Страж империи - Буревой Андрей. Страница 86

— А это что? — поинтересовался я, принимая из рук серомундирника бумаги.

— Сопроводительные документы, — пояснил Кован.

Бросив мельком взгляд на первый лист, я так и прикипел к нему. Сначала-то все строго по форме: кто, куда и зачем, состав подразделения и все такое. В общем, нормальная подорожная грамота — для предъявления патрулю на тракте в случае проверки. А вот потом… Со слов: «Предъявитель сего документа, десятник Кэрридан Стайни, обладает всеми привилегиями служащего Охранной управы, находящегося при исполнении служебных обязанностей, и имеет право игнорировать приказы имперских должностных и военных чиновников среднего и низшего ранга, а также лиц благородного сословия, ежели таковые учиняют препятствия на пути следования конвоя. В случае же непосредственной угрозы конвою, попытке его задержания или блокирования, старшим подразделения может быть принято решение о применении оружия без предупреждения против любых лиц, включая вышеперечисленных. Помимо этого, в случае необходимости тьер Кэрридан Стайни имеет право привлекать к содействию служащих из состава имперских подразделений боевого реагирования, обязанных незамедлительно оказать всю потребную помощь».

Я был ошарашен прочитанным, и у меня невольно вырвался вопрос:

— Это что же, мы будем сопровождать золотой запас Империи, что ли? Раз мне даются полномочия применять оружие без предупреждения в отношении любых лиц?

— Это обычная практика, тьер Стайни, — успокоил меня ас-тарх. — Все конвои Охранной управы перемещаются с такими сопроводиловками. Всякие глупости мы не перевозим, а потому применяются повышенные меры безопасности. Мало ли… А то решит какой-нибудь чинуша за малую мзду посодействовать врагам Империи и задержит чрезвычайно важный и нужный груз. Ну а так нет дураков, желающих схлопотать стрелку в брюхо за препятствование транспортировке. — И строго предупредил: — Но такая бумага, конечно, не повод размахивать клинками и стрелять по кому ни попадя. Все случаи применения оружия рассматриваются внутренней комиссией Охранной управы.

— Да я и не думал ничего такого, — уверил я ас-тарха.

— И правильно, — одобрил серомундирник, внимательно поглядев на меня.

— А что мы все-таки будем сопровождать? — вернулся я к самому важному вопросу, пока не извелся весь от любопытства.

— Не что, а кого, тьер Стайни, — улыбнулся Кован. — Вашей задачей является не охрана какого-то там золотого обоза, а сопровождение в столицу недавно задержанной преступницы для проведения дальнейшего дознания.

— Какой еще преступницы?! — обомлел я и недоверчиво уставился на Кована: — Вы шутите?

— Той самой, что лишила головы кельмского градоначальника, — пояснил ас-тарх, и все мои сомнения рассеялись как дым.

— Но… — ошеломленно пробормотал я. — Почему я?! Мне же никогда не доводилось перевозить преступников… Да и… Зря, что ли, в страже имеется отдельное подразделение, возглавляемое тьеррой Эстейн?! Это же по их части сопровождение и охрана преступников женского пола!

— Увы, тьер Стайни, увы, но это не тот случай, когда имеет смысл акцентировать внимание на соблюдении всех пунктов уложения «Об обращении с заключенными под стражу», касающихся преступниц благородного происхождения, — развел руками Кован.

— Это еще почему? — возмутило меня такое оскорбительное отношение к леди Энжель.

— Потому что не исключена возможность того, что сотоварищи этой нашей преступницы предпримут попытку освободить ее в пути, — ответил Кован. — Дело в том, тьер Стайни, что нам, к сожалению, пока не удалось добиться от леди Энжель признательных показаний. Но все изменится, когда в столице за дело возьмутся наши лучшие дознаватели. Будут мгновенно выявлены все лица, вовлеченные в преступные деяния этой особы… И очевидно, что подобный расклад кое-кого может не устроить.

— Вон оно как, — озадачился я.

— Именно так, — подтвердил ас-тарх. — Поэтому и решено отказаться от женщин-охранниц в составе конвоя. Во избежание, так сказать.

Я кивнул, уже с гораздо большим уважением глядя на серомундирника. Это он правильно решил не посылать подчиненных тьерры Эстейн в поездку, чреватую опасностями.

— А это точно? Ну насчет пособников леди Энжель? — вспомнив одну очень важную деталь, нерешительно поинтересовался я. — Мне казалось, что она действовала одна.

— Помилуйте, тьер Стайни, о чем вы говорите? — всплеснул руками серомундирник. — Разумеется у леди Энжель имеются пособники. — И весело улыбнулся. — Или вы считаете, что этой преступнице достаточно ее обольстительной внешности, чтобы, выйдя из игорного дома с пустыми руками, спустя пару часов уже иметь все необходимое для проникновения на хорошо защищенный объект? Добрые люди, наверное, ей надарили оружия и магических эффекторов на полтысячи золотом? Да еще выбрав при этом такие игрушки для смертоубийства, что не купишь невозбранно ни в одной лавке? Или, может, она просто шла и на дороге это нашла?

Кован покачал головой, показывая свое неверие в случайно обрушившееся на хрупкие плечи девушки невероятное везение вкупе с тюком удобной одежды, колюще-режущих предметов и кучей всевозможных магических побрякушек. Да я и сам, если честно, в такое не поверил бы. Мне вон за всю историю на улочках Кельма только однажды что-то более-менее стоящее попалось — приличный кинжал. Наверное, оброненный кем-то по пьяни. Да еще дешевая серебряная брошка с лазуритом. А подарков встреченные случайно люди и вовсе никогда не дарили. Вообще никаких, не то что на полтысячи золотом. И тут даже внешность Энжель не поможет — слишком уж прижимист у нас народ, чтобы расщедриться на безумно дорогие подарки незнакомой девушке, даже если та настойчиво попросит.

— Нет, тьер Стайни, пособники у этой преступницы есть! И наша наиважнейшая задача всех их выявить и изловить! — сурово припечатал ас-тарх.

А я лишь уныло улыбнулся в ответ. Оно, конечно, здорово, что служащие третьей управы проявляют такое рвение, но в данном случае мне от этого только хуже. Как ни крути, а от того, что я один из пособников леди Энжель, не уйти… Доберутся до нее маги-менталисты — и тут же всплывет мое участие в укрывательстве разыскиваемой преступницы. И Охранка немедленно меня за жабры возьмет. Так что, выходит, лучше бы кто-то действительно взялся освобождать Энжель, иначе привезу я в столицу свой приговор.

— А если эти самые пособники решат, что проще убить леди Энжель, чем освобождать ее? — пришла мне в голову очень логичная идея. — Что тогда?

— Тьер Стайни, вы плохо представляете себе ценность такого исполнителя, как леди Энжель. Маг-убийца столь высокого ранга, да повязанный кровью… Аквитанцам дешевле слить всю свою агентуру в округе, чем допустить такую потерю.

— Вы думаете, здесь замешаны аквитанские агенты? — тут же насел я на допустившего досадную обмолвку ас-тарха.

— Вероятность крайне высока, — поморщившись, признал Кован.

— В таком случае почему же все-таки вы назначаете старшим конвоя меня? — поинтересовался я. — Ни в жисть не поверю, что у вас нет более достойных кандидатур для выполнения этого непростого и ответственного дела.

— Вы не поверите, тьер Стайни, но более подходящих кандидатур действительно нет, — усмехнулся Кован. — И дело даже не в том, что вам, так сказать, по пути…

«До чего же верно подмечено!» — восхитился довольно осклабившийся бес, до сей поры вроде как занятый изучением печатей на переданных мне бумагах путем их обнюхивания. Хотя со стороны это было больше похоже на сравнение размеров сургучных кругляшей и чьего-то любопытствующего пятака.

«Что верно-то?» — не понял я.

«Ну так вам же и впрямь по пути — может, даже в соседних камерах сидеть будете по приезде в столицу! — радостно заухмылялась нечисть поганая. Да еще и не преминула снисходительно высказаться: — А послушал бы тогда доброго совета, так и не было бы сейчас у тебя никаких проблем!»

«Да прям уж никаких», — недовольно проворчал я, уязвленный замечанием беса.

«Да ты сам посуди, ну откуда бы взяться этим проблемам, коли некому было бы их тебе доставлять? — продолжил наседать на меня с явно запоздалыми поучениями бес. — А всего-то и нужно было — проявить участие к судьбе бедной девушки и не снимать с нее рабского ошейника! Тем более что он на ней так симпатично смотрелся! Будучи свободной, эта глупышка только мается, влезая в неприятности и в них втравливая других. Любому остолопу, кроме тебя, понятно, что участь рабыни для нее не наказание, а истинное благо! А ты, гад эдакий, вместо того чтоб проникнуться моментом и взять на себя заботу о ней, обрек ее на смерть!»