Я отыщу тебя в прошлом - Янук Елена Федоровна. Страница 30

Я тяжело вздохнула и вернула на поднос недопитую чашечку. Такого повесу, как Артур, только могила исправит… потом вспомнила, что это всего-навсего рабочий проект, и с облегчением выдохнула… Меня сегодня что-то бросает из крайности в крайность!

Бабушка чинно допила свой кофе и, поставив чашку рядом с моей, позвонила Летти, чтобы та забрала поднос. Покончив с этим, повернулась ко мне и продолжила:

– Но это не конец трагедии. Дрейк прожил намного дольше графа Инсбрука и успел досадить (если не отомстить) всем членам семьи барона Уайетта. А Гаррету не повезло – внешне он вылитый отец…

Во мне были слишком живы вчерашние переживания, поэтому, дотронувшись пальцами до ободранной кожи на груди, я не удержалась и желчно прокомментировала:

– И во всем остальном тоже… вылитый отец!

Бабушка, будто бы не заметив моей реплики, сказала:

– С тех пор матушка Артура, леди Инсбрук, ставшая не по годам серьезной и ответственной, взяла миссис Дрейк под свое крылышко. А на Гаррета, – бабушка на миг замолчала, – она, а затем и Артур перенесли свое негативное отношение с его отца, мистера Дрейка. Сначала он пытался всем доказать, что он не копия отца, но потом, не добившись понимания, стал всевозможными способами поддерживать репутацию негодяя.

Мне не очень верилось, что Дрейк-младший столь невинный, как думает бабушка. Я хотела сказать об этом вслух, пусть бы это и упрямо прозвучало, но бабушка перевела разговор на другое:

– Джил, до появления важной гостьи у нас пять часов, давай пойдем в музей. Ты хотела посмотреть на то, что они приобрели пару лет назад. Говорят, это фрагменты легендарных греческих храмов.

– Несомненно, пойдем! Я думала, что меня ждет сегодня тяжелый день, но ты смогла прервать цепочку неприятностей. – Легко подскочив к бабушке и поцеловав ее в щеку, понеслась переодеваться. Я знала, что Британский музей в тысяча восемьсот шестнадцатом году закупил на тридцать шесть тысяч фунтов редкие детали афинского портика у «браконьера» от науки. А теперь я увижу его сама. Сама!

Я больше мешала Бетти, когда та надевала на меня корсет и платье. Через полчаса мы уже были в карете.

В пять часов вечера к нам пожаловала леди Инсбрук. Она вежливо кивнула дворецкому Рольфу и, передав ему скромную однотонную накидку из корнуэльской шерсти с мехом, вошла в гостиную. Высокая, чуть пониже меня ростом, в строгом темно-сиреневом платье, графиня мягко поклонилась графине, повернулась ко мне и представилась:

– Меня зовут леди Изабелла Инсбрук.

Склонив голову, я сделала реверанс, как меня учила бабушка, в пух и прах раскритиковавшая мои манеры. Матушка Артура, коротко склонив голову в ответ, продолжила:

– Мой сын слишком поздно поставил меня в известность относительно своих планов. Поэтому нам предстоит как можно быстрее подготовить вас к свадьбе.

– Да, я уже послала за мадам Вернон, – мягко вмешалась бабушка, предлагая гостье сесть. – Думаю, она решит все проблемы с подвенечным нарядом.

Сделав знак миссис Линдон и Летти накрывать на стол, я присоединилась к дамам. Прилежно слушая беседу, с ужасом представляла себе, что меня ждет в эти два дня до свадьбы, и, скрывая любопытство, исподтишка рассматривала будущую родственницу. Как и она меня! Правда, бабушке и леди Инсбрук придется куда сложнее – празднество полностью на них.

Как бы то ни было, мы встречались сейчас, чтобы поговорить об этом и распределить обязанности. Беседа могла послужить образцом безупречной вежливости, но между нами и матерью Артура не было и тени близости. Хотя раньше леди Инсбрук была с бабушкой очень дружна, даже пару раз гостила у нее в имении.

По правде говоря, я мало понимала, о чем ведут речь леди, всматриваясь в графиню. Мне хотелось понять, какая она, хоть бы и совсем поверхностно. Она же, спрятавшись за этикетом, казалась… никакой и не внушала ни любви, ни ненависти, но то же самое можно утверждать о половине моих светских знакомых в этом веке.

Тут разговор зашел о храме, где будет проходить венчание. Я выбрала Темпл-Черч – старинную лондонскую церковь, редкий средневековый храм круглой формы.

Обговорив детали, будущая родственница, чинно попрощавшись, ушла, никак не проявив своего отношения к новому члену ее семьи. Хорошо, что мое положение позволяло относиться к происходящему как бы со стороны: наблюдая и делая выводы.

– Неприятно, – медленно протянула бабушка, покачав головой. – Но ты не расстраивайся. Она не такая холодная, какой пытается себя показать.

– Единственное, что я поняла из беседы с графиней, что она серьезный и обстоятельный человек.

Бабушка кивнула.

– Она тебе понравится позже, когда ты узнаешь ее получше.

Теперь кивнула я.

Весь вечер мы провели вдвоем в библиотеке под аккомпанемент дождя, весело бьющего в стекло, и потрескивающих в камине дров. Я читала вслух свежую газету, а бабушка едко, но метко комментировала новости.

Субботний день начался с раннего визита госпожи Вернон, которая пришла выполнить заказ «на венчальный наряд, достойный принцессы» – бойко процитировала она леди Инсбрук, едва появившись в гостиной. Мне эта румяная улыбчивая женщина с морщинками сразу пришлась по душе, как и две скромные светловолосые девушки, ее помощницы. Мы поднялись ко мне, и девушки начали снимать мерки.

– Милая мисс Дункан, ваши пропорции – мечта любого портного!

Я улыбнулась в ответ на столь откровенную лесть. Мне до такого еще лет двести…

Глядя на суетящуюся пышечку с булавками в руках, которая больше мешала своим помощницам, чем помогала, бабушка спросила:

– А цвет и фактуру ткани леди Инсбрук тоже предложила по своему вкусу?

– О… нет, это вы выберете сами.

– Великолепно! – обрадовалась бабушка и взялась за парижские журналы мод.

Пытка с мерками длилась довольно долго, а после мы стали подбирать фасон, цвет и материал для платья. На первом сошлись быстро. Нам понравилось ставшее модным после войны платье с завышенной талией и пышными рукавами, перехваченными несколько раз шелковыми лентами. Такой фасон мне к тому же шел. Цвет выбирали дольше. Под каштановый оттенок волос и голубые глаза мадам Вернон настоятельно советовала небесно-голубой.

– Леди Торнхилл, – важно говорила она, – он не только подчеркнет цвет глаз мисс Дункан, но и создаст вокруг нее ощущение чистоты и невинности.

Со столь вескими аргументами мы спорить не стали. Следующие дебаты дамы начали по поводу ткани…

Вначале я с азартом выбирала себе перчатки, украшения и прочие мелочи. Но через час мне уже ничего не хотелось, и я весь выбор переложила на графиню, которая мгновенно подобрала все нужное.

С точки зрения бабушки, вся эта предсвадебная суета должна была носить праздничный характер, поэтому она послала чопорную миссис Батлер в кофейню за пирожными и лимонадом. Стол был накрыт заранее, хотя предполагалось, что для меня это должно оставаться тайной. Большую столовую украсили белыми и красными розами из оранжереи, постелили кружевную скатерть и поставили нарядный сервиз. Впрочем, солнце, появившееся на небосклоне после продолжительного дождя, раскрасило комнату лучше, чем все остальное.

Почтенная дама, отправленная с кучером, быстро вернулась назад с коробками, от которых исходил потрясающий запах миндаля, специй и шоколада. Бабушка сама торжественно распаковала их и пригласила миссис Вернон и ее помощниц к столу. Ее предложение было встречено с плохо скрываемой радостью.

Бетти, по поручению графини, отнесла коробочку с вкусной выпечкой на кухню. Слугам, по неписаным законам этого времени, полагалось отпраздновать предстоящее событие. Бетти быстро вернулась и по моей просьбе присоединилась к нам, чем вызвала крайнее раздражение миссис Батлер. Не выполняя фактически никаких заданий, она жила у бабушки из милости, впрочем, как почти все пожилые слуги здесь. Не осмеливаясь осуждать графиню, она всеми силами выказывала неприязнь служанке, забывшей свое место.