Монах - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 63

Видимо, поэтому подсознательно он и не стремился подружиться со своими спутниками — ведь ему, возможно, придется всех их убить! Впрочем, все равно нелегко убивать людей, которые полтора месяца делили с тобой хлеб, бок о бок ехали в неизвестность, навстречу опасности.

Андрей решил для себя — если будет возможность, оставит их в живых…

Наконец Андрей все-таки решил встать и, шипя, передергиваясь от бодрящего морозца, выполз из своего «гнезда», протягивая озябшие руки к костру, весело трещавшему валежником и облизывающего два здоровенных сука, принесенных из гущи леса.

Дежурный боец весело поздоровался с ним, его некрасивое, конопатое лицо озарилось улыбкой, и он добродушно спросил:

— Ты сегодня полезешь в логово? Ты там это… постарайся не попасться гадине — в прошлый раз, когда я тащил предыдущего лазальщика, от него так воняло, я потом жареное мясо есть не мог целый год! Как унюхаю, вспомню — блевать тянет. Кстати, почему…

— Заткнись, Голс! — прервал его холодный голос рыжего Афона. — Ты че, придурок, несешь? Парню в логово лезть, а ты ему про сгоревших! Кашу помешай лучше, идиот! Я подгоревшую тебе на башку вывалю!

Голс, виновато пожав плечами, бросился к котелку, Афон же посмотрел на Андрея и извиняющимся тоном добавил:

— Ты это… не думай… мы тоже за тебя переживаем. Не хотим, чтобы ты сгинул в логове чудовища. Давай ешь, отдыхай, скоро придет проводник, пойдем к драконьему гнезду. Ты сегодня готов пойти? Может, поживем здесь, осмотришься, понаблюдаем, когда дракон прилетает-улетает?

— Нет. Сегодня идем. Времени нет. — Андрей потер руки над огнем и, принюхавшись к запаху овсяной каши с мясом, сглотнул слюну. — Вот сейчас жевнем слегка — и вперед.

«Слегка» — две здоровенные миски с верхом — Андрей съел минут за пятнадцать и с наслаждением почувствовал, как по жилам растекается энергия, дающая жизнь.

У его тела теперь было множество преимуществ, но и один огромный недостаток — приходилось поглощать столько пищи для поддержания жизни, что незнакомые люди таращили глаза, видя, сколько он съедает. Его спутники привыкли к такому аппетиту, но тоже иногда подшучивали над обжорством товарища.

Иногда он задумывался — ну а правда, что будет, если долго, очень долго не есть? Организм впадет в спячку? Или же просто съест себя, растворит вначале весь жир, мышцы, а потом примется за жизненно важные органы? Наверное, так — ведь человеческий организм так и поступает при длительном голодании. Отличие лишь в том, что обычный человек может спокойно прожить без еды два месяца, а вот оборотень… хорошо, если на две недели хватит запаса энергии.

Поохотиться, а значит, поесть как следует он не мог, так что приходилось восполнять недостаток энергии громадным количеством обычных человеческих продуктов, приносящих его организму куда меньше пользы.

Проводник пришел позже, чем обещал, чему Андрей ничуть не удивился — деревня есть деревня, тут время течет медленно, тягуче, куда торопиться, когда то же самое будет завтра… послезавтра… через неделю… месяц… десять лет…

Это был старик неопределенного возраста — худой, беззубый, с седыми клочковатыми волосами и закрученной на сторону бородой, развевающейся на ветру. Время оставило на его щеках многочисленные следы своей разрушительной деятельности — пигментные пятна, глубокие морщины и шрамы — может, от рыболовного крючка, а может, от падения на камни после неумеренного потребления спиртного.

Он жадно уставился на котел с кашей, и ему была выдана плошка с парящей субстанцией, которую старик всасывал осторожно, явно наслаждаясь каждым кусочком благословенной пищи.

Андрей смотрел на него и думал о том, что, похоже, местным жителям не часто доводится поесть каши и мяса… Само собой, рыба — основное блюдо рыбаков, но и ее никогда не бывает достаточно.

Наконец каша была съедена — Андрея передернуло от отвращения, когда старик, как собака, вылизывал плошку до блеска, покряхтывая от удовольствия, — и отряд отправился в путь, оставив в лагере одного бойца и всех запасных лошадей.

Проводник ехать на лошади категорически отказался, прошамкав, что, «энтова чудища» боится пуще дракона, так что пусть господа едут, а он пойдет пешочком, так ему ловчее.

Ехать оказалось не очень далеко — через два часа они были у подножия Драконьей горы, обогнули ее слева и уперлись в небольшую горушку с пологой верхушкой и каменистым основанием.

Впрочем, небольшой ее назвать было трудно — если только по сравнению с Драконьей горой, которая возвышалась над всей округой как Эльбрус над Кавказом. Так-то она была довольно высокой, но с пологими длинными склонами похожа на огромную пирамиду ацтеков.

Старик показал рукой:

— Вот тута, на горе, и есть драконье гнездо. Я сам туды не хаживал, но видал, што туды летали энти чудища. Туды хаживали, и не един раз, всяки люди, но чудища их всех убили. И вас убьют. Мне была обещана серебрушка — может, дадите сичас? А то потом с каво брать?

— На, вымогатель! — Афон кинул ему монетку, и старик шустро поковылял прочь от опасного места — конечно, останься тут, этак и серебрушки, и жизни лишишься…

— Ну что, Андрей, ты готов? — Афон выжидающе посмотрел на Андрея. — Тебе дать мешок?

— Какой мешок? — не понял Андрей. — А-а-а! Для чешуи, что ли? Давай. Вообще-то лучше бы вещмешок, с лямками — не в руках же мне тащить, если что!

— Ага! Вот, бери! — Рыжий вытряхнул на жухлую осеннюю траву содержимое вещмешка — лепешку, сушеное мясо, флягу с водой, и подал мешок Андрею. — Лямки подгони под себя, у тебя плечи-то пошире, а то не вздохнешь с такими лямками.

Андрей кивнул, отрегулировал ремни вещмешка, накинул его на плечи, предварительно завязав горловину рыбацким узлом и по привычке военных разведчиков попрыгал на месте — не мешает ли чего, не гремит ли…

Бойцы посмотрели на него с недоумением, а Афон сказал:

— Я видел, кто так делает, разведчики и лесные бойцы специального назначения, типа лесные убийцы. Ты что, служил на границе? Впрочем, можешь не отвечать, это не наше дело. В общем, так: мы отъезжаем подальше и ждем наготове — как только появишься, бежишь к коням, и мы сразу забираем тебя и уходим отсюда как можно быстрее. Если будет реальная опасность всем нам и мы ничего не сможем сделать — мы не дожидаемся тебя и убегаем, уж прости… мы не нанимались лазить по логову чудовища. Ну все, обниматься не будем. Удачи, Андрей.

Наемники сели на коней и, ведя в поводу лошадь Андрея, поехали назад.

Андрей присел на большой камень и стал осматриваться вокруг, запахнув куртку от ветерка, порывами задувающего с моря.

Драконья гора возвышалась над окружающим ее с трех сторон лесом как громадная пирамида, вызывая почтительный страх и ощущение своей ничтожности перед силами природы. Ее голые склоны были усыпаны огромными камнями, видимыми и на расстоянии сотен метров.

Андрей пожалел, что не спросил старика — почему эта гора называется Драконьей, если гнездо устроено на соседней горе, более пологой, задернованной и вполне доступной для восхождения?

Две горы стояли как зубы челюсти, одна — огромный черный клык, а вторая как коренной зуб, что навевало мысль о том, что каждый, кто попадет в эти зубы, неминуемо погибнет, раздавленный челюстями судьбы.

Андрей прогнал упаднические мысли и невольно залюбовался морем — вспененное белыми барашками, оно простиралось до самого горизонта… Волны разбивались о подножие Драконьей горы, как о волнолом громадного корабля, несущегося в неведомые страны. На пределе видимости, возле берега, виднелись паруса рыбацких суденышек, а возле леса, как будто великан вытряс из мешка десятки коробков спичек, притулилась деревня.

Он вздохнул: «Гляди не гляди, а идти на гору надо, ведь именно для этого мы и тащились полтора месяца через всю страну!»

Поднялся, вытряхнул из черепной коробки все лишние мысли и вошел в режим «на щелчке» — это когда оружие снято с предохранителя и ждешь выстрела, брошенной гранаты или любой другой опасности, которая может подстерегать бойца в рейде по тылам врага.