Белая тетрадь - Ролдугина Софья Валерьевна. Страница 30

– Я…

В горле у меня пересохло. Что сказать? Что люди разные и девушка просто не выдержала испытания властью? Что я на ее месте поступила бы иначе и моя любовь бы так просто не испарилась?

А действительно ли это было бы так? Или я тоже…

– Скажи мне, малыш, сколько сейчас бродит в человеческих городах тех братьев и сестер, что близки не по крови, а по духу? Названых? – Я промолчала. Ксиль вздохнул и отвернулся. Когда он заговорил снова, его голос звучал глухо, будто пробиваясь сквозь истлевшие на его глазах века. – Сначала вы забываете понятия, потом сами слова… Все заменяется суррогатом, имитацией, упрощенной версией. Побратим, наставник… Что следующее? Друг? – Он усмехнулся. – Хотя уже теперь друзьями называют соучастников по пьянкам-гулянкам, тех, кто скрашивает одиночество. Или «друзья» в социальных Сетях в Интернете – не первый ли это шаг к обесцениванию слова? Кто такие «друзья» для тебя, Найта, а? – спросил он, глядя в сторону – тоскливо и зло.

– Друзья – это те, кому ты прощаешь все. Потому что друг не совершит того, что ты не сможешь простить, – тихо и твердо сказала я.

Максимилиан обернулся и посмотрел на меня странным, долгим взглядом.

– Знаешь, малыш… Насчет дружбы я, похоже, погорячился. – Он улыбнулся краешком губ, смягчая пафос слов. – Если, конечно, не считать того, что равейны – не совсем люди, а лучи звезды – больше, чем даже сестры, не то что друзья…

Я покраснела от сомнительного комплимента и, спасаясь от чувства неловкости, ляпнула первое, что пришло в голову:

– А что такое «шатт даккар»?

Честное слово, я не хотела!

– Э-э… Это я так сказал? – Он даже губу закусил от избытка эмоций. На безупречно белой коже отчетливо проступил легкий румянец. – Конечно, я, кто же еще… В общем, никогда так больше не говори. Не хочу прослыть растлителем малолетних.

– А что это?

– Ругательство, – туманно пояснил князь.

Удовлетворенно глядя в его виноватое лицо, я решила, что, пожалуй, прощаю ему все издевательства.

«Квиты?» – улыбнулась я одними глазами.

«Квиты!» – Насмешливый синий взгляд.

И вправду, чудесный день.

Честно говоря, я уже успела привыкнуть к нашему путешествию. Полюбила неспешную смену пейзажа, страшноватые чудеса, которыми изобиловал Срединный лес, странное ощущение свободы от всего на свете и даже валящую с ног усталость в конце дня. Грозный Северный князь, которым так любят пугать юных равейн и неопытных смотрителей, оказался на удивление приятным попутчиком. Он заботился обо мне, смешил, когда было грустно, а прознав, что я обожаю сказки (дурная привычка, подхваченная у Дэриэлла), взял за правило рассказывать перед сном диковинные истории о том, что было и не было. Правда, иногда князь спохватывался и вспоминал, что вообще-то он законченный мерзавец, садист и чудовище, и начинал изводить по пустякам – как сегодня утром, например, но это быстро проходило, и в моем распоряжении опять оказывался невероятно обаятельный тип. Неудивительно, что в дополнение к уже имеющимся скверным привычкам я приобрела еще несколько: искоса разглядывать тонкий профиль, любоваться бликами солнца в глянцевых черных прядях, украдкой вдыхать, засыпая, горьковато-свежий аромат. Любая деталь, связанная с ним, казалась мне изысканно-романтичной – от слегка хамоватой манеры звать меня «малыш» и «малявка» до привычки тихонько сопеть в затылок по ночам.

Иными словами, я влюбилась в своего похитителя так, как влюбляются в первый раз – по уши, слепо и слащаво. И осознание этого нисколько не исправляло ситуацию, а даже напротив – усугубляло.

Подобно всем счастливым людям, я не замечала, как летит время. И поэтому, когда однажды вечером обнаружила на небе подозрительно полную луну, то впала в ступор. С меня даже сон слетел.

– Ну и что там интересного? – поинтересовался незаметно подкравшийся князь. – Небо как небо. Или составляешь гороскоп?

– Для составления гороскопа нужны элементарные знания астрономии, которых у меня, как у всякой уважающей себя равейны, нет и не будет, – машинально откликнулась я и вздохнула: – Просто не верится, что уже целая неделя прошла.

– Слишком быстро? – сочувственно отозвался Максимилиан, делая немудреные приготовления для привала. Как здорово, что он меня к этому никогда не привлекает! Настоящий мужчина – можно на него положиться… тьфу ты, романтика – кыш!

– И да, и нет. Иногда мне кажется, что с того злополучного вечера, когда я опоздала на электричку, прошла целая жизнь. – Я вздохнула. – И, разумеется, как любая жизнь, прошла незаметно.

Князь на секунду бросил возню с костром, чтобы окинуть меня внимательным взглядом.

– Что-то мне не нравится твой философский настрой. Или это особо изощренная месть за сегодняшнее утро?

– Да нет, какая месть, – устало отмахнулась я, с размаху плюхаясь на траву. – Мне и самой не нравится. Это полнолуние виновато. Магический фон сбоит, узоры путаются, в воздухе что-то носится, – пожаловалась я задумчиво внимающему спутнику, – короче, творится черт знает что. Обычное такое полнолуние. И кстати, составлением гороскопа можешь заняться и ты. Причем, я подозреваю, с большим успехом.

Князь понятливо ухмыльнулся, откинув со лба темную прядь. Это была наша любимая игра: я всеми силами старалась выцарапать из цепких княжьих когтей планы на ближайшее будущее, Максимилиан же щадил мою детскую психику, старательно уверяя, что ничего особенного завтра не произойдет. А на деле нам приходилось пробираться через заброшенные кладбища, форсировать подозрительные водоемы с удручающе неживыми обитателями, а один раз даже карабкаться на склон какой-то горы, невесть откуда взявшейся посреди леса. Самое интересное, что обойти не такую уж широкую гору не представлялось возможным: все тропы старательно уводили нас к вершине. Как потом оказалось, это было первое испытание для желающих найти Замок-на-Холмах. В чем конкретно оно заключалось, я так и не поняла, так как Максимилиан любезно взял прохождение испытания на себя.

– Меньше знаешь – крепче спишь.

– У тебя, похоже, кровный интерес в моих снах, – поддела его я.

– Не без этого. – Князь улыбнулся, продемонстрировав классический хищный оскал.

– И все-таки? Ну, скажи хотя бы, обойдется без драк с нежитью?

– А когда это ты сражалась с нежитью? Насколько я помню, ты всегда скромно стояла в сторонке, ожидая, пока я сделаю всю грязную работу, – не остался в долгу князь. – Кстати, если тебе интересно, ужин готов.

Я одобрительно посмотрела на разлитое по кружкам варево. Пахло оно съедобно, и даже очень, а большего мне в состоянии хронической усталости и не требовалось. Да и что такого ужасного можно приготовить из стакана крупы и сушеного мяса? Обжигаясь, я отхлебнула и поморщилась: князь принципиально недосаливал блюда. Дэйр бы одобрил, но как раз в этом у нас вкусы разнились.

– Не поверишь, мне гораздо интереснее было бы узнать, с какой пакостью я познакомлюсь завтра. Хоть морально подготовлюсь…

– Ну, предположим, завтра нас и вправду ждет пакость, – покаялся князь. Я аж поперхнулась от удивления: я что, его таки переспорила?

– Неужели ты изменил свое мнение? Не боишься, что предоставленная информация повредит твоим гениальным планам? – недоверчиво поинтересовалась я.

– Учти, я тебе это сообщаю, потому что у тебя на этот раз вряд ли получится отсидеться за моей спиной, – невесело вздохнул Максимилиан, вороша палкой угли.

– И во что мне предстоит влипнуть? – Предупреждение Максимилиана всерьез меня встревожило. Особенно если вспомнить, о чем до этого он предпочитал умалчивать, считая, что само уладится.

– Во второе испытание, – угрюмо сообщил он, подтверждая мои опасения. Вот и жалуйся теперь на недостаток информации! – В чем оно состоит, не знаю, но совершенно точно – там замешан Страж пути и какие-то дурацкие условия. Ну ладно, на месте разберемся. Кстати, есть и хорошая новость, – повеселел князь. – Как и положено всем Стражам, этот добросовестно истребляет остальную нечисть. Поэтому на расстоянии дня пути нам вряд ли встретится что-либо представляющее опасность. Кроме, пожалуй, коварных корней, которые так любят попадаться некоторым под ноги, – как бы невзначай добавил он, намекая на мою отвратительную физическую подготовку, впрочем, изрядно улучшившуюся за последнее время.