открытому шкафчику, у которого сидел вратарь «Чинуков».

— Удачи тебе, большой тупоголовый придурок, — сказав это, она понизила голос до едва слышимого шепота. — И к твоему сведению, у меня есть несколько лифчиков.

Наблюдая за тем, как она улизнула из раздевалки, Люк забеспокоился, что полные красные губы Джейн свели на нет всю его сосредоточенность. На несколько напряженных минут его внимание было приковано к ее губам и воображаемому кружевному черному лифчику. Люк закрыл глаза, выкинул все мысли из головы и, исключительно благодаря силе воли, настроился на игру за десять минут до выхода на лед.

Той ночью «Чинуки» побили «Флайерсов», но прежде парни из Филадельфии показали все, на что были способны, и отправили Саттера в больницу с сотрясением мозга. Роб все еще числился в списке травмированных игроков, когда «Чинуки» приземлились в Нью-Йорке, чтобы померяться силами с «Рейнджерами». В раздевалке перед игрой Люк подождал, пока Джейн пожелает ему удачи, прежде чем сказать:

— Если у тебя есть несколько лифчиков, ты могла бы надеть хоть один.

Склонив голову набок, она посмотрела на него:

— Зачем?

Зачем? Он точно мог ей сказать — зачем, но не в раздевалке, набитой хоккеистами. И потом, это не его дело говорить ей, что соски у нее торчат как на параде. Он должен избегать ее. Он должен прекратить разговаривать с ней и думать о ней, говорил себе Люк, когда катился по направлению к сетке, пытаясь сосредоточить все внимание для победы над «Рейнджерами». Но без своего главного вышибалы «Чинуки» получили трепку у бортиков и в углах и в итоге проиграли, когда капитан «Рейнджеров» прорвался сквозь оборону и сделал бросок по воротам с дальней дистанции.

Следующая игра проходила в Теннеси, месте рождения Элвиса и «Нэшвилл Предаторз». Той ночью в раздевалке не было никакого упоминания о лифчиках.

Молодая многообещающая команда из Теннеси легко пала жертвой более опытных «Чинуков», и когда хоккеисты садились в самолет для долгого перелета в Сиэтл, Люк был рад, что летит домой. Правое колено беспокоило его, и он сильно вымотался.