Белая тетрадь - Ролдугина Софья Валерьевна. Страница 95

– Спи, Найта, – прошептала тень. – Я ненадолго.

– Не уходи, – тихо попросила я. – Ты обещал мне свои сны. И до сих пор не показал ни одного.

Тень замерла в шаге от моего уютного гнездышка.

– Найта… Какая же ты упрямая! Но, знаешь, сейчас я этому рад.

Я закрыла глаза. Веки стали невозможно тяжелыми. Старая кровать прогнулась, принимая на себя вес еще одного тела. Я перекатилась по простыням, прижимаясь к знакомому теплому плечу, окутанному травяным запахом.

– Спи, мелкая. Пока я еще с тобой…

– Не отпущу, – улыбнулась я, проваливаясь в сон.

Мне снился замок.

Огромный и старый, он словно врос в скалы. Его черные полуразрушенные башни нависали над быстрой, но бесшумной горной рекой и мрачным лесом, погруженным в вечные туманы.

Мы лежали бок о бок на огромном лугу, заросшем высокой золотистой травой и белыми цветами. Сейчас их венчики были закрыты, но сквозь сомкнутые восковые лепестки просачивался сладковатый аромат, внося свою ноту в симфонию ночного луга.

Отсюда замок казался слитной черной громадой. Но мне нравилось разглядывать его древние башни на фоне звездного неба. Было в этом месте что-то такое… родное и забытое.

– Когда-нибудь я буду жить здесь, – уверенно сказала я, обращаясь к звездному небу.

Рядом послышался серебристый смех, и знакомый голос ответил:

– Ну, это вряд ли. Видишь ли, здесь могут жить лишь потомки Аллейн Северной или члены их семей. Остальные могут лишь ненадолго остановиться здесь с позволения хозяев.

– А кто сейчас здесь хозяин?

– Я. Других не осталось. У Аллейн был один сын и один внук.

Некоторое время мы просто молчали, разглядывая силуэты башен. Потом я спросила:

– Ксиль?

– Мм?

– А ты возьмешь меня замуж?

– А ты хочешь?

– Да.

– Странная ты.

– А все-таки?

Над ухом грустно вздохнули. Потом я почувствовала, как прохладные губы осторожно прикасаются к виску.

– Не говори глупостей. Какой замуж, подрасти сначала, дуреха…

И почему-то это «дуреха» было совсем не обидным. Слишком много нежности в нем собралось.

Замок и ночной луг сменились странными далекими видениями. Но в них была своя прелесть. Рядом ощущалось присутствие, и это грело сильнее огня. В конце концов, так ли уж важен сюжет, если рядом есть он?

В какой-то момент все изменилось. Я не знаю, с чего это началось. Просто я почувствовала, что снова одна. Мне стало грустно, так, что захотелось плакать.

От слез я и проснулась.

С трудом разлепила заплаканные глаза… «Ох, галлюцинации начались», – пронеслась шальная мысль.

«Галлюцинация» стояла у открытого окна, неторопливо застегивая рубашку.

– Максимилиан! – крикнула я, отбрасывая одеяло.

Босые пятки лишь на мгновение коснулись скрипучих досок, а потом я восторженно повисла у него на шее.

– Так это был не сон? – спросила я с глупой улыбкой и потерлась щекой о его шею. Теплый и уютный… Как мечта.

– Смотря что ты имеешь в виду, – вздохнул Ксиль. Он выглядел очень грустным.

– Что с тобой случилось? – спросила я, ощущая смутную тревогу, но не понимая ее причин.

– Ничего, малыш. – Он зарылся лицом в мои спутанные пряди. – Ничего. Ложись спать. Мне пора.

– Нет!

Это вырвалось против воли и громче, чем я ожидала.

– Тише, разбудишь других… Мне пора, Найта, – повторил он мягко, но твердо.

Я чувствовала, что вот-вот снова расплачусь.

– Я заходил попрощаться, – виновато сказал Ксиль и ласково погладил меня по шее, по спине… – Боюсь, что нашему знакомству пришел конец, как и этому приключению.

Он осторожно выпутался из моих объятий и запрыгнул на подоконник. Темный силуэт четко выделялся на фоне светлеющего неба.

– Ну, прощай, что ли, Найта.

В голосе его чувствовалась улыбка.

Наверно, мне тоже следовало сказать «прощай». Но я не могла. Что-то стояло в горле, не пуская слова.

Ты вернешься?

Он обернулся в последний раз.

– Я не знаю, мелкая. Прости меня.

– Максимилиан!

Он просто исчез, растворился в предутренних сумерках. От моего неосторожного оклика мама проснулась, и теперь в дверь отчаянно колотили, требуя поднять щеколду.

Я не слушала их. Я стояла и смотрела, как светлеет небо. Ветер задувал в раскрытое окно и шелестел страницами белой тетради.

Конец ночи. Начало дня.

Я вернусь. Обещаю.