Смотрите, Джейн забивает! - Гибсон Рэйчел. Страница 57

Поставив чистящее средство на столешницу, Джейн посмотрела на портфель, валяющийся на кофейном столике.

«В этой дерьмовой статейке о Медовом пирожке есть кое-что, слишком близкое к правде, чтобы это было простым совпадением», — сказал Люк.

Она всегда считала, что он узнает себя в рассказе, но никогда не думала, что он узнает ее. Она подошла к дивану и села. «Кое-что, написанное о нас с тобой, что на самом деле произошло». Вытащив лэптоп, Джейн включила его. Открыла папку «Медовый пирожок» и щелкнула по мартовскому файлу. До сих пор она не хотела читать эту статью. Боясь, что та ужасна и совсем не лестна, и не так хороша, как Джейн считала поначалу и какой намеревалась ее сделать. Читая, она оказалась поражена тем, насколько ясным сделала тот факт, что описанная женщина — это сама Джейн. Было бы удивительно, если бы Люк ничего не заподозрил. Чем больше Джейн читала, тем больше спрашивала себя, оставила ли она улики намеренно. Это было почти, как если бы она спрыгнула со страницы, размахивая руками и крича: «Это я, Люк. Это Джейн. Я написала это».

Хотела ли она, чтобы он понял, что статья была написана именно ею? Нет. Конечно, нет. Это было бы глупо. Это значило бы, что она намеренно разрушила их отношения.

Опустившись на диван, Джейн посмотрела на каминную полку на другой стороне комнаты. На свою фотографию с Каролиной. На хрустальную акулу, которую подарил Люк. Когда она влюбилась в него? Случилось ли это в ночь банкета? В первую ночь, когда он поцеловал ее? Или в тот день, когда он принес ей книгу про хоккей, перевязанную розовой ленточкой? Возможно, она влюблялась в него каждый раз.

Она полагала, что главным вопросом здесь был не вопрос времени. Было ли то, что всегда говорила о ней Каролина, правдой? Вступала ли она в отношения с мужчинами, стоя одной ногой за дверью? Со взглядом, устремленном к надписи «выход»? Намеренно ли она написала такую очевидную статью, чтобы прервать связь с Люком прежде, чем все зайдет слишком далеко? Если было именно так, то Джейн закончила все слишком поздно. Она влюбилась намного сильнее, чем когда-либо прежде. Она даже не знала, что можно так сильно влюбиться.

Раздался звонок в дверь, и Джейн поднялась с дивана. Было уже больше двух часов ночи, и она не могла представить, кто стоит на ее крыльце. Ее сердце сжалось, хотя она и сказала себе, что это не Люк, проехавший через всю страну, как Дастин Хоффман в фильме «Выпускник».

Оказалось, что это Каролина.

— Я обзвонила все больницы, — заявила та, крепко прижимая Джейн к груди. — Никто не дал мне никакой информации.

— О чем? — Джейн высвободилась из хватки подруги и сделала шаг назад.

— О твоем отце, — Каролина наклонила голову и посмотрела Джейн в глаза. — О его сердечном приступе.

Джейн покачала головой и потерла замерзшие руки о свою длинную футболку.

— У моего отца не было сердечного приступа.

— Мне позвонил Дарби и сказал, что был!

О, нет.

— Это то, что я сказала в газете, но мне просто нужно было вернуться домой, и я нуждалась в приличном поводе.

— Мистер Олкотт не умирает?

— Нет.

— Я, конечно, рада слышать это, — Каролина плюхнулась на диван. — Но я заказала цветы.

Джейн села рядом с ней.

— Прости. Можешь отменить заказ?

— Не знаю, — Каролина повернулась и посмотрела на подругу. — К чему эта ложь? Почему тебе надо было вернуться домой? Ты плакала?

— Ты уже читала «Медовый пирожок» в этом месяце?

Каролина обычно читала все статьи Джейн.

— Конечно.

— Это был Люк.

— Я поняла. Он был польщен?

— Совсем нет, — ответила Джейн, а потом рассказала подруге почему. Сквозь слезы, которые не могла остановить, она рассказала все. Когда она закончила, Каролина нахмурилась.

— Ты уже знаешь, что я собираюсь сказать.

Да, Джейн знала. И в первый раз она по-настоящему слушала. Джейн всегда была самой умной из них двоих. А Каролина была красивой. Сегодня Каролина была красивой и умной.

— Ты можешь исправить это? — спросила Каролина.

Джейн вспомнила взгляд Люка, и как он велел ей держаться подальше от него и Мари. Он в самом деле имел это в виду.

— Нет. Теперь он не станет меня слушать, — откинув голову на спинку дивана, она уставилась в потолок. — Мужики — отстой, — Джейн повернула голову и посмотрела на подругу. — Давай договоримся завязать с мужчинами на некоторое время.

Каролина прикусила губу:

— Я не могу. Я вроде как встречаюсь с Дарби.

Джейн выпрямилась:

— В самом деле? Я не знала, что у вас все так серьезно.

— Ну, Хоуг, вообще-то, не совсем мой тип. Но он мил со мной, и он мне нравится. Мне нравится говорить с ним и нравится, как он смотрит на меня. И если посмотреть фактам в лицо, я нужна ему.

Да, определенно так и было. И Джейн полагала, что Дарби, вероятно, сможет обеспечить Каролину своей потребностью в ней на всю оставшуюся жизнь.

На следующее утро Джейн получила цветы от руководства «Чинуков» с выражением соболезнований. В полдень — цветы от «Таймс», а в час дня Дарби прислал свой букет. К трем — доставили цветы от Каролины. Все букеты были великолепны и чудесно пахли, и вызывали в Джейн чувство вины. Это было истинное возмездие, и Джейн пообещала Господу, что больше никогда не будет врать, если Он заставит поток цветов иссякнуть.

Той ночью по телевизору она наблюдала за матчем между «Чинуками» и «Койотис». Сквозь решетку маски на нее смотрели голубые глаза Люка, такие же холодные и жесткие, как лед, на котором он играл. Когда он не проклинал воздух перед своими воротами, его губы сжимались в суровую линию.

Люк поднял глаза, и камера поймала в них злость. Он был не в своей тарелке. Его личная жизнь влияла на его игру, и если у Джейн еще таилась какая-то скрытая надежда на то, что она сможет исправить ситуацию между ними, эта надежда умерла.

Все закончилось на самом деле.

Счастливчик заработал три штрафа, изливая свою злость на каждого, кто оказывался достаточно глуп, чтобы приблизиться к его вратарской площадке.

— В чем дело, Мартино?? — спросил форвард «Койотов» после первого нарушения. — У тебя что, месячные?

— Поцелуй мою волосатую задницу, — ответил Люк, цепляя парня за конек и сбивая с ног.

— Ты кретин, Мартино?, - сказал тот, растянувшись на льду и глядя снизу вверх. Раздался свисток, и Брюс Фиш отправился на скамейку штрафников вместо вратаря.

Люк взял бутылку и плеснул водой в лицо. К нему подъехал Марк Бресслер.

— У тебя проблемы с тем, чтобы держать себя в руках? — спросил капитан.

— Какого хрена ты так думаешь? — Вода капала с лица Люка и его маски. Джейн не было в ложе прессы. Ее даже не было в этом штате, но он не мог выкинуть ее из головы.

— Вот какого хрена я думаю, — Бресслер ударил Люка по плечу своей большой перчаткой. — Попытайся больше не зарабатывать нарушений, и мы сможем выиграть этот матч.

Он был прав. Люку надо было сконцентрироваться на игре, а не на тех, кто был или кого не было в ложе прессы.

— Больше никаких глупых штрафов, — согласился он. Но через несколько минут зацепил игрока противников за голень, и «койот» свалился как подкошенный.

— Разве это больно, котик? — сказал Люк, глядя на парня, схватившегося за ногу и корчащегося на льду. — Вставай, и я покажу настоящую боль.

Раздался свисток, и мимо проехал Бресслер, качая головой.

В раздевалке после игры была более подавленная атмосфера, чем обычно. «Чинуки» забили две шайбы в конце третьего периода, но этого оказалось недостаточно. Они проиграли со счетом 3–5. Спортивные журналисты из Феникса бродили по раздевалке в поисках каких-нибудь комментариев, но все игроки были не особо разговорчивы.

Отец Джейн перенес сердечный приступ, и «Чинуки» чувствовали ее отсутствие. Люк не верил в эту историю с приступом и был удивлен, что она убежала, поджав хвост. Это было не похоже на ту Джейн, которую он знал. Хотя, опять же, он на самом деле совсем не знал ее. Настоящая Джейн лгала ему и использовала его, и сделала из него дурака. Она знала о нем такое, чего он не хотел бы прочитать в газетах. Она знала, что он использовал лед для своих коленей, и что они не были в порядке на все сто процентов.